Вопросы феминологии - Сборник статей. Страница 10

«Суть в том, что удовлетворение инстинкта и отсутствие его подавления – это одно, а половая свобода и устранение всяких нравственных норм – другое. Удовлетворение инстинкта не противоречит соблюдению целомудренности и сохранению богобоязненности. Напротив, только под сенью упомянутых качеств можно совершенным образом удовлетворить инстинкт и предотвратить появление неуместного возбуждения, беспокойства и чувства отчуждения, а также избежать необходимости подавления этого возбуждения. Иными словами, развитие способностей – это нечто иное, нежели высвобождение страстей и бесконечных мечтаний…» (Мутаххари 1379, XIX:661).

Теперь возникает вопрос: дисциплина в области половой жизни препятствует инстинкту любви или влияет на его плодотворность? Мутаххари говорит об этом так:

«Любовь прославляет как западный, так и восточный человек, с той только разницей, что прославление западного человека связано с тем, что она предполагает соединение с возлюбленной. Пределом подобного взгляда является исчезновение индивидуалистичного (неизменно отравляющего жизнь) и появление духовного единства, когда две личности расширяются, становятся одним целым и живут вместе, пользуясь всеми возможными жизненными благами. Прославление же восточного человека обусловлено тем, что любовь желанна и священна в пределах его сущности, она придает духу величие, она дарует вдохновение, она чудотворна, совершенна, очистительна. Восточный человек прославляет любовь не потому, что она приводит к соединению с возлюбленной или служит предпосылкой для полной радостей совместной жизни двух человеческих душ. С точки зрения восточного человека, если предпосылка – любовь человека к человеку, то это предпосылка для возлюбленной, которая выше человека, а если предпосылкой является единение, то это предпосылка соединения с истиной, выходящей за пределы человеческого горизонта (Наслаждение философией, с. 130). Резюмируя, можно сказать, что в вопросе любви, так же как и в других вопросах, западный образ мысли расходится с восточным. Хотя на последнем этапе западный человек отделяет любовь от обычной страсти, привнося в нее духовную чистоту, тем не менее, он не выводит ее из круга жизненных проблем, глядя на нее как на одно из благ социальной жизни. Восточный же человек ищет любовь за пределами обыденной жизни.

Однако, как известно, подобное обвинение в адрес ислама несправедливо, оно справедливо по отношению к христианству. Ислам не считает половую страсть грязной и низменной, не говоря уже о любви – здесь можно спорить о том, является любовь неотделимой от половой страсти или она представляет собой нечто отдельное от нее.

Ислам с уважением относится к глубокой и искренней любви между супругами, рекомендует стремиться к ней и употребляет все средства для того, чтобы их единство стало как можно крепче».

Однако в этом вопросе весьма важна связь любви и целомудрия:

«Главным вопросом здесь является связь любви и целомудрия. Любовь в высшем понимании этого слова процветает в так называемых свободных обществах, или же возвышенная любовь сопутствует обществу целомудренному? Не убивает ли возвышенную любовь та среда, в которой женщина подверглась опошлению?»

Здесь Мутаххари объясняет, как появляется нежная, полная чувств любовь. Он показывает величие любви в двух аспектах. При изложении этого вопроса Мутаххари опирается на точку зрения Уилла Дюранта:

«“Молодой человек ищет застенчивого взгляда и неосознанно чувствует, что эта утонченная сдержанность свидетельствует о нежности и ласке. Застенчивость (и в результате превращение женщины в предмет любви мужчины) приносит свои плоды – она заставляет мужчину быть смелее, побуждает его совершать серьезные поступки и высвобождает силы, дремавшие под покровом спокойной жизни” (Наслаждение философией, с. 133).

Он же говорит: “Сегодня уже исчезли тяжелые плотные одеяния, бывшие своего рода препятствиями, и современная девушка с исключительной смелостью освободилась от мешавших ей пристойных одеяний. Короткие юбки являются благом для всех живущих в этом мире, кроме портных, а их единственный недостаток лишь в том, что они ослабляют мужскую силу воображения, но вполне возможно, что, если у мужчин не будет воображения, то женщины не будут для них красивыми!”» (Мутаххари 1379, XIX:661).

Мутаххари добавляет:

«Представляется, что это духовное состояние, считающееся отличным от половой страсти (по крайней мере, по качеству и целям), бывает двух типов и проявляется в двух разных видах. Первый тип проявляется в бурной форме, когда в результате пребывания вдали от возлюбленной, чрезвычайного возбуждения духа и сосредоточения всех мысленных сил на одном предмете, с одной стороны, и господства над духом влюбленного целомудренности и богобоязненности – с другой стороны, возникают грандиозные изменения в его духе, а иногда и гениальность. Безусловно, разлука является главным условием возникновения подобного состояния, и соединение с возлюбленной сводит его в могилу или, по меньшей мере, не дает ему возможности достичь своего апогея и породить те грандиозные изменения, составляющие предмет внимания философов.

Подобного рода любовное чувство имеет преимущественно внутренний характер, то есть внешнее – это только предлог для внутреннего бурления духа, который создает такую возлюбленную, которая ему по душе, и видит ее такой, какой он ее создал, а не такой, какая она есть на самом деле. Постепенно доходит до того, что он привыкает к созданному им образу и начинает отдавать ему предпочтение перед реальной возлюбленной, находящейся во внешнем мире.

Второй тип – это чистая любовь и искренность, возникающие между супругами в результате их постоянного общения и совместного перенесения жизненных тягот и забот, радостей и горестей, а также нивелирования их душевных и духовных качеств. Если общение будет чистым и незапятнанным, а физические наслаждения супругов ограничатся друг другом, как того требуют принципы целомудренности и богобоязненности, то тогда даже в старости, когда плотские страсти утихнут и не смогут соединять супругов друг с другом, их будет связывать это взаимное глубокое искреннее чувство.

Основными причинами, порождающими эту чистоту и искренность, являются содержание жены мужем, участие жены в имуществе супруга, а более всего – ограничение сексуальных наслаждений семейным очагом и сведение жизни в обществе к трудовой деятельности. Средства, которые использовались исламом в регулировании взаимоотношений между супругами, привели к тому, что в исламских обществах, в отличие от европейских, упомянутые искренность, любовь и чистоту можно найти довольно часто.

Первый тип обусловлен разлукой – ее удары делают дух более чувствительным и пылким. Второй тип, который мы называем чистотой и искренностью, напротив, сосредоточен на супругах и достигает совершенного развития вследствие их постоянного близкого общения. В действительности, первый тип – это полет, взаимодействие и притяжение двух противоположных душ, а второй тип – это единство двух близких душ. Теоретически если кто-то усомнится в первом типе, то во втором у него не будет никаких сомнений.

В кораническом айате, в том месте, где говорится о том, что связь между супругами является одним из признаков бытия Премудрого и Всеведущего Господа, используются слова “любовь” и “милость” (как известно, любовь и милость отличаются от страсти и желания): “Из Его знамений то, что Он создал для вас жен из вас же самих… и устроил между вами любовь и милость”».

Однако каково же место целомудренности в этих двух типах любви?

«При всех различиях, существующих между этими двумя типами любви, когда один из них обусловлен разлукой, а другой – соединением, и когда один характеризуется беспокойством, напряжением и волнением, а другой – покоем, все же в одном они сходны. Оба типа – это свежие цветы, растущие только в тех обществах, в которых господствуют целомудренность и богобоязненность.

Общества, целиком или наполовину построенные на половом социализме, не могут породить, так сказать, поэтическую, романтическую любовь, они не в состоянии создать те чистоту, искренность и единство, о которых упоминалось выше».