Всегда вчерашнее завтра - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 12

Именно в таком состоянии он и вошел к Локтионову. Генерал, нацепив очки, читал какую-то бумагу, что он редко делал при людях. Когда Алексеев вошел, он снял очки, убрал бумагу и, сухо поздоровавшись, поинтересовался:

– Проводили покойного?

– Да, – кивнул Алексеев, усаживаясь напротив него.

– Хороший был человек, – сурово сказал генерал, – настоящий патриот. И честный. Не то что нынешние проститутки. Некоторые уже в пять партий успели записаться и выйти.

Алексеев молчал. Генерал, очевидно, чувствовал его состояние, потому что вдруг спросил:

– На поминки не успел?

– Не успел, – признался Алексеев.

Локтионов встал, подошел к шкафу, достал начатую бутылку коньяка. Поставил на стол рюмки, бутылку, принес конфеты.

– Давай выпьем, полковник, – предложил он, – по нашему обычаю. И хотя это, наверное, не самый лучший поступок в моей жизни, я обычно не пью на работе с подчиненными, но тут такой случай. За упокой души твоего друга, Николай.

– Спасибо, – растрогался Алексеев. От всегда сухого и сдержанного Локтионова он действительно не ожидал ничего подобного. Они выпили молча, не чокаясь. И только когда генерал убрал бутылку и рюмки обратно в шкаф, Алексеев спросил у него: – Вы меня вызывали?

– Да. – Генерал уселся в свое кресло. – Во-первых, меня очень интересует, кто и почему убил твоего друга.

– Милиция ведет расследование, – удивился Алексеев. – Он работал в банке, а там все завязано на деньгах. Может, он кому-то и помешал.

– Не подходит, – возразил генерал. – Во-первых, он поступил туда недавно, во-вторых, судя по нашим данным, никакими коммерческими делами не занимался. Можешь почитать, если хочешь.

Генерал подвинул Алексееву папку с документами. Тот взял ее, раскрыл и, не веря собственным глазам, стал читать.

– Вы вели оперативную разработку на Лякутиса? – изумился полковник потом. – Но почему? Или считали, что он может быть завербован какой-то разведкой? Он давно ушел из органов, уже больше пяти лет. Чего вы боялись?

– Того, что произошло, – сухо сказал генерал. – Поначалу я не хотел тебя понапрасну тревожить, думал потом с тобой переговорить, но не успел. Это и моя вина тоже. У нас давно возникли вопросы к твоему другу, но мы считали правильнее провести сначала предварительную работу. Никто не ожидал, что события примут такой оборот.

– Но почему? Почему вас заинтересовал пенсионер?

– Летом девяносто первого, – начал рассказывать генерал, – тебя здесь не было. Ты находился тогда в командировке в Калининграде. В Вильнюс по приказу бывшего председателя КГБ СССР генерала Крючкова выехала оперативная группа полковника Савельева, чтобы обработать и привезти некоторые материалы. С ними работал тогда полковник Лякутис. Группа должна была выехать девятнадцатого. Так вот, она исчезла, испарилась в воздухе. С тех пор никто про них ничего не слышал. Время было сложное, лю-дей из КГБ увольняли тысячами, везде царил бардак, в разведке и контрразведке сжигали документы.

– И их не нашли?

– Нашли. Один из «ликвидаторов», находившихся в группе, вернулся и дал показания, что двое его товарищей погибли. Помнишь известную бойню на границе летом девяносто первого? На литовско-белорусской, когда стольких пограничников литовских убили?

– Помню, конечно.

– Так вот, он рассказал нам, что виноваты сами литовцы. Мы тогда это дело ворошить никак не могли. И так все кричали в один голос, что КПСС и КГБ нужно запретить, а всех его членов и сотрудников отдать под суд. Вот мы и промолчали. «Ликвидатор» указал нам место в Белоруссии, где они с другим офицером закопали трупы. Мы проверили, действительно оказалось два трупа. На этом дело и закрыли. На него поставили гриф «совершенно секретно» и сдали в архив.

– Не вижу связи с Лякутисом, – напряженным голосом сказал Алексеев.

– Недавно в Литве всплыли документы, которые должна была привезти к нам группа Савельева, – сообщил генерал, – значит, «ликвидатор», который сообщил подробности, либо врал, либо действительно ничего не знал. Мы стали проверять, и выяснилось, что не можем найти его. Он тоже исчез, словно испарился. Жена его умерла, с квартиры он съехал.

Алексеев молчал, пораженный таким развитием событий.

– Тогда мы решили эксгумировать трупы, – продолжал генерал, – хорошо еще, что их похоронили в Белоруссии и мы пока еще имеем доступ в эту республику. Представляешь, какие у нас возникли бы трудности, если бы эти трупы закопали на территории Литвы. Можешь ознакомиться с актом экспертизы. Абсолютно точно установлено, что оба трупа, даже в разложившемся состоянии, можно идентифицировать и однозначно сделать вывод, что ни один из них не принадлежит ни полковнику Савельеву, ни исчезнувшему вместе с ним майору Семенову. Он, кстати, тоже был «ликвидатором».

– А кто остальные? – спросил Алексеев.

– Потапчук и Лозинский. Последний ориентировочно живет в Киеве. Тоже на пенсии. Но тогда у нас возник вопрос: чьи трупы похоронены? Куда делись Савельев и Семенов? И где документы?

– Какие документы у них могли быть? – Алексеев листал папку, не находя ответа.

– Не ищи, все равно не найдешь, – махнул рукой генерал. – Документы, которые они везли, казались нам в девяносто первом ненужными и даже опасными. Тогдашнее руководство отдела от них открещивалось и после так называемой «смерти» Савельева и Семенова даже не стало их искать. Тогда они казались нам очень опасными, сейчас же кажутся не менее важными. Просто времена изменились.

– Какая документация у них была? – снова спросил полковник.

– По «агентуре центрального подчинения», – наконец ответил генерал, – практически вся элита литовской политики. Их собственноручные расписки, их показания, их согласие работать на КГБ. Ты понимаешь, что может случиться, если эти документы попадут в чужие руки? Литва стоит на пороге вступления в НАТО. И чтобы переломить настроение в свою пользу, достаточно завербовать нескольких человек из того списка. Я уж не говорю о том, как много информации может получить из документов любая зарубежная разведка.

– Группа Савельева занималась «агентами центрального подчинения»? – не поверил Алексеев. – И вы не искали эти документы столько лет?

– В том-то все и дело, – поморщился генерал. – Сначала было не до этого. Зачем привозить в Москву подобные документы, если наш тогдашний председатель лично отнес схему прослушивания американского посольства к их послу? Говорят, американцы издевались над нами несколько месяцев, когда вспоминали этого идиота. Ты хотел, чтобы документы привезли и положили ему на стол? Чтобы он повез их в Литву или передал еще какому-нибудь посольству? А вспомни про газеты! Он находился в таком состоянии, что мог сморозить любую глупость. Представляешь, какой разразился бы грандиозный скандал, опубликуй он хотя бы часть этих документов?

Алексеев сокрушенно молчал. Он помнил «революционную обстановку» осени девяносто первого, когда КГБ уничтожали большевистскими методами «прорабы перестройки».

– Кого тогда пустили в наш архив? – продолжал бушевать генерал. – Кого именно? Предателя Калугина, которому ни один приличный чекист и руки не подаст? Или отца Глеба Якунина, который даже бога своего предал и был отлучен от церкви? Или, может, мадам Старовойтову, которую хотели тогда сделать министром обороны? Хорошо еще, что до такой глупости не додумались. Иначе над нами действительно смеялись бы во всем мире. И не потому, что женщина не может быть министром. В России и на престол возводили женщин. Но царица не приходила разрушать, она приходила править и созидать. А у нас? Гавриил Попов, который подвел научную базу под коррупцию, ему нужно было отдать документы? Да если бы мы тогда только заикнулись о подобных документах, нас всех в момент стерли бы в порошок. А заодно и всех, кто числился в наших списках.

– Понимаю, – горько кивнул Алексеев, – поэтому вы столько ждали?

– Лякутис работал с ними. Мы хотели провести нормальную разработку и постепенно выяснить, кто, куда и зачем переправил документы? Но мы не думали, что его застрелят.