Тайна Замка грифов - Фарр Каролина. Страница 10

– Уверена, что так и будет, дядя Морис!

Он кивнул:

– И мы используем еще и эту причину, чтобы попасть в США. Тем более, что в моей искренности никто не усомнится: я становлюсь абсолютно эгоистичным, когда во мне просыпается желание вновь выглядеть как нормальный человек. Ты даешь мне свое обещание, Дениза?

– Оно у вас есть, дядя Морис, – медленно ответила я, – Я не скажу ни слова никому и нигде, кроме как в посольстве в Париже.

Его глаза вновь улыбнулись мне.

– Слово Жераров, Дениза? Хорошая девочка. Впрочем, хватит о делах. За окном прекрасный солнечный день уходит напрасно, а мой эгоизм держит тебя в помещении! Я прошу прощения. Чем ты хотела бы сегодня заняться, а? Может, покататься по окрестностям? Ты, конечно, водишь машину? Я слышал, что все американки умеют водить.

– Да. Вы хотите поехать со мной?

Он молча покачал головой.

– Тогда я поеду одна. Мне хотелось бы посмотреть деревню и ферму в Везоне. Если, конечно, можно...

Он нахмурился, размышляя:

– Везон? Я планировал, что тебя отвезет туда Альбер...

– Пожалуйста! – взмолилась я.

Внезапно дядя махнул рукой:

– Что ты со мной сделала за столь короткое время, Дениза? Мне становится все труднее и труднее тебе в чем-то отказать. Хорошо, возьми "мерседес". Из деревни есть дорога в Везон. Ты увидишь поворот. Но она не очень хорошая, и я советую тебе вернуться немного назад, до автострады на Орийяк, а потом повернуть на юг. Через пять километров южнее того места, где ты выедешь на автостраду, будет указатель на Везон. Для "мерседеса" несколько лишних километров – пустяк, а эта дорога значительно лучше.

– Спасибо, дядя, – радостно сказала я. – А как мне найти ферму в Везоне?

– Как и это поместье, она возвышается над деревней или тем, что от нее осталось. Но несомненно, твой дедушка рассказывал тебе?

– Да, конечно. – Я почувствовала, что краснею. Не знаю, что заставило меня задать этот вопрос, но дядя, казалось, не заметил, с каким подозрением я его задала.

– Ты обнаружишь, что настоящий Везон разительно отличается от того, каким его сохранила память твоего деда. И все же ты безошибочно узнаешь родину своих предков.

– Вы уверены, что не хотите поехать со мной?

– Нет. Не так-то легко избавиться от привычек затворника, моя Дениза, или спрятать смущение, когда люди пялят глаза на... на странного чудака. Но я воспользуюсь твоим визитом в Везон, коль скоро ты хочешь туда поехать. Потребуй у этого ленивого мошенника Жака Марсо отчет о состоянии дел, инвентаря, а также численности скота, овец и коз, которые пасутся на склонах. Да не забывай смотреть и запоминать, чтобы потом проинформировать меня, сколько вина в его погребах, какие поля обрабатываются, если таковые имеются, и плодоносят ли виноградники.

– Непременно.

– Габриель даст тебе ключи от гаража и машины. Без сомнения, жена Жака Марсо пригласит тебя на ленч, так что голодной ты не останешься. Тебе нужны деньги? Может, ты что-то захочешь купить в деревне?

Я покачала головой и засмеялась:

– Нет, спасибо, дядя Морис. Я достаточно потратилась в Париже. Вы и так были более чем щедры. Дедушка учил меня быть экономной. Он говорил, что бережливость – характерная черта выходцев из французской провинции.

– Это правда. Но если тебе потребуются деньги, пока ты живешь в замке, только скажи. Впрочем, однажды, когда мы переберемся в Америку, об экономности, которой учил тебя мой дядя, ты, возможно, предпочтешь забыть.

В своей комнате я ненадолго задержалась, чтобы найти блокнот и ручку. Если я собираюсь привезти дяде Морису отчет о ферме в Везоне, мне они точно понадобятся.

Дядя Морис вчера показал мне, где находятся кухня и огромные винные погреба под ней, так что я легко ее нашла. Габриель сидела у окна, вокруг нее хлопотала служанка. На столе был накрыт обильный завтрак: яичница с беконом, огромная глиняная миска с овсяной кашей, заправленной большим куском масла, и кружка кофе. Я с отвращением обратила внимание, что Габриель – настоящая неряха: кусочки яичницы прилипли к поросячьей щетине над ее верхней губой и к черному платью.

Она подняла на меня глаза и нахмурилась:

– Что вам нужно здесь, внизу? Не работу же для этих избалованных ручек, я полагаю?

– Если вам требуется помощь, только скажите, Габриель, – зло парировала я.

– Легко так говорить, зная, что месье не позволит этого.

По-видимому, она была сегодня утром в отвратительном настроении. Женщина с приятным лицом, которая ей прислуживала, пыталась предостеречь меня беспокойным взглядом черных глаз, стоя возле огромной плиты, спиной к Габриель.

– Если вам нужна помощь, я готова ее вам предоставить, – резко ответила я. – И никто меня не остановит: ни мой дядя, ни кто-то еще. И пришла я сюда не за тем, чтобы прибавить кому-то работы.

Габриель быстро отвела от меня взгляд и, заметив пятно от яичницы на своем платье, начала удалять его краешком уже и без того грязной скатерти.

– Мы размышляли об этом, Альбер и я, – сказала она, не глядя на меня. – О да, мы размышляли. Нам хотелось бы знать, зачем вы приехали в Замок грифов, мадемуазель.

– Я приехала потому, что меня пригласил мой дядя. Он сослался на то, что ему здесь одиноко и он чувствует потребность в общении с кем-нибудь из своей собственной семьи. – Поддавшись раздражению, я чуть было не сказала больше того, что хотела, но вспомнила о своем обещании и вовремя остановилась.

– И это была единственная причина? Одиночество вашего дяди? Одиночество человека, которого вы никогда в жизни не видели?

Я пристально смотрела на нее, стараясь подавить приступ гнева. В ее голосе отчетливо звучало подозрение.

– Не думаю, что вы способны это понять, – холодно сказала я, – но у меня есть сострадание к одиноким людям, поскольку я сама – сирота.

Габриель мерзко хихикнула:

– Оно и видно! Ну, по крайней мере, у вас с дядей есть кое-что общее – у обоих острый язычок. Без сомнения, со временем вы друг друга сможете утешить. – И вновь ее настроение внезапно резко изменилось, что, как я успела заметить, было не редкостью. – Но я здесь – всего лишь прислуга и не имею права говорить подобные вещи. Прошу прощения. У меня было трудное утро: сначала этот глупый Бернар, которому потребовался ранний завтрак еще до прихода Мари Лабрус, потом плита отказалась нагреваться. Этому дураку не пришло на ум предупредить меня с вечера, что он будет работать с людьми в полях! Вдобавок я обожгла руку, а Мари сегодня еще более тупая, чем обычно. – Габриель уныло показала мне красное пятно от ожога на своей мускулистой руке. – Небольшое напоминание, что мне не везет этим утром. Вы не согласны, мадемуазель? – Ее голос стал почти хнычущим, молящим о понимании.

Я кивнула:

– Мы обе пережили неприятный момент, Габриель. Но я говорила обо всем всерьез.

Она внимательно посмотрела на меня, потом опять отвернулась.

– Мадемуазель очень великодушна. Я просто пошутила и совсем не нуждаюсь в вашей помощи. Если мне потребуется помощница, в деревне полно женщин, готовых с радостью выполнить любую работу за несколько франков.

Ее слова вовсе не звучали как шутка, но я решила сменить тему:

– Дядя прислал меня за ключами от "мерседеса". В противном случае я не стала бы вас беспокоить в такую рань, когда вы заняты. Он, кажется, упомянул еще о ключах от гаража.

Габриель бросила на меня подозрительный взгляд и поджала губы:

– Вы едете на "мерседесе" вместе с ним?

– Нет. Одна.

Она недоверчиво уставилась на меня:

– Одна?

– Что здесь такого? – раздраженно спросила я. – Я уже много лет вожу машину, а здесь не такое напряженное движение, как в Америке, Габриель.

– Так! – произнесла она со странной горечью в голосе. – Он уже позволяет вам ездить на "мерседесе" где хотите, без сопровождения! Вы свели его с ума? Это ошибка. Это большая глупость, как очень скоро он обнаружит. Он увидит!