Звезды Шамана. Философия Шамана - Серкин Владимир Павлович. Страница 7

В 2012-м Шаман отсеялся после заморозков третий раз (!) 16 июня и все равно получил свой отменный урожай. Еще он из года в год увеличивает количество своих разбросанных по редким подходящим местам небольших солнечных участков, которые, кроме обычной обработки, требуют невысокой каменной стенки для защиты от господствующих в вегетативный период ветров (стенки тоже постепенно увеличиваются). Впрочем, большая часть стенок состоит из камней, вынутых из почвы самих же участков.

– Много ты собираешься обрабатывать земли?

– Сотки три в сумме [28].

– Почему три?

– Не хочу тратить больше часа-двух в день.

– Наверное, нужна железная воля для такого экстремального земледелия?

– Вопрос момента.

– Не понял.

– Я каждый день берусь в нужный момент.

– А какой именно нужный?

– Когда захочу.

– Но я могу сегодня не захотеть вообще.

– Тогда не берусь. Это редко. Нужные моменты бывают почти каждый день.

– А потом же продолжать работать. Все равно нужны волевые усилия.

– Волевое усилие – не пролениться в нужный момент. Сделаешь это – дело пойдет час-два легко.

Сегодня нужный момент наступил у Шамана в конце дня. В белые ночи конец дня определяется циферблатом. Моросит. Смотрю из хижины: Шаман босиком и голый по пояс, что-то перекапывает или окучивает, блестит под дождиком. Примерно плюс семь, ветер. Ну, почему он не мерзнет, я сам знаю – нужно просто двигаться. Не лихорадочно, а расчетливо, чтобы движения хватило на нужное время. А вот насчет воли… Мне, например, не хочется не то что под дождем копаться, а от печки отходить. Дождавшись, когда Шаман оденется и присядет к чайнику под навесом, продолжил расспросы.

– Насчет воли. Помнишь, вчера говорили.

– Да.

– Ты все дела начинаешь в нужный момент?

– В основном.

– Тогда все же ты очень волевой человек.

– Дело привычки.

– Привычки ловить моменты?

– И, главное, начинать в эти моменты действовать.

– А бывает, что когда работаешь в огороде, хочется заняться чем-то другим?

– Бывает.

– Сразу переключаешься?

– Иногда.

– Когда иногда?

– Когда решаю, что это разумно.

– Пропускаешь моменты?

– Ловить моменты – малая часть. Нужно уметь ими управлять.

– Как?

– Волевое усилие не нужно все время. Начнешь, вработаешься, а потом некоторое время работа сама идет.

– Долго?

– Через определенный период опять – волевое усилие – врабатывание – сама идет.

– Какой период?

– Это уже зависит от человека и от того, что делаешь. Например, чтобы копать три часа, нужно не все три часа напрягать волю, а всего три коротких усилия для врабатывания.

Наблюдаю за бурундуком. У него трудное время. Запасы съедены еще, наверное, в начале июня или даже в мае. А новой еды пока очень-очень мало.

У колымской растительности бешеная энергетика. В конце мая тепло (не для Москвы, конечно) только начинается, а в начале сентября – все. Не каждый год, но нужно быть готовым – упадет снег, встанут морозы. Потеплеет, не потеплеет еще разик-другой? Растению будет уже все равно. Нужно за два с половиной месяца вырастить листья, процвести и дать плоды-семена. Кто-то, одуванчики, например, успевают даже дважды.

Но к концу июня… Бурундук неутомимо осматривает травы. Семенные коробочки – зеленые еще, колоски пырея – не созрели еще, отросток какой травы погрызть – невкусно и непитательно. Но упорный зверек не отчаивается, не нервничает, продолжает поиски. Прямо как Шаман. Только движет им не воля, а потребность, желание найти еду. Ба! И Шаман «ловит» желание. Как бурундук, только желания разнообразнее.

Упорное наблюдение позволяет описывать и бурундука, и Шамана. Правда, нужно помнить, что и Шаман, в свою очередь, с юмором наблюдает за моим наблюдением. Без чувства юмора о таких вещах лучше не думать. Тем не менее: Шаман занимается огородничеством не из-за еды. Жил же до этого очень много лет без огорода.

– Зачем вообще огородничаешь?

– Практика новая. И энергетика нравится [29].

– Долго эта практика будет новой?

– Не знаю. Как почувствую.

– Потом займешься другой практикой?

– Если эта энергетика будет не нужна.

– А пока нужна?

– Нравится.

– То есть это не совсем волевой процесс?

– Пойми, просто работать в огороде – трудно было бы. Нужно больше смыслов.

– Как это – больше смыслов?

– Например, я не только огородничаю, еще улучшаю энергетическое тело.

– Общее с участком и растениями?

– Ты сам знаешь.

– То есть, чтобы начать трудное для тебя дело, нужно увеличить смысл?

– Не всегда этот же, чаще увеличить количество смыслов, расширить смыслы. А без смысла будет уж совсем волевой процесс – когда совсем не нравится.

– Но и такие нужны. Как же приучать ребенка, не знаю, зубы там чистить, игрушки за собой собирать, посуду мыть? Некоторых детей – приучать учиться.

– В том-то и отличие человека от бурундука, что мы можем быть совсем волевыми для будущего.

– Мысли читаешь?

– Наблюдаю.

(Смеемся вместе. Только я немного огорошенно.)

По ночам довольно холодно. Растапливаю печку. Сначала выгребаю золу и угольки в специальную емкость. Раньше Шаман оставлял себе немного золы на всякие мази-смеси. Топим плавником и сушняком, без малейшей химии. В городах-селах такой золы, наверное, не найти [30]. Теперь всю золу не выкидываем, Шаман вкапывает ее в свои полянки – огородики.

Раздуваю огонек, привычно глотаю немного дыма, щурю глаза. Вот зачем я здесь дым глотаю, комаров кормлю, собираю, колю-пилю дрова, воду таскаю?.. Нормальные люди сейчас ТВ смотрят или в Сети сидят в благоустроенных квартирах с горячей водой. Или млеют рядом с отмыто-ухоженной теплой женщиной. Шутки шутками, а серьезно – зачем?

Завтра пойду в Магадан. Душ, чистые простыни, отношения, друзья, Сеть, вкусняшки… Правда, потом опять приду сюда или еще в какое-нибудь красиво-глухое место. И таких миллионы. Зачем?!!!

Энергетика? Не только. А Шаман вообще живет так годами, всю зиму человека не видит. С точки зрения современной науки он трудно объясним. Потому что считается, что человек нуждается в общении, не может жить без общества. Но полных отшельников на Земле тысячи, а может, и десятки тысяч.

– С утра в город пойду.

– Угум. (Звук не совсем такой, Шаман скорее гукает, не открывая рта.)

– Женщины.

– Угум.

– Как тут живешь годами без женщин?!

– На войне научился.

– Я вообще-то служил в Советской армии. Два года с макаронкой [31] в казарме. Так главная тема всех разговоров – женщины.

– Понятно. И как справлялись?

– Чего только не было в роте. Побеги в город и там с кем угодно, онанизм.

– И мужеложство?

– Может, и было. Но они если были, то очень умело скрывались. Времена те.

– А ты?

– В город.

– Старые женщины, гулящие девчонки?

– Всякие. А что ты хочешь в 21 год, полный спермоинтоксикоз мозга. Хотя… тогда сорокалетние старыми казались, а сейчас на седьмом десятке – молодежь. (Смеемся вместе.)

– Да, в том возрасте и месте у вас не было другой возможности.

– Какой?

– Долго жить без женщин.

– А как это возможно?

– Не говорить и, главное, не думать о них.

– В казарме на 150 человек? Да и ТВ. Хотя тогда только аэробика в закрытых купальниках была.

– Я и говорю, невозможно было.

– И в лесу долго невозможно.

– Возможно, если управляешь мыслями.

– Мысли сами приходят. А через неделю-две только эти мысли и есть.