Сверхнормальное. Путь к овладению сверхвозможностями - Радин Дин. Страница 13

Экстремальный спорт

Другим способом получить трансцендентные переживания в современном мире является экстремальный спорт. В древние времена не нужно было ничего придумывать, чтобы пощекотать себе нервы, жизнь была полна опасностей и в мирное время – например, на охоте. Сегодня скалолазание, сплав по бурной реке или серфинг на больших волнах влекут смелых и безрассудных, словно песнь сирен. Одно из наиболее заманчивых ощущений – это экстатическое чувство, сопутствующее покорению невозможного. Другое – ощущение трансцендентного.

Мария Коффи исследует связь между экстремальным спортом и трансцендентными переживаниями в книге «Исследователи бесконечности». Подзаголовок книги говорит сам за себя: «Тайная жизнь спортсменов на вершине духа и их откровения об околосмертных переживаниях, экстрасенсорном общении и прикосновении к запредельному». Коффи показывает, как искатели приключений, действовавшие на пределе возможного, переживали весь набор мистических и экстрасенсорных ощущений. После своих умопомрачительных историй спортсмены часто добавляли доверительно: «Я совершенно уверен, что это было на самом деле… Это не было галлюцинацией, и я не сумасшедший» [104].

Резюме

Потусторонность шаманизма, причудливость психоделического опыта и трансцендентные переживания во время экстремального спорта (а также при тантрическом сексе) наглядно показывают, почему эти истории так популярны в современном мире. Кому не нравится секс, наркотики и рок-н-ролл? Тем не менее, когда истории о посещении иных миров или обретении сверхнормальных возможностей путем мистических практик подаются как реальные, их старательно избегают, особенно в серьезных академических кругах.

Однако это лишь верхушка айсберга. Существуют и другие запретные темы.

Глава 4

Мистицизм и чудесное

Поскольку мы исследуем сверхнормальное, имеет смысл уделить внимание чудесному. Слово «чудо» (англ. «miracle») происходит от латинского слова «miraculum», что означает «объект удивления». Здесь имеется в виду некое экстраординарное событие, предположительно вызванное силами, находящимися за пределами всех известных природных или, иначе говоря, земных сил. Таким образом, чудеса приписываются сверхъестественным или божественным силам. Тогда как события «невероятные» означают что-то необычное и, может быть, даже необъяснимое, но в целом вполне естественное. Если же невероятное событие отличается ярким обликом, оно может получить определение «сверхнормального». Из этого следует, что сиддхи невероятны, но не чудесны.

Как чудесное, так и невероятное характеризуются чувством благоговейного трепета или страха, а также тем, что Уолтер Хьюстон Кларк назвал «погружением в безумие, описываемым как mysterium tremendum, или тайна, вызывающая дрожь… В этих случаях удивление окрашено поразительно сильным религиозным чувством» [105].

В переусложненном, постмодернистском, виртуальном XXI в. люди западной цивилизации, не осененные истовой верой, считают чудеса экстравагантностью давно минувших дней. Многие ученые и теологи рассматривают их как загадочные предрассудки, которые, по словам исламского теолога Зиа Инайят Хана, «по сути, вызваны помутнением рассудка и несовместимы с рациональным мышлением» [106].

Тем не менее, когда церковный форум по религиозной и общественной жизни провел в 2007 г. опрос 35 000 американцев на тему «Верите ли вы в чудеса?» [107], целых 79 % ответили утвердительно. Среди религиозных людей 83 % ответили «да», и это неудивительно, но даже среди нерелигиозных людей более половины – 55 % – тоже ответили утвердительно.

Эта поразительная вера в чудеса – проявление божественного – грозит неисправимым скептикам несварением желудка, поскольку очевидно, что идея чудесного несет в себе нечто важное, во что людям хочется верить и чего не могут дать ни бесчувственная наука, ни надменный атеизм.

Циники склонны объяснять эту потребность нежеланием признать свое бессилие перед лицом болезней или финансовых кризисов либо недостатком образования. Но такие объяснения слишком поверхностны. Здоровый ум требует знаний и смысла так же, как здоровое тело требует пищи, и даже сильнее. Чудеса привносят смысл в этот мир, дают почувствовать «нечто большее», что-то такое, ради чего стоит жить.

Сообщениям о чудесах свойственна такая притягательность, что традиционные религиозные учреждения пытаются всячески сдерживать их. Будь то лик Иисуса, появившийся на поджаренном сэндвиче, кровоточащая статуя Девы Марии или кое-что более существенное – как, например, чудо Фатимы, случившееся в Португалии в 1917 г., когда много тысяч человек, среди которых были и скептики, с изумлением увидели священный образ на небе [108], – официальные службы проводят расследования и составляют отчеты, которые затем становятся материалом журнальных статей и телепередач о неведомом.

С особой тщательностью сообщения о чудесах отслеживает католическая церковь, с тем чтобы вовремя вписать его в свою религиозную концепцию или опровергнуть, должным образом разъяснив его людям, тем самым подтверждая свою монополию на чудесное. Нельзя же допустить, чтобы люди боготворили вместо церкви поджаренный сэндвич, хотя на свете есть вещи и более странные. Возьмите регулярно творящееся чудо евхаристии [109].

Истории о чудесах не меньше распространены среди людей, придерживающихся материалистических взглядов на мир, поскольку, как пишет Дэвид Уэддл в книге «Чудеса: изумление и значение в мировых религиях», «они подрывают установившиеся взгляды на возможное и невозможное, тем самым разрушая современную иллюзию универсальности научных представлений о реальности» [110]. Другими словами, чудеса не отнимают у нас возможности пользоваться благами современной цивилизации, но они подкрепляют наше интуитивное ощущение того, что настоящие тайны Вселенной, те самые неуемные экзистенциальные вопросы о смысле и цели, должны будут стать предметом серьезного научного рассмотрения. До тех пор, пока этого не случится, вера в чудеса никуда не денется.

Что же такое чудеса – наваждения больного разума или проявления иной реальности? Происходят ли на самом деле сверхъестественные события, которые пока не может объяснить наука?

Некоторые возразят, что это неподходящая тема для научного исследования. Ведь чудеса находятся по ту сторону рационализма, так почему бы не оставить их теологам и религиоведам и не привлекать науку? Ответ прост – не только ученые не смеют нарушить это табу. Это касается и теологов. Согласно историку религий Университета Райса Джеффри Крайпалу:

Но еще большую жуть вызывает то, что даже та академическая дисциплина, которая посвящена исследованию мистического, чудесного и паранормального – религиоведение – так же упорно, как и наука, отказывается рассматривать подобные события, происходящие в настоящее время. Крайпал пишет: