В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева - Успенский Петр Демьянович. Страница 19

Далее я воспроизведу беседы и лекции в петербургской и последующих группах в том порядке, в каком я их помню, стараясь избегать повторения того, что приводится в первой и второй сериях лекций. Но в некоторых случаях повторения неизбежны, и изложение идей системы в том виде, в каком их дал сам Гурджиев, на мой взгляд, представляет большой интерес.

На встрече кто-то спросил:

– Как следует понимать эволюцию?

– Эволюцию человека, – ответил Гурджиев, – можно понимать как развитие в нём тех сил и возможностей, которые никогда не развиваются сами по себе, механически. Только такого рода развитие, такой тип роста указывает на подлинную эволюцию человека. Нет и не может быть никакого иного рода эволюции.

«Вот перед вами человек в нынешний момент его развития. Природа создала его таким, каков он есть; притом в большинстве случаев, насколько нам известно, он таким и остаётся. Изменения, которые наверняка нарушат общие требования природы, могут произойти только у отдельных единиц».

«Для того чтобы понять закон эволюции человека, необходимо уяснить, что до известного пункта эта эволюция вовсе не является необходимой; иными словами, она не нужна природе в данный момент её собственного развития. Скажем более точно: эволюция человечества соответствует эволюции планет, но сама эта эволюция планет протекает для нас в течение бесконечно долгих циклов времени. На протяжении того периода, который способен охватить человеческий ум, в жизни планет не происходит существенных изменений; соответственно, не могут иметь места и никакие принципиальные перемены в жизни человечества».

«Человечество не прогрессирует и не эволюционирует. То, что нам кажется прогрессом или эволюцией, – это лишь частичное видоизменение, которое немедленно уравновешивается соответствующим изменением в противоположном направлении».

«Человечество, как и все остальные виды органической жизни, существует на Земле для нужд и целей всей Земли. И оно в точности соответствует её потребностям в настоящее время».

«Только такая теоретическая и далёкая от жизни мысль, как европейская, способна представить себе эволюцию человека как процесс, не связанный с окружающей природой, рассматривать эволюцию как постепенную победу над природой. Это совершенно невозможно. Своей жизнью, смертью, эволюцией, вырождением человек в равной степени служит природе; вернее, природа одинаково использует возможности как эволюции, так и вырождения, возможно, для разных своих целей. В то же время человечество в совокупности не в состоянии ускользнуть из-под власти природы, ибо даже в борьбе с ней человек действует в согласии с её целями. Эволюция больших масс людей противоречит целям природы. Человек обладает возможностями эволюции; эволюция небольшой части человечества, какого-то его процента может совпадать с целями природы; но эволюция человечества в целом, т. е. развитие этих возможностей у всех людей, у большинства, даже у значительного их числа, не является необходимой для целей Земли или мира планет; более того, эволюция значительного числа людей могла бы оказаться вредной или роковой. Поэтому существуют особые силы планетарного характера, которые препятствуют эволюции больших масс и удерживают их на должном уровне».

«Так, эволюция человечества, превышающая известный уровень, точнее говоря, некоторый процент, может оказаться роковой для Луны. В настоящее время Луна питается органической жизнью, питается человечеством.

Человечество – это часть органической жизни; следовательно, человечество представляет собой пищу для Луны. Если бы все люди стали слишком разумны, они не захотели бы, чтобы их поедала Луна».

«Но в то же время возможности эволюции существуют, и их можно развить у отдельных индивидов с помощью соответствующего знания и соответствующих методов. Такое развитие происходит только в интересах самого человека, так сказать, против интересов и сил мира планет. Человек должен это понять: его эволюция необходима только ему самому. Никто другой в ней не заинтересован, и никто не обязан и не намерен помогать ему. Наоборот, силы, противодействующие эволюции больших масс человечества, препятствуют и развитию отдельного индивида. Человек должен их перехитрить. И один человек способен это сделать, а всё человечество – не может. Позднее вы поймёте, что все эти препятствия очень полезны для человека: если бы они не существовали, их следовало бы создать намеренно, потому что только преодолевая препятствия, человек развивает те качества, в которых он нуждается».

«Таковы основы правильной точки зрения на эволюцию человека. Нет принудительной, механической эволюции. Эволюция – это результат сознательной борьбы. Природа в эволюции не нуждается, она её не желает и борется с ней. Эволюция необходима только самому человеку, когда он осознает своё положение, уяснит возможность его изменения, поймёт, что он обладает силами, которыми не пользуется, богатствами, которых не видит. Эволюция возможна как вступление во владение этими силами и богатствами. Но если бы все люди или большая их часть поняли это и пожелали добыть то, что принадлежит им по праву первородства, эволюция вновь стала бы невозможной. Возможное для индивида невозможно для масс».

«Преимущества отдельного индивида состоят в том, что он очень мал, и в общем хозяйстве природы не имеет значения, будет на одного механического человека меньше или больше. Легко представить себе это соотношение величин через соотношение между микроскопически малой клеткой и человеческим организмом. Наличие или отсутствие одной клетки в жизни тела ничего не меняет. Мы не способны сознавать её, и она не в состоянии оказать влияние на жизнь и функции организма. Точно так же человек чересчур мал для того, чтобы влиять на жизнь космического организма, к которому он относится, принимая во внимание его величину, как клетка к его собственному организму. И вот именно это обстоятельство делает возможной его «эволюцию», на нём и основываются его «возможности».

«Говоря об эволюции, необходимо с самого начала понять, что никакая механическая эволюция невозможна. Эволюция человека – это эволюция сознания, а «сознание» не может эволюционировать бессознательно. Эволюция человека – это эволюция его воли; а «воля» не в состоянии эволюционировать невольно. Эволюция человека – это эволюция его способности делать; а «делание» не может быть результатом вещей, которые «случаются».

«Люди не знают, что такое человек. Им приходится иметь дело с очень сложной машиной, гораздо более сложной, чем двигатель паровоза, автомобиля или аэроплана. Но они ничего или почти ничего не знают о конструкции, работе и возможностях этой машины, они не понимают даже её простых функций, потому что не знают целей этих функций. Они неясно представляют себе, что человек обязан знать, как управлять своей машиной, подобно тому, как управляют паровозом, автомобилем или аэропланом. Ибо некомпетентное управление человеческой машиной так же опасно, как некомпетентное управление любой сложной машиной. Все понимают это правило по отношению к аэроплану, автомобилю или паровозу; но очень редко кто-либо принимает его во внимание, когда речь идёт о человеке вообще или о нём самом в частности. Считается правильным и законным думать, что природа дала человеку необходимые знания о его машине. Однако люди понимают, что инстинктивное знание о машине никоим образом недостаточно. Почему они изучают медицину и пользуются её услугами? Разумеется, потому что они понимают своё незнание человеческой машины. Но они и не подозревают, что её можно знать гораздо лучше, чем её знает наука, не подозревают, что с ней можно выполнять совершенно иную работу».

Очень часто, почти в каждой беседе, Гурджиев возвращался к вопросу об отсутствии в человеке единства.

– Одна из главных ошибок человека, – говорил он, – о которой необходимо помнить, – это его иллюзия относительно своего «я».

«Человек, каким мы его знаем, «человек-машина», который не в состоянии что-либо «делать», с которым и через которого всё «случается», лишён постоянного и единого «я». Его «я» меняется так же быстро, как его мысли, чувства и настроения; и он совершает большую ошибку, считая себя всегда одним и тем же лицом; в действительности, он – всегда другая личность, не та, какой он был мгновение назад.