Музыка и ее тайное влияние в течение веков - Скотт Кирилл. Страница 4

Для сочинения подражательной музыки, которая заслуживает названия «искусство», существенно быть подражающим новым способом, то есть одновременно показать логичность и согласованность. Кроме того, тщательно взвешенные намеки, как правило, художественнее, чем чистый реализм. Сочинители песен более высокого класса, такие, как Дебюсси, Равель, применяли этот прием, используя аккомпанемент как вид декорации для того, что поется.

Более богатое оформление гармоничных художественных средств композиторы-песенники полагали на интерпретаторов-певцов. Во времена относительно малого использования диссонансов благозвучие должно было служить для подражания бурной или печальной эмоции. В балладах, например, одно и то же сопровождение использовалось для различных строк, очень сильно отличающихся друг от друга по эмоциям. Отсюда певец-интерпретатор не имел драматической поддержки через музыку аккомпанемента. Сегодня же разбуженный композитор употребляет множество гармоничных средств, когда хочет выразить соответствующее множество эмоций, независимо от того, меняет он при этом мелодию или нет. Если он захочет придать грубой, отталкивающей эмоции дополнительную силу, то он напишет резкий или, относительно говоря, некрасивый диссонанс; для подчеркивания нежной эмоции он выберет соответственно звучащее благозвучие и т. д. Другой художественный прием состоит в том, чтобы изменить лишь одну ноту в мелодии, соответственно измененной модуляции голоса, которая будет востребована определенным словом, появившимся в последних строфах в сравнении с начальными.

Не обязательно продолжать далее этот ход мыслей, но что в песнях речь идет о разновидности программной музыки, и что слушатели могут быть привлечены в концертные залы причинами, которые связанны не только с желанием послушать чисто музыку, и, что даже эти слушатели в большей или меньшей степени будут подвержены влиянию этой музыки — остается фактом. На вопросы «как?» и «почему?» объяснение, однако, будет дано позднее.

Глава 3. Проблемы инспирации и вымысла

Эти проблемы приводят нас к одному из самых важнейших аспектов музыкальности: сам дар вымысла и все то, что он обозначает и включаем в себя. Мы приступаем, согласно высказываниям некоторых композиторов, к священной теме, по меньшей мере, это впечатление возникло бы из их высказываний и умалчивании, когда речь заходила об определении сути инспирации /вдохновения/, В подтверждение этому цитата: «Большая трудность при исследовании подобного рода состоит в том, что некоторые композиторы усматривали неподобающее любопытство и дерзкую затею в снятии покрывала с самой священной области, святая святых их искусства». Но почему они должны рассматривать этот запрос подобным образом? Инспирация может быть в определенном смысле чем-то таинственным, все же это не делает ее настолько святой, чтобы не быть проанализированной, насколько анализ этот вообще возможен. В любом случае инспирация обычно ассоциируется с красотою, а красота стоит попытки быть понятой, насколько бы ни сложна была эта задача.

Джеймс Брэнч Кебел /James Branch Gabell/ в своей книге «Пустяки и молитвенники» /»Strans and Peiduer Books»/ очень полно выразил основной принцип креативного /возрастающего/ письма, что его замечания, хотя они относятся к литературе, с незначительной ассимиляцией, могут быть применимы и к сочинению музыкальных произведений. «Романист», — говорит он, — «будет писать в такой форме, которая интересна и привлекательна для него, а ритмы он будет создавать так, чтобы они были приятны его собственному слуху, и выбор тем его творчества будет определен тем, что он лично находит интересным. Ибо серьезный писатель-прозаик будет писать в первую очередь для своего собственного удовольствия, для душевной экологии, с одной стороны, но главным образом, все же с филантропической скрытой мыслью: передать вещи, которые он сочиняет всем тем, кому придутся по вкусу эти болеутоляющие средства. И, делая это, он будет удовлетворен». Далее Кебл говорит, что в нем существует неотразимая потребность избежать привычек и обычая, что он более решителен в преодолении скуки, чем его близкие, а следовательно его задача — избегать скуки пресыщения в доверенных ему вещах.

Если мы все эти наблюдения перенесем с уровня литературы на уровень музыкального произведения, то мы поймем в каждом отдельной случае непосредственную благоразумную причину сочинении композитора, а именно: что ему нравится, а это совершенно ясно и недвусмысленно, такого рода композиция. Если он плохой музыкант, то она нравится только ему одному, если же он хороший музыкант, она нравится также и другим, либо сразу, либо с течением времени. Можно даже расценивать величину композитора по его способности быть недовольным обычным и традиционным. Композитор средних способностей довольствуется идеями из вторых рук, в то время, как другие композиторы удовлетворяются только идеями из первых рук и естественно их знаменитость частично основывается на их терпении трудиться над такими идеями. Утверждение, что гениальность есть неограниченная способность трудиться, является только второй половиной правды; первая же половина, это неограниченная способность быть неудовлетворенным. Я добавлю, что оба эти положения должны быть восприняты не буквально, принимая во внимание то, что гениальные люди, не говоря о их работоспособности, часто бывают чрезвычайно нетерпеливыми. И эта теневая сторона произнесенной правды, настолько же не верна; как и первая. Сравнением с плохими или неизвестными композиторами (причем, я совершенно не беру во внимание, из-за очевидности причин, сочинителей только ради денег), этот факт будет только подчеркнут, Молодая женщина, открывшая для себя, что она в какой-то мере может сочинять, часто считает сочиненную ею песню чем-то более серьезным и чудесным, чем гений свое последнее мастерски написанное произведение. Это впечатление важности и восхищения в определенной степени может относиться к слишком легко достигнутому чувству удовлетворения, если речь идет о музыкальных идеях; как уже было объяснено, это указывает на соответствующую неспособность скучать, однако это удовольствие было вызвано также определенным предпочтением к своеобразности, нашей предполагаемой молодой женщине иногда удается получить новое впечатление, сочиняя песню, и она в этом находит удовольствие: с художественной точки зрения ее успех, все же не имеет ценности, ибо ее привлек лишь аспект своеобразности, который для других, кроме нее, может оказаться скучным. А на деле, она воплощает различие между мастером-музыкантом и музыкантом мало значительным. Музыкант-мастер, сочиняя для собственной радости, доставляет радость и другим. Незначительный музыкант тоже сочиняет для собственной радости, но не в состоянии порадовать других, хотя бы даже тех, чье мнение для него ценно.

Некоторые из последних сочиняют не столько для того, чтобы принести радость, сколько в надежде понравиться и найти одобрение и поддержку. Эта мотивация возникает не непосредственно из тщеславия, но из страха: они нуждаются в одобрении так как опасаются что без него удовольствие сочинять музыку может, как цветок, завянуть и умереть.

Отсюда об общем процессе сочинения можно сказать, выражаясь языков рыбаков, что это похоже на рыбную ловлю, но за идеями, через которые лично можно передать радость и восторг другим. Предварительным условием для этого является разнообразие новых идей, ибо повторение одних, и тех же идей утомительно и для самого композитора, как утомительна ловля одной и той же рыбы, если уместно это сравнение.

Как же «ловит» композитор идеи? Он импровизирует мысленно или на клавире до тех пор, пока случайно не наткнется на что-либо, или что-либо, что он любит, не попадет на него. Когда это происходит, он записывает это и продолжает свою «ловлю». Очень хорошо это выражено в обороте речи: «Ему что-то пришло на ум». Само собой разумеется, что ему не могло бы ничего «прийти», держи он себя невосприимчивым для этого и не открой он свой дух для этого. Этот метод «ничто другое, как процесс духовного раскрытия. Иногда ему могут приходить «на ум» идеи, когда он и не очень активно восприимчив и открыт для этого, но такие мгновенья относительной редки. Когда композитор садиться за работу в хорошей форме и имеет ясный дух, то он будет «ловить» идеи или внезапные, но важные для него мысли. Если же у него нет настроения, то он получит только избитое и повседневное и, обладая чувством недовольства, отвергнет полученное.