Психоэкология реальности. Русское бардо (СИ) - Бухтояров Александр Александрович. Страница 3

А как только что-то становится понятным для человека — оно тотчас попадает в зону управления сознанием, превращается в обыденное, осознаваемое. Отсюда следует важнейшая гипотеза: для человека с достаточным уровнем психофизической подготовки, умеющего контролировать свои неосознаваемые сферы, опасность превратиться в донора для психотронного манипулятора близка к нулю.

Для тех, кто этому не научится, — тут не надо ходить к гадалке, — уже уготована судьба бройлерного цыплёнка, каким бы "крутым" он с виду ни казался.

Есть существенные основания полагать, что высказанная гипотеза является верной. Основания эти кроются в том, что наше неосознаваемое не отделено от осознаваемого непроницаемой стеной. Грань между тем и другим условна и зависит от совершенства управления сознанием, а если быть точнее, от состояний сознания.

И тут на наш рисунок наплывает ячейка из неведомой мозаики. Речь идёт о четырёхмерном сознании. Дело в том, что наше сознание уже более, чем трёхмерно. Его фрактальная размерность переваливает за 3,14. При подходе к размерности, близкой к 4, возникнет масса пока не до конца ясных эффектов, связанных с управлением Реальностью. Но одно по крайней мере уже ясно: зон неосознаваемого будет всё меньше. При четырёхмерном сознании этих зон в сегодняшнем смысле не будет вообще.

Эволюция в сторону повышения размерности сознания предопределена. Это можно считать сегодняшним Знаком. Никаким иным — мыслимым и немыслимым образом человек как вид не успевает адаптироваться к быстро изменяющейся среде своего существования.

Есть не менее веские эзотерические соображения в пользу высказанной гипотезы. Почти все развитые религиозно-мистические, мировоззренческие построения видят человека как существо, через которое Бог познаёт самого себя.

Но может ли он познать себя через существо, как раз себя-то и не осознающее? Вот почему, познавая себя, своё неосознаваемое, мы ни много ни мало, познаём Бога. Давно сказано: ищите Бога в самих себе. Как только мы начинаем это понимать, много из казавшегося незыблемым становится иллюзорным, имеющим порождённый и принудительно удерживаемый виртуальный характер.

В каком-то смысле, отказываясь от привычных ментальных построений, мы сходим с ума, к которому привыкли и благодаря этому надёжно спасаемся от сумасшествия истинного, неконтролируемого, не распознанного нами.

Нехитрая цепочка рассуждений приводит нас к столь же неоспоримой необходимости фундаментально переосмыслить саму природу Реальности и наше место в ней.

Такова цена обретения новых критериев оценки подлинности. Однако сходить с ума как попало нельзя. Делать это надо правильно, аккуратно и бесповоротно. Каков наш ум сейчас? Как он эволюционирует? Как через Сознание он определяет Настоящую Реальность? — вопросы, на которые мы вместе ответим ниже.

Автор книги — бывший военный лётчик. Лётчику же, чтобы остаться живым, надо быть предельно конкретным материалистом и предельно интуитивным идеалистом одновременно. Материализм хорош, когда поршни исправно толкают шатуны, а впереди, до куда видно, — ровная дорога. Интуитивизм, опирающийся на громаду неосознаваемого, спасает тогда, когда шатуны оборваны, дороги не видно вообще, а машина продолжает мчать на безумной скорости в Неизвестность.

Я немного рассказываю о себе вынужденно. Этого требуют этические соображения. Я прочитал массу амбициозных книг, за которыми скрывались люди, ничего, кроме этой амбиции, не имеющие. Я встречался с массой напридуманных биографий, призванных эту амбицию обосновать. Так вот. В Шамбале я не учился. Космического Учителя у меня никогда не было. "Голоса" я не слышу. Предки мои были в основном драчуны и матерщинники. Суперспособностей у меня никогда не было. Здоровьем я отличался, но в худшую сторону. Мама рассказывала, что в раннем детстве я запоминал большие тексты из Библии. Она была одна на несколько деревень и были случаи, когда люди собирались, а читать было нечего. Как-то раз я высунулся из-за печки и начал "вещать" точно по ранее услышанному тексту.

К третьему классу и эта способность исчезла. Однако учился я хорошо, хотя к урокам никогда не готовился. Особенно хорошо шло решение задач по математике. Решал я их так: тщательно запоминал условия задачи и со спокойной совестью засыпал, надеясь, что утром решение придёт само собой. И оно действительно приходило. Причём всегда. В дальнейшем метод был усовершенствован следующим образом.

Поскольку ночи ждать не всегда можно, я научился "присыпать" и днём. Первый, действительно серьёзный, психологический успех был достигнут благодаря женитьбе. Каждую попытку "приспать" жена жестоко пресекала ударом скалки по голове, и я был вынужден начать "спать" незаметно, во время работы, общения с друзьями и прочих дел.

Первое время я выдавал себя отсутствующим взглядом и замедленной реакцией на вопросы. Проблем было всё больше. И они, кроме своего ментального решения, требовали конкретной работы и присутствия на физическом плане.

Постепенно я выкрутился из этой раздвоенности тем, что оба этих состояния — "сонное" и бодрственное — начал "держать" одновременно. Через пару лет уже никто не мог обнаружить, что моё сознание живёт в двух изолированных комнатах одной квартиры, но под одной крышей. Когда в дальнейшем примерно таким же методом я приобрёл ещё несколько "квартир-состояний", крыша "поехала" окончательно.

Однако моя любовь к движению оказалась сильнее страха сойти с ума. В действительности я сошёл с обычного ума, однозначного и предопределённого рельсами общепринятого. Я сошёл с этих рельсов и — полетел. Но, к счастью, летать к этому времени я научился хорошо.

Как-никак я был уже военным лётчиком 1-го класса авиации Тихоокеанского флота, а "крыша-сознание" по лётным качествам и управляемости (доверьтесь профессионалу!) значительно превосходит ЯК-38.

Место страха прочно заняло чувство непостижимой свободы. Причём в этой своей свободе я оставался невидим. Вот когда мне стало понятным восклицание Маргариты из книги Булгакова "Мастер и Маргарита": "Невидима и свободна!". Эта книга написана для тех, кто устоял перед самым большим человеческим страхом — сойти с ума. Для тех, кто ещё задаёт вопросы Запредельному. Для тех, чья "крыша" только что "поехала", и для тех, чья давно в пути.

Рождённый ползать, действительно летать не может. Однако в высшей степени достоверно то, что человек рождён летать. Я проверил это лично на примерах сотен людей, которых учил полётам сознания. Этим искусством любой человек овладевает независимо от возраста, пола и профессиональной принадлежности. Было бы желание.

Итак, правильно сходит с ума тот, кто:

а) делает это по науке, делает этот процесс управляемым;

в) делает это незаметно, не утрачивая адекватности обычного поведения, проявляя свои способности на людях в виде проницательности и интуиции;

с) делает это движимый верой во Всевышнего и любовью к людям.

Резонно звучит вопрос: "А оно мне надо?". Подумав, вы поймёте, что это русский перевод шекспировского "Быть или не быть?". Хотя, возможно, исторически первый вариант древнее.

Хорошо известно, что летать опасно, в том числе и летать в пространствах сознания. Можно упасть и разбиться. Факторов риска и их сочетаний всегда больше, чем мы способны заметить, осмыслить и парировать своими действиями.

Но факт остаётся фактом: люди летали, летают и продолжают летать даже на самолётах бесчисленных ОАО, откровенно добивающих авиатехнику и без того невысокого советского качества. Фактом является то, что авиация уже далеко не самый опасный способ передвижения. Если посчитать количество аварий и катастроф на километр преодолённого расстояния, то самым опасным является передвижение пешком. Человек смертен, как и всё тварное. Но умирание Прозревшего совсем не похоже на жалкое издыхание объятого страхом и безумием духовного ленивца.