Перерождение - Даши Свами. Страница 2

Убедившись в эффективности установки «Чем хуже, тем лучше», авторство которой историки приписывают и Достоевскому, и Пушкину, и Ленину, и даже Мао Цзэдуну, я решил закрепить результат моих мытарств и по веяниям тогдашней моды обратился к традиционной медицине тех лет. Закончились мои эксперименты довольно быстро, почти сразу, благодаря популярному тогда у врачей-наркологов средству «Эспераль». Препарат вшивали в мягкие ткани пациента и сообщали ему, что любое попадание алкоголя в организм активирует вшитое в тело вещество и выпустит в кровоток смертельный яд, который парализует дыхательную активность, и пациент умрет от удушья. Стращали и кошмарили по-черному. А что делать, с другой-то стороны, если пациент только под страхом смерти мог взять себя в руки?

Я понимал, что страх смерти – это именно то, что мне нужно. Я прекрасно знал, что с моим эго можно работать только так. Про существование эго я, правда, тогда еще был не в курсе, но уже различал его качества, считая их отрицательными чертами своего характера.

В результате микрооперации я стал счастливым обладателем модного препарата с гордым названием «Эспераль», как и многие мои соотечественники в те годы. С той лишь разницей, что мой капризный и привередливый организм начал его активно отторгать. И уже на следующий день у меня на бедре красовался переливающийся всеми цветами радуги нарыв размером с теннисный мяч. Врачи сказали, что это, видимо, аллергия, которая встречается один раз на тысячи случаев, и стали прописывать мне самые разные препараты, от которых становилось все хуже и хуже. Заражение крови как диагноз уже витало в воздухе. Надо было срочно вырезать злосчастный препарат, и я понимал, чем мне это грозит. А я так не хотел даже думать об алкоголе, о запоях и о том, какое зло и разрушение все это снова принесет в мою жизнь! Это был мой Рубикон. И я был в отчаянии. Поэтому я стал судорожно искать иных решений.

Поспрашивал у друзей, поговорил со знакомыми и нашел, как это говорят, «одну женщину». Сказали, что она лечит руками и видит будущее. В любой другой ситуации я бы скептически отнесся к таким сказкам, но тогда мне было просто некуда бежать. Меня предупредили, что денег она не берет, и меня это удивило. Тогда я вооружился какой-то дурацкой корзиной с фруктами, бутылкой заморского зелья и отправился к Марине Михайловне, ожидая всего чего угодно. Я готовился к Бабе Яге с вороном на плече и бельмом на глазу, я готовился к похожей на цыганку ведьме с лукавым выражением черных глаз, чашкой кофе и веером карт, я готовился как минимум к бабке-травнице в деревенском платке на голове и со странными нашептываниями про бес его знает что. Но, к моему удивлению, я увидел женщину ничем не примечательную, совсем обычную, такую, каких мы с вами видим ежедневно сотнями. Ничем не выделяющаяся, совершенно земная, провинциальная, такая вот, не побоюсь этого слова, «тетенька». И ничегошеньки-то я от нее не почувствовал, и никаким таким особенным взглядом она меня не одарила, и никакой магии или волшебства там, как мне казалось, не было. Все было настолько обычно, словно я приехал к маме продуктов завезти. Марина Михайловна подержала надо мной руки. Минут десять это длилось. Я снова ничего не почувствовал. Поблагодарил ее и уехал, мысленно успокоив себя, что я сделал все что смог, и, грустно вздохнув, стал морально готовиться к предстоящей операции.

Но никакой операции, вопреки моим самым страшным опасениям, не потребовалось. Наутро «теннисный мяч» уменьшился до размеров грецкого ореха. А вскоре и вовсе пропал. Мало того, что я считаю это чудом. Лечившие меня врачи тоже считают это чудесным исцелением и утверждают, что в своей практике такого им видеть не приходилось.

Меня волновало только одно. Почему я ничего не почувствовал? Как я умудрился пропустить это чудо через себя, словно какая-то мясорубка? Почему чудо живет среди нас, а мы этого не замечаем? Сейчас-то я это четко понимаю. Дело в том, что тогда я пребывал в материальном состоянии ума и никаких тонких энергий для меня просто не существовало, я их не мог почувствовать. Ведь материальное, эмоциональное, даже духовное – это все равно проявления нашего ума, нашего эго в том числе, и лишь за пределами рассудка лежит настоящая свобода в чистом виде. А замутненный ум не пропустит через себя никаких тонких материй и энергий. Правда, это вовсе не означает, что для тонких энергий не существовал я. И они вполне могли на меня воздействовать, хотя я ничего не чувствовал и не видел, ничего не знал. Только потом я начал понимать, как все работает. Я должен был уйти в запой, должен был отстрадать свое сорокадневное голодание, должен был вшить себе этот злосчастный препарат «Эспераль», он должен был быть непременно отторгнут моим своенравным телом, и только так я мог начать искать Марину Михайловну, и только так она могла показать мне чудо, настоящее чудо. Потому что материальный ум без чуда не в состоянии узнать о существовании более тонких миров, материй и энергий. Только так меня можно было «наставить на путь истинный». И именно так Марина Михайловна взяла меня под крыло своей защиты, за что я бесконечно ей благодарен. На этом лирическое отступление, пожалуй, можно и закончить. Поговорим о важном уроке, который мне удалось усвоить благодаря одному страшному событию.

Человеческое эго так хитро устроено, что даже из очевидного оно способно сделать невероятное, игнорируя самые разнообразные знаки, которые подает нам наша душа или, если хотите, сама Вселенная, так как душа является ее неотъемлемой частью. Эго упорно отрицает сначала само существование иной реальности, потом упорно сопротивляется всяческим активностям, позволяющим эту новую, доселе неведомую реальность изучить и исследовать. Я не исключение из правил. Познав чудо, увидев собственными глазами тонкий план бытия, я все равно умудрялся оставаться в какой-то пассивности, продолжая по привычке видеть все глазами материалиста, жить по-старому, словно ничего не пошатнуло основы моих старых представлений о мироздании. Но Вселенная меня не оставила. О нет! Она решила взяться за меня по-серьезному. Вселенная заговорила со мной на том языке, которого, видимо, я на тот момент был достоин. Сказать, что это была жесть, – не сказать ничего.

Последним предупреждением и призывом Вселенной немедленно запускать процесс моей трансформации, как я это тогда четко осознал, было событие, в котором я снова каким-то необъяснимым чудесным образом выжил. Мне и сейчас трудно об этом писать. Это был настоящий кошмар. Авария. На скорости сто шестьдесят километров в час. Три переворота через крышу. Машина полностью всмятку, ни одной целой детали. На мне ни царапины.

Тогда я понял, что мне опять дают еще один шанс и его нельзя упустить. Я понял, что надо менять все. Подчистую и прямо сейчас, а не завтра и не с утра понедельника. Менять не только образ жизни, но и образ мышления, взгляд на мир, личность, менять все, что мы так неосознанно пропускаем мимо себя ежедневно, ежесекундно, тратя драгоценные моменты впустую. Когда, не побоюсь показаться банальным, вся жизнь, которая казалась такой долгой, проносится у тебя в голове за долю секунды, начинаешь понимать, как все скоротечно и как правы слова старой песни про миг между прошлым и будущим, и именно он называется «жизнь». А нам почему-то кажется, что важна вот эта вот вся мишура, вся эта шелуха, которая, чуть что случись, сразу рассыпается прахом и, увы, не оставляет никакой твердой почвы у нас под ногами.

С тех пор меня не покидает смутное, едва уловимое ощущение, что я всегда куда-то опаздываю, что надо спешить, нестись на всех парах, успеть в эту последнюю дверь последнего вагона последнего поезда. И это одна из причин, по которым я так много работаю, не останавливаясь уже много лет. Я максималист, и моя главная цель – успеть донести свои знания и опыт до максимального количества нуждающихся в этом людей. Потому что я помню, как когда-то нуждался в этом сам, и Вселенная мне не отказала, она протянула мне руку помощи, и именно тогда, когда я был к этому по-настоящему готов. Знакомство с Мариной Михайловной было подарком мне, ответом на мои запросы, неосознанно вбрасываемые мной в Пространство.