Обучение тишиной - Трубицн Евгений Евгеньевич. Страница 16

— А ты не пробовал притвориться обычным человеком, чтобы никто даже и не догадывался о том, чем ты занимаешься?

Он увлекался хатха-йогой уже несколько лет и по-моему, гордился этим.

— Зачем я буду притворяться не тем, кто я есть. Я не собираюсь ничего скрывать. — проговорил он мне с пылом и горящими глазами.

— То есть для тебя важно, чтобы все знали чем ты занимаешься. — я продолжал спокойным голосом.

— Я не сказал бы, что важно, но все равно не понимаю зачем это скрывать?

— Может быть затем, что ты начинаешь выпадать из общества, становишься чужим. У тебя нет друзей и соответственно нет нормального общения. И все из-за того, что считаешь себя особенным. Интересы «обычных людей» тебя якобы не волнуют, — проговорил я и понял, что немного увлекся.

Во мне зародилось нечто, какая-то эмоция. Я не стал уточнять что она из себя представляет и просто направил на нее внимание. Но через миг я ощутил напряжение в солнечном сплетении и перенаправил сознание туда. Так как я успел поймать эмоцию в момент возникновения, она быстро рассеялась, а с ней пропало и напряжение в теле.

— Ты тоже ничего не понимаешь, зря я рассказал. — парень уже было развернулся, чтобы уйти, но я кинул ему вслед:

— Тебя никто никогда не поймет, если ты не сможешь слушать других.

— Я тебя слушал. — проговорил он и с обидой в голосе, повернулся обратно.

— Пойми одно: ты в любом случае играешь в этой жизни какую-то роль, а чаще множество не осознаваемых ролей. И сейчас, она сильно отличается от одобряемых большинством. Но любая роль — это не ты. Это только маска, которую ты носишь. Неужели нет такого человека, с которым бы ты не разговаривал полностью открыто, не пытаясь произвести впечатление? — сказал я с надеждой на понимание.

Мой собеседник внезапно замолчал и отвел глаза. В воздухе витало напряжение. В этот же миг, как изредка случалось после знакомства с учителем, я почувствовал какие-то неуловимые ощущения, словно что-то самопроизвольно влезает мне в ум. Мне показалось, что атмосфера наполнилась подавленностью и грустью. Я отстраненно за ними наблюдал.

— Мой друг... Его в прошлом году сбила машина. — с горечью в голосе проговорил парень, засунув обе руки в карманы джинсов.

— Конечно, это тяжело. — сказал я тихо после небольшой паузы — Но получается, что сейчас ты возможно подсознательно ищешь замену своему другу. Ищешь его в другом человеке. А сделать это вряд ли получится.

Парень казалось что-то понял и на минуту замолчал. В его глазах заблестел огонек осознания. Потом он посмотрел на меня и почти шепотом сказал:

— Наверное ты прав. Я пытался найти его в других. Но никогда не найду.

Секунды тянулись бесконечно, но никто из нас не возобновлял беседу. Помаленьку удрученное лицо знакомого светлело. Затем он поднял взгляд и посмотрел мне прямо в глаза. Наверное ждал, чтобы я продолжил разговор.

— В такие моменты может помочь только сильная заинтересованность миром — проговорил я чуть более бодрым голосом.

— Что ты имеешь ввиду? — еще не отойдя от тяжких воспоминаний, спросил он.

— Даже сейчас, пока мы разговаривали, я уверен, что ты абсолютно ничего не видел вокруг. Как правило, при диалоге, человек фокусируется на лице собеседника, а все остальное превращается в не воспринимаемый фон. И даже меня ты видел по-настоящему только один раз.

Как только я проговорил последнюю фразу, у однокурсника на лице появилось недоумевающее выражение. Но слушал он внимательно и я продолжил:

— Человек видит другого по-настоящему только в первый раз. То есть реальное восприятие возникает только при первом контакте. Со следующей встречи мы смотрим друг на друга уже через искаженную призму своих воспоминаний и сложенные ранее образы. Например, кто-то решил, что ты не от мира сего и затем твоя личность его уже не интересует, он больше не дает тебе шанс. Но это еще не все. Люди, с которыми ты все-таки общаешься, будут постоянно требовать от тебя соответствовать своему прошлому образу, привычному для них. — сказал я и увидел понимание в глазах собеседника. — Если ты никогда не смеялся и вдруг выдашь какую-то шутку, скорее всего никто не поймет, ведь таких действий от тебя не ожидают. Произойдет нарушение шаблонного хода жизни и окружающие насторожатся.

— Самое простое — это создать такой смутный и незаметный образ, который не будет слишком выделяться. От такого человека не будут ждать чего-то определенного, потому что он не до конца известен. Его не успели разложить по полочкам умы знакомых, так как еще не было возможности наблюдать какие-то специфические черты личности. Поэтому и говорят: в тихом омуте черти водятся. От тихого и спокойного человека никогда не знаешь, чего можно ожидать. — проговорил я в привычном для себя быстром темпе и понял, что потерял осознание своей речи.

Я направил внимание к горлу, ощутил в нем различные напряжения и тем самым ослабил их. Затем почувствовал язык и сглотнул слюну. Мысленно соединил свой речевой аппарат с животом, чтобы голос был более глубокий и специально замедлил темп речи, тем самым установив якорь, удерживающий меня в осознании.

— А что ты говорил о заинтересованности миром? — спросил йог и сделал вид, что приготовился слушать.

— В первую очередь нужно смотреть вокруг, разглядывать каждый предмет. И постепенно, таким способом, перестать описывать то, что видишь. Выходя на улицу глазеть на все так, будто попал в фантастический пейзаж. Смотреть с огромным интересом. Затем работать подобным образом и со слухом, все больше расширяя восприятие. А начать можно с ощущения своего тела, оно постоянно что-то чувствует. Тепло, холод, комфорт или неудобство, покалывания, напряжения, усталость, боль — надо научиться ощущать все это, не вовлекаясь в наблюдаемое полностью, не описывая в уме. Но позже, наоборот полезно сливаться с ощущениями, чтобы не осталось того, кто наблюдает. — сказав это, я понял, что слишком перегнул палку, наговорил чересчур много для новичка.

— А как часто это делать? — спросил он, видимо силясь понять смысл моих изречений.

— Это непрерывная работа. Каждый день. Каждый час. Всю жизнь. — выпалил я, осознав, что вновь пропал на несколько секунд и сболтнул лишнего.

— Не, так париться постоянно, это какой-то бред. — сказал йог и в его глазах отразилось разочарование.

— Видишь ли в чем дело. Это не совсем упражнения, а скорее имитация нормального человеческого состояния. Когда ты можешь видеть, слышать и чувствовать без посредника в виде различных идей и слов в голове. Обычно люди заменяют работу одной сферы восприятия совершенно другой, никак для нее не приспособленной. Например ты идешь по улице и видишь красивую девушку. И вместо того, чтобы просто смотреть, ты описываешь ее в уме, а тем временем твое сознание притупляется от мысленной нагрузки. И видишь ты ее только примерно, в основном самые выдающиеся части, — попытался объяснить я и обнаружил на своем лице слабую улыбку.

— Все равно я не готов постоянно заниматься какой-то имитацией. — проговорил он несдержанно.

В этот момент я заметил, что он стремится прекратить разговор.

— Давай так, — произнес я спокойным тоном, — попробуй делать только одно упражнение по часу в день и посмотри, что случится с твоим восприятием.

Йог заинтересовался, видимо такой график ему подходил.

— Выбирай произвольное время в течение дня когда будешь находиться в разных местах и медленно в уме, проговаривай два слова: Я здесь. Проговаривай слова очень четко, спокойным внутренним голосом. Когда говоришь «Я» просканируй свое тело вниманием с макушки до пяток. А при произнесении «Здесь» покрути головой вокруг и рассматривай все так, словно никогда не был в этом месте. И попробуй ощутить где именно ты находишься. Самое главное — это упражнение для чувств, никаких умственных описаний быть не должно, — я закончил и заметил в глазах собеседника интерес, но какой-то другой. Его глаза отражали удивление наравне с замешательством.

— Я попробовал сделать это упражнение прямо сейчас, как только ты сказал. И знаешь что странно, я как-будто никогда ранее не понимал где нахожусь. — проговорил парень ошеломленным голосом. — Правда я не расслышал, что ты говорил дальше.