Бессознательное (СИ) - Анна Фиори. Страница 2

И чего это я, вдруг, решил так поступить? Просто захотелось. Когда я жил в России, там постоянно завешивали чёрным зеркала, в том доме, где кто-то умирал.

Пусть повисят.

Поглядев ещё немного на чистый чёрный холст, я направился в самую дальнюю комнату, в свою мастерскую.

Обычно, когда люди попадают сюда, они шокируются и просят поскорее уйти, якобы им тут неудобно. Для меня же это место - единственное, где я могу быть наедине с собой. Я привык к каждой кисти, к голым стенам, к красному дивану и пыли, лежащей на нем. Люблю каждую картину, ведь на них всех изображена она. Красивая, со светлой, родной улыбкой, нежной кожей, желтоватым вихрем волос и почти чёрными глазами, в которых навечно застыл блеск.

Живая.

Каждый день ко мне приходит муза в её воплощении и я не могу перестать делать это. Я рисую её постоянно. Со дня её смерти и до сегодняшнего, будто зачарованный. Не знаю, зачем, но, возможно, так легче переносить утрату, это успокаивает и не даёт мне сойти с ума. Хотя, наверное, уже поздно думать об этом, когда ты почти не спишь, не помнишь, когда ел что-то существенное в последний раз, выходишь на улицу не чаще, чем раз в месяц, а вместо этого просто рисуешь одно и тоже изо дня в день.

Это так странно.

Рисовать человека мертвым чаще, чем когда он был живым. Я вообще уделял ей мало внимания, теперь мне это ясно, но уже поздно. Если бы только можно было исправить...

Думаю об этом каждый день и каждую ночь. Представляю, как бы обернулась жизнь, останови я её.

На мольберте покоилась начатая картина: прорисованные карандашом контуры лица и летящие русые волосы с нежно-розовыми цветами в них. Сначала я хотел сделать их красными, но, по моему мнению, этот цвет очень вульгарный, хоть и выразительный. Он будет отвлекать внимание.

Я подошёл к мольберту и взял одну из кистей. Тонкую, с жёстким ворсом, и принялся выводить линии парящих волос.

Один. В тишине. В закрытой квартире. С воспоминаниями о ней и кровоточащим сердцем.

Глава 2

Кристиан МакМюррей

Я очнулся, когда на улице уже было светло.

- Эй, мужик, закрываемся. Поднимай свой зад и проваливай, - надо мной повисла нестриженная голова хозяина бара. Его длинные волосы почти касались кончиками моего лица. - То, что с тобой потом будет - не мои проблемы.

От яркого света все видилось большим белым пятном, ещё и голова пульсировала, будто меня... Этот хрен явно ударил меня чем-то тяжелым.

Беатрис!

- Мужик? - в голосе управляющего послышались настороженные нотки. - Ты чё? Скорую вызвать, не?

- Нет... - прохрипел я и сразу же закашлялся. Словно пыли наглотался. - Де... Дев... - кашель не прекращался, становился только сильнее. При каждом вдохе голова словно раздувалась.

- Э, тока не тут, э! - мужчина присел рядом со мной и помог подняться. - Я после прошлого раза еле свой бар отбил! Э!

-Я... Заплачу... Девушка, - я схватился за его руку и попытался взглянуть в глаза, но свет солнца все еще казался слишком ярким и болезненным. - Девушка в красном. Видел её или нет? - машины не было на месте, ключей тоже. И куртки. И бумажника.

-Э, ты че, бредишь? Давай скорую? - он достал телефон из кармана и стал поспешно набирать нужный номер. - Блин, ты ещё и в крови весь, этож ваще! - переходя на писк сказал он, паникуя.

-Да отвали ты со своей скорой! - рявкнул я и выбил телефон из его рук. - Девушка в красном. Ночью была со мной в баре. Куда она ушла?

-Э, вот это ваще уже... - недовольно нахмурился хозяин заведения, поднимая с асфальта свою трубку. Тем не менее, его интонация не была обиженной, словно с ним такое не впервые происходит. Конечно. Такое заведение явно пестрит всякого рода... Нарушениями? Хрен с ним.

Я, пока тот возился со своим средством связи, провёл рукой по лицу в поиске той самой крови, про которую он говорил. Она нашлась у носа и у ушей. Текла прямо изнутри нескончаемым потоком. Это плохо. Чёрт, это очень плохо.

- Да видел, видел, - пробурчал бородатый, задержав палец на кнопке включения. - Торчала с какими-то мужиками, потом пропала.

- Давно? - я поднялся и отряхнул руки. Рядом валялся кусок металлической трубы, при виде которого моя голова подала странный сигнал, похожий на вспышку радиации. Я пошатнулся.

- Да не то чтоб прям давно... За пол часа до закрытия примерно... А че?

Значит, укатила на моей машине с моими деньгами?

Твою мать, как голова болит.

- Мужик... Мужик надо в больницу. Вдруг сотрясение?

- Заткнись ради Бога... Сам справлюсь.

Но хозяин этой забегаловки не собирался так просто сдаваться. Чтоб он провалился куда-нибудь поглубже.

Наверное, кому-то может показаться, что я севершенная тряпка и ношусь за Беатрис, словно преданная собачка.

Возможно, так и есть. Но на всё свои причины.

Не помню, когда всё началось, но когда я открыл глаза, предо мной была она. Ни тётя, ни даже врач. Со мной была Беатрис. Всё это время и после него. Она была рядом.

-Кристиан! Ты в своём уме? Семь утра, - проныл в трубку знакомый голос, вытащив меня из пучины воспомнинаний, в которую я окунаюсь каждый раз, когда просыпаюсь у бара, избитый её "поклонниками". - Знаешь, я очень надеюсь, что ты не просто так будишь меня в грёбанные семь утра.

- Ну... Типа того, - с самого моего пробуждения слышимость была безумно плохая, будто засунул голову в ведро или какую-то бочку. Видимо, результат влияния трубы на мой организм.

Голова всё ещё невыносимо трещала, ещё и этот жуткий волосатый тип гундел, провожая меня к остановке, что я должен поехать в больницу, что у меня может быть сотрясение, что когда в прошлый раз у его бара подрались, чуть весь бизнес не навернулся и, на сладкое, чтобы я не говорил никому, где меня огрели, если вдруг что-то серьёзное. Я пообещал "на кресте" что не стану никому ничего говорить и послал его домой. За эти три с небольшим минуты он вынес мне весь мозг. Страшный человек.

- Ой, чёрт. Только не говори мне, что Беатрис опять во все тяжкие пустилась? - на другом конце провода негромко скрипнула постель.

- Ну, сегодня ведь суббота.

- И что? - сквозь зевок спросил Шей. - Погоди, поставлю на громкую.

Я немного помолчал. Послышался непонятный шорох.

- И что? - снова повторился друг.

- А вчера была пятница.

Я услышал, как он вздохнул. Меня наполнило смешанное чувство стыда и злости. Я не железный, Беатрис уже совсем переходит черту, это вызывает во мне негодование, мягко скажем. Но я не могу её бросить, не могу выкинуть из головы. И из-за этого мой друг считает меня жалким подкаблучником, но единственный знает обо всём, что происходит, и даже пытается помочь, только вот его совет звучит всегда одинаково. И Шей считает его единственным правильным из всех возможных. Да вообще единственным.

- Ты где? Я за тобой заеду.

- Я... Тут на остановке в трёх минутах ходьбы от бара "Джорджия".

Шей взял ключи и захлопнул дверь.

- О, на убыль идёшь. В прошлый раз я тебя из "Версаля" забирал. Точнее, из их туалета. Биатрис, кажется, тебе тогда в бокал что-то подсыпала, ага?

Я закатил глаза, но промолчал. Этот засранец - та ещё заноза в заднице, будет ковырять самое больное, пока не выбесит. Но он единственный, к кому я могу обратиться, так что ругаться с ним критически противопоказано.

- Хватит меня отчитывать. Лучше ногами быстрее двигай.

- Я уже в пути. Скоро буду, - я уже приготовился отключиться, как вдруг он продолжил. - Не умри там, пока я еду.

- Да пошёл ты.

Шей юмор не оценил и в мертвом молчании повесил трубку. Я как идиот подержал её у уха ещё пару секунд, слушая гудки, но ожидая услышать что-то другое. Что? Хрен знает.