Когда звонит Майкл - Фаррис Джон. Страница 20

Когда Элен, вконец расстроенная, вернулась к машине, небо уже сплошь заволокли тучи, а Доремус раскуривал вторую сигару. Какое-то время Элен молча сидела, положив руки на руль, а потом срывающимся голосом заговорила:

— Меня начинает пугать все это. Ведь уже шестой час.

— Может, она заболталась с какой-нибудь подружкой? — спокойно возразил Доремус. — Ужин не за горами, вот тогда-то Пэгги и вспомнит, что пора возвращаться. Отправляйтесь-ка домой, потому что Пэгги может позвонить в любую минуту, а я выскочу у депо, там сяду на шестичасовой автобус, а уж он-то останавливается в двух шагах от моей усадьбы.

— Нет, так не пойдет, — отсутствующим голосом произнесла Элен, все еще поглядывая на освещенную телефонную будку, откуда она только что звонила. Под ослепительным сиянием люминесцентных ламп, заливающих стоянку, кожа Элен выглядела неестественно белой, а верхняя губа, чуть приподнявшись, так и застыла. Элен нервно вздохнула и внезапно призналась: — Чего я начинаю бояться... Она ведь хотела отыскать Майкла. А вместо этого он сам нашел ее. Опять. Но на этот раз он никуда не убежал.

Доремус резко повернул голову в ее сторону.

— Ну-ка, расскажите мне поподробнее.

— Когда я показала Пегги фотографию Майкла Янга — ту же самую, что и шерифу, — дочка сказала: «Ну да, я его видела». А потом я поинтересовалась, где именно... — Элен замолчала и широко раскрыла глаза. — Я знаю, где она! Пэгги говорила тогда, будто две или три недели назад видела мальчика, похожего на Майкла Янга, на школьной спортивной площадке. Значит, она будет искать его именно там.

Школьные корпуса, где училась Пэгги, расположились у подножия горы Контебль, как раз в полумиле от того места, где они сейчас находились. Школа состояла из четырех корпусов. Возле каждого здания имелась асфальтированная стоянка, а между корпусами и за ними — несколько спортивных площадок. И фасад школы и все стоянки прекрасно освещались. Элен с Доремусом объехали все четыре корпуса, но Пэгги нигде не заметили. Элен притормозила у кафетерия. Доремус вышел из машины и обвел взглядом спортивные площадки, за которыми возвышались поросшие лесом хребты.

— По-моему, там кто-то есть, — заявил он. — Посигнальте.

Элен дала длинный гудок, опустила стекло и позвала девочку.

В ту же секунду из темноты выскользнула Пэгги. Она задыхалась от быстрого бега, лицо ее раскраснелось. Увидев дочь, Элен одновременно и рассердилась, и обрадовалась.

— Я ищу тебя везде, — взорвалась она, выплескивая скопившееся напряжение. — Мы всю округу объездили.

Пэгги удивленно посмотрела сначала на Доремуса, потом на мать, но ничего не сказала.

— Ладно, садись в машину, — приказала Элен.

— Извини, что заставила тебя волноваться.

— И очень сильно.

— Я хотела повидаться с Майклом, — тихо пробормотала Пэгги.

— Пэгги... — строгим голосом начала было Элен, но Доремус перебил ее:

— И ты его видела?

Пэгги оценивающим взглядом окинула Доремуса и тут же безошибочно смекнула, что обретает в его лице союзника.

— Нет. Он живет в лесу. Но сегодня он не приходил. Я хотела сказать ему... — Тут Пэгги еще сильнее покраснела, и уголки рта у нее опустились. — Я хотела сказать, чтобы он оставил нас в покое. И чтобы больше... никому ничего плохого не делал.

Девочка опустила глаза и виновато уставилась в землю.

— Воробушек, — ласково заговорила Элен, — пожалуйста, садись в машину.

— Я не хочу... если ты будешь продолжать на меня злиться.

— Я уже не злюсь. Давай побыстрее все забудем. И про Майкла тоже.

Пэгги изо всех сил сдерживалась, чтобы не расплакаться.

— Я звонила Бренде, и она сказала, что на ужин сегодня цыпленок с клецками. Может быть, ты пригласишь Доремуса, и он согласится поехать к нам в гости?

В предвкушении такого прекрасного вечера Пэгги позабыла обо всех своих невзгодах и смахнула подступившие слезы:

— Вы хотите с нами поужинать? — с трепетом обратилась она к Доремусу.

— Есть только одна вещь, которая мне нравится больше, чем цыпленок с клецками, — отозвался Доремус.

— И что же это?

Доремус вынул изо рта сигару, задумчиво уставился на обгоревший ее кончик и, пожав плечами, покачал головой:

— Забыл.

Пэгги расплылась в улыбке, и все втроем уселись в машину, причем девочка устроилась посередине. Она все пыталась поймать какую-нибудь музыкальную передачу. Наконец, из радиоприемника зазвучали песенки в стиле «кантри», и Пэгги, довольная и счастливая, откинулась на спинку сиденья.

По дороге Доремус спросил Элен:

— А что находится по другую сторону хребта? По-моему, дорога ведет в школу Гринлиф, если не ошибаюсь.

— Точно. От хребта до школы мили две, не больше.

— Ну, это плевое дело для десятилетнего мальчика, особенно если у него развита склонность к путешествиям, — пробормотал себе под нос Доремус, но Пэгги была увлечена музыкой. Не услышала его и Элен.

После ужина Пэгги демонстрировала Доремусу свои самые-пресамые любимые антикварные безделушки. Элен тем временем убирала со стола посуду. «Самых-пресамых» уже давно перевалило за сотню, однако девочка тарахтела без умолку, совсем как ее мать, а Доремус внимал ей с неослабевающим интересом. Элен почувствовала легкие угрызения совести: она не могла с уверенностью поручиться, нравится ли Доремусу вся эта болтовня про «красивые штучки». При других обстоятельствах Элен давным-давно отослала бы Пэгги куда-нибудь, чтобы дать Доремусу возможность нормально расслабиться. Но теперь, глядя на их возбужденные лица, Элен понимала, что если она разлучит сейчас Пэгги с Доремусом, то тем самым расстроит не только дочку, но и самого Доремуса. Элен не терпелось поговорить с ним об этом «таинственном Майкле», однако она все-таки решила не торопить события.

На улице, наконец, пошел дождь. И хотя черные, сгустившиеся тучи и предвещали грозу, дождь этот робко накрапывал за окнами.

Составив грязные тарелки в посудомоечный автомат, Элен наскоро выпила еще одну чашку кофе и отправилась на поиски Доремуса. Тот оказался в гостиной. Доремус устроился на миниатюрной скамеечке. Ее сиденье было обтянуто тканью из плетеного конского волоса. С ног до головы окутанный клубами сизоватого дыма, Доремус попыхивал сигарой и внимательно слушал подробнейшую лекцию Пэгги о назначении старинных серебряных плошек.

— Пока ты все это будешь расставлять на свои места, Доремус успеет позвонить своему дяде. Это очень важно.

— Ну, тогда я начинаю, — весело откликнулась девочка.

— Телефон у нас в холле, — объяснила Элен Доремусу, поднявшемуся со скамеечки, — но провод длиннющий, и я могу перетащить телефон в свой кабинет. Это совсем не трудно...

— Ну что вы, в этом нет никакой необходимости. Я хотел звякнуть дядюшке Суэну и задать ему всего несколько вопросов относительно пчел.

— Да? — протянула Элен. — Насчет пчел?

Она собралась было помочь Пэгги расставить антиквариат на полках и уже переступила порог гостиной, но Доремус жестом остановил ее. С телефоном в руках он опустился на ступеньки лестницы и, тщательно уравновесив на носке ботинка сигару, так, чтобы та не соскользнула, соединился с Висконсином.

— Дядюшка Суэн? Это Доремус... Да-да, Доремус... Нет, я не в Чикаго, я у себя в... Да, все они здоровы, насколько мне известно, все семеро... А вы и не слышали? Нет, их уже семь. Я уверен, вам посылали открытку. Карл этим летом свалился с дерева и сломал руку... Нет, то случилось прошлым летом, а в этот раз — руку... Нет-нет, слава Богу, не правую. Дядюшка Суэн, я вот по какому поводу вам звоню. Вчера в нашем округе пчелы до смерти зажалили одного человека, и... немецкие пчелы, дядюшка... Да, именно такие, как вы говорите... Нет, он знал, чем занимается, он разводил пчел уже несколько лет подряд. Все это произошло в амбаре, он опрыскал пчел какой-то дрянью, которую принял за хлороформ. Он собирался проделать с ними какие-то опыты. Но только это оказался не хлороформ, как я полагаю. Совсем другой запах. Как у спелых бананов.