От Вифлеема до Голгофы - Бейли Алиса. Страница 20

Благодаря любви и любящей практике мы пробуем посвятить себя в таинст­ва. При Рождении в Вифлееме в мир любви, ключевой нотой наших жизней должно стать подчинение тому высочайшему, что есть в нас, любовь ко всем существам и полное доверие силе пребывающего внутри Христа, чтобы через внешнюю форму личности проявить жизнь любви. Жизнь Христа – это жизнь, которую, в конечном итоге, должны вести все. Это жизнь радости и счастья, проблем и испыта­ний, но сущность ее – любовь, и метод её – любовь. Его жизнь показывает нам пример, и мы можем следовать по Его стопам и продолжать работу, которую Он начал.

Пока мы шли с Христом от Вифлеема к тому времени, когда близится Второе посвящение, какой урок мы выучили? Как можно выразить значение этого эпизода словами, практически применимыми для ин­дивидуума? Имеет ли этот эпизод какое-либо личное значение? Каковы требования и возможности, с которыми мы сталкиваемся? Если изуче­ние этих пяти эпизодов из жизни Христа не принесет нам никакой пользы, если они касаются раскрытия сознания, которое не имеет никакой возможной человеческой интерпретации, то все, что было написано и преподано испокон веков, 80] окажется тщетным и бесполез­ным. Обычная теологическая интерпретация не создает больше стимула для развитого интеллигентного человека. Христос Сам достаточно могущественен, чтобы возбудить человеческий интерес и привлечь к Себе тех, у кого есть видение истины, как она есть, и кто слышит Евангельскую весть так, как того требует каждый новый век. Пустая трата времени – продолжать тщательно исследовать эту древнюю исто­рию жизни Христа, если она не содержит никакой особой вести для нас, если все, что требуется от нас, – это позиция наблюдателя и человека, который просто говорит: “Это так”. Эта доверяющая, но все еще негативная позиция держалась слишком долго. Наблюдая за Христом с такого большого расстояния, мы были чрезмерно заняты понимани­ем Его достижения и совершенно забыли о своей собственной индиви­дуальной роли, которую мы неиз­бежно должны сыграть в конечном итоге. Мы позволили Ему сделать всю работу. Мы пытались подражать Ему, а Он не хочет, чтобы Ему подражали. Он пытается заставить нас доказать Ему, самим себе и миру, что божественность, которая есть в Нем, есть и в нас. Мы должны открыть, что мы можем быть как Он, потому что мы понимаем Его. Он безгранично верил в нас и в то, что “мы все дети Бога”, потому что “един Отец наш”, и Его зов заставляет нас вступить на Путь святости и достичь такого совершенства, к которому нас призывает Его жизнь и ради которой Он Сам учит нас работать.

Удивляешься иногда, насколько легко было для людей при­нять идеи Св. Павла в том виде, в каком они дошли до нас из глубины веков благодаря толкованию. Мысль о грехе мало занимала Христа. Она была подчеркнута Св. Павлом, и, возможно, привнесенный им в христианство уклон в значительной степени ответственен за преобладание комплекса неполноценности у среднего христианина, неполноценности, которой Христос никоим образом не учил. Он призывал нас к святости в жизни и убеждал следовать по Его стопам, а не следовать интерпретации Его слов, которую может отстаивать тот или иной Его ученик, неважно насколько высоко почитаемый и ценимый.

Какова должна быть эта святость, к которой Он призывал нас, когда мы делаем первый шаг ко второму рождению? Каков святой человек?

81] Цельность, единение, единство, завершённость – вот отличительные признаки совершенного человека. Мы, однажды видевшие и любовавшиеся видением божественности, что мы можем сделать? В этом вопросе выражается наша проблема. Каков следующий шаг, непосредственный долг человека, который знает, что второе рождение еще не произошло, но который чувствует в себе готовность идти к Вифлеему из Галилеи через Назарет?

Этот шаг требует, прежде всего, усилия. Оно означает ини­циативу, затрату энергии, преодоление инерции и волю приложить все силы для того, чтобы начать путешествие. Оно означает слушание голоса Души и подчинение ее настоятельным требованиям, чтобы приближаться к Богу и более полно выражать божествен­ность; и всё же: “каждый индивидуум в определенный момент разрывается между прекрасным побуждением продолжать идти к пониманию и тягой вер­нуться назад, к безопасности”. [90]

Ибо есть трудность и опасность в описанном Пути к Центру. Многое должно быть преодолено и со многим придется столкнуться. Низшая природа (аспект Марии) влечет назад, прочь от задачи, предпочитая инер­цию и стабильность необходимой активности и последующей относи­тельной и временной неопределенности.

Это второе рождение не является мистической мечтой; это не пре­красное видение чего-то, что возможно, но не вероятно; это не просто символическое выражение некоторой конечной цели, лежащей перед нами в туманном будущем или в какой-то другой форме существования и некотором возможном небе, которого мы можем до­стичь, если прибегнем к помощи бездумной веры и слепого приня­тия всего, что нам могут сказать теологи. В это относительно легко пове­рить, это и есть линия наименьшего сопротивления для большинства. Трудно пробиваться в одиночку к той стадии опыта, когда становится ясной божественная программа для человека, а возможности, представленные нам Христом, становятся чем-то, не дающим покоя до тех пор, пока мы не преобразуем их в личный опыт через эксперимент Посвящения. Второе рождение – это такое же естественное событие и такой же запланированный результат эволюционного процесса, как и рождение ребенка в мир физической жизни. Вечно, испокон веков человек совершал и будет продолжать совершать великий пере­ход, доказывая тем самым реальность 82] этого опыта. Это нечто такое, с чем все должны столкнуться в то или иное время.

Два понятия должны проясниться в мире мыслей современного стремящегося. Во-первых, присутствие Души, живого существа, которое мо­жет и должно быть познано в процессе, доводящем его до рождения на плане повседневной жизни, и, во-вторых, решимость достичь переориентации всей своей природы так, чтобы стало возможным все более полное отождествление с этой Душой, вплоть до достижения совершенного единства. Мы начинаем видеть, что должно быть сделано, мы начинаем занимать правильную позицию, которая сделает это возможным. Присущая нам двойственность, выраженная как Душа и тело, Христос и Мария, осененная Святым Духом, материальное и духовное, которые сталки­ваются друг с другом и сходятся все ближе и ближе, вплоть до совершен­ного объединения и рождения Христа через посредство Матери. Принятие этой божественной идеи и ориентация жизни на то, чтобы сделать эту идею фактом, – вот первые и ближайшие шаги.

Этому учил Христос, и об этом Он молил Отца: “Не о них же только (Своих учениках) молю, но и о верующих в Меня по слову их: Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня... Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино”. [91]

Это и есть доктрина Единения; Бог, присущий Вселенной, – космиче­ский Христос; Бог, присущий человечеству, открыт благодаря историческому Христу; Бог, присущий индивидууму, – внутренний Христос, Душа.

Как можно проверить эту истину о Душе и втором рождении, насколь­ко просто практически выявить ее смысл, дающий нам возмож­ность делать то, что необходимо? Возможно, на этот вопрос отвечают следующие утверждения:

1. В каждом человеческом существе скрыто “Слово воплощенное”, Сын Божий во плоти. Это и есть “Христос в нас, упование 83] Славы”, но пока еще только надежда для массы людей. Христос еще не проявлен. Он скрыт и завуалирован формой. Видна Мария, а не Христос.

2. По мере того как колесо жизни (опыт в Галилее) переносит нас от одного урока к другому, мы подходим все ближе и ближе к внутрен­ней реальности и скрытой божественности. Но Младенец Христос все еще скрыт в чреве формы.