Когда звонит Майкл - Фаррис Джон. Страница 55

Эми опустила голову.

— А у нас — свой... Я еще никогда не была так счастлива, так почему же я никак не могу забыть всего, что произошло? Неужели этот кошмар будет преследовать меня до конца? И каждый раз я буду испытывать дрожь и страх, вспоминая о... Крэге?

Доремус опустил салфетку на стол, встал и, взяв жену под руку, повел к резной скамеечке.

— Нет, это не навсегда. Не забывай, что прошло совсем немного времени — всего пять месяцев. В жизни случаются такие страшные вещи, которые не скоро забываются. То, что тебе пришлось пережить, сродни ощущениям солдат на поле боя. А ведь некоторым из них до сих пор снятся ужасы Второй мировой войны. Время лечит, Эми.

Она кивнула, но внутреннее напряжение все равно не покидало ее. Доремус ласково обнял жену, и она, улыбнувшись, доверчиво приникла к нему.

— Ты знаешь, у меня иногда возникает такое чувство, что тогда я должна была умереть. Временами мне кажется, что я просто не заслужила такого счастья, что я недостойна тебя. А вдруг вместе с теми страшными воспоминаниями исчезнет и наш с тобой мир?

— Ну вот еще! Попробуй только улизнуть от меня!

— Я так люблю тебя, Доремус. По-моему, я ни на минуту не перестаю думать о тебе. А когда ты ночью сбегаешь на рыбалку, мне становится страшно. А сейчас мне хорошо. И я чувствую в себе даже храбрость и уверенность. Но когда ты уходишь от меня, пусть даже всего на часок, я начинаю бояться. Наверное, я несу ахинею, как...

— Настоящая жена, — закончил за нее Доремус. — А почему ты не поела?

Она робко подняла на него взгляд:

— Ну, раз уж мы завели такой разговор, то вот о чем я давно хочу спросить тебя. Может, это глупо, конечно... Почему ты выбрал именно меня? Я была уверена, что ты влюблен в Элен. Мне казалось, что в этих-то вещах я неплохо разбираюсь. Все было, как на ладони. У Эми начинается период отчаяния и депрессии. Доремус женится на Элен, а несчастная Эми поступает в Армию спасения или что-то в этом духе. И вдруг ты являешься ко мне и с ходу огорошиваешь: «По-моему, Эми, нам пора пожениться».

— Да, это у меня здорово получилось. А сколько романтики! — подхватил Доремус, улыбнувшись. — Что ж, если разговор пошел по душам, то и я должен кое-что открыть тебе: целый день я с ужасом ждал этого момента. Я-то ведь считал себя старичком, думал, что не подойду тебе. И вполне допускал, что ты дашь мне от ворот поворот, а я так и помру холостым.

— Ничего себе! А я-то как тебя встретила — вся зареванная. Но уже через мгновение мне казалось, что я самая счастливая девчонка на всем белом свете! Какой же ты старичок? Когда тебе исполнится всего сто девятнадцать, мне уже стукнет сто один. Но ты мне так и не ответил. Элен — очень симпатичная женщина, рассудительная и серьезная. У нее свое дело. И зачем тебе именно я понадобилась? Ведь не из одной только жалости ты на мне женился!

— Разумеется, нет.

— Ну, спасибо хоть на этом.

— Жалость я испытывал только к самому себе. Не мог заснуть, ворочался по ночам с боку на бок, как шестнадцатилетний юнец. Не находил себе места. Даже есть почти перестал. Я искренне жалел себя, потому что все это время думал только о тебе, Эми. И сейчас думаю, и всегда было так. О тебе, Эми, а не об Элен.

Она внимательно посмотрела на него, а потом кивнула:

— Все, оказывается, так просто!

— Да, и добавить, пожалуй, нечего. Я влюбился в Эми Лоулор и страшно рад, что мне хватило мужества признаться в своей любви. А теперь я голоден, как волк, и, если ты сейчас же не перехватишь что-нибудь со стола, я в один момент смету с него все съестное. А потом, когда я, наконец, набью желудок, можно будет прогуляться до гостиницы и дать телеграмму в Чикаго Нельсону. Надо сообщить ему, что я согласен на его предложение и с радостью возьму на себя обязанности представителя сыскного агентства в Сан-Франциско. Не забыть бы напомнить ему и о небольшом авансе, который он может переслать сюда, на адрес гостиницы. Ну, скажем, пару тысчонок, поскольку у меня сейчас медовый месяц, и я собираюсь обновить жене гардероб. А после этого мы усядемся в маленький «форд» и поедем...

— Тпру! — перебила его Эми и нежно поцеловала. Доремус заключил ее в объятия и так долго прижимал к своей груди, что проходивший мимо высокий официант чуть шею не свернул, наблюдая за ними.

— А если хорошенько пораскинуть мозгами, — задумчиво протянул Доремус, и улыбка осветила его лицо, — сдается мне, что завтрак никуда не убежит, да и телеграмму можно отослать попозже, например, днем. Или вообще завтра.

— Да-да, именно завтра, — подхватила Эми и, просияв, последовала за мужем в коттедж.