По следу скорпиона - Федотова Юлия Викторовна. Страница 30

– А кто-то, помнится, говорил, что старые кости тревожить негоже… – отвернувшись, заметил Рагнар. Его благородной натуре претило подобное отношение к усопшему. Ведь это самый настоящий грабеж.

Хельги тоже не одобрил действия алчного гнома.

– Зря ты ее тронул. В этой чаше магии, как в целом драконе. Побольше, чем в твоем… гм… на палке. И магия какая-то неприятная, как бы беды не вышло.

– Ерунда. Золото – вещество простое, ты сам сто раз говорил.

– Так не в золоте магия, а в символах. Видишь, на ней символы?

Действительно, вся наружная поверхность чаши была испещрена таинственными знаками, не похожими ни на один из видов письменности или магической символики, известный Меридит, а ведь она неплохо разбиралась в графических системах.

– Сразу надо было предупреждать. Теперь уже поздно, – заявил гном, но особого сожаления в его голосе не улавливалось. Совершенно очевидно, что с чашей он не расстался бы ни при каких условиях.

– А если нас станет преследовать ограбленный дух, что тогда? – недовольно спросила сильфида. – Мало нам Царя Народов? Положи артефакт на место, и летим прочь, пока не поздно.

При слове «артефакт», эльф, с трудом приходивший в себя после удара южной стихии и не принимавший участие в общей суете вокруг скелета, вдруг оживился.

– В самом деле, – прохрипел он, – вы заметили, нечто странное творится с тех пор, как был найден клад. На нашем пути то и дело попадаются все новые артефакты, один другого уникальное и таинственнее! Кристалл Акнагаррона, утраченный тысячелетия назад, ковёр-самолёт, Чёрный камень Ло, загадочный орочий символ… (Энка фыркнула с досады. Она, затаив дыхание, ждала, когда эльф будет вынужден назвать непристойный предмет вслух, а он вон как хитро выкрутился!)… теперь ещё чаша…

– … И Бандарохова черепаха, – добавил Хельги тихо.

– ???

– А она при чем? – выразил общее недоумение Рагнар.

– А в ней тоже очень много магии. Малиновой, такой же, как в храме Мангоррата.

– Что же ты раньше молчал?! – вскричала Энка.

– Не знаю, – растерянно пожал плечами Хельги. – Я говорил Меридит, думал, она вам расскажет.

– От нее дождешься! Из-за тебя мы время теряем, по пескам ползаем, а вдруг черепаха и есть тот самый артефакт, что нужен нашему клиенту? Раз она связана с Мангорратом…

– А если нет? – перебил демон. – Например, Северный Перевал весь пропитан такой же малиновой магией. Это не значит, что клиенту нужен Северный Перевал, цвет – не доказательство связи.

– А форма? Мангоррат сидит на черепахе.

– Черепаха – распространенный магический знак, символизирующий основу мироздания. У Перегрина в гостиной есть нефритовая черепаха, скажешь, он тоже связан с Мангорратом?

– Совпадение двух признаков пусть и не является доказательством, но уже настораживает, – не сдавалась сильфида.

– Поживем – увидим. Но планы менять не будем, – при общем одобрении постановил Хельги.

– А я знаете что думаю, – вдохновенно заговорил Эдуард, – не иначе, это сами Силы Судьбы подбрасывают нам артефакты. Давайте соберем их все, принесем призраку, и пусть он выбирает, что ему нравится.

Компания призадумалась.

– Идея абсурдная, но в качестве запасного варианта сойдет, – вынесла вердикт диса.

Так и не расставшись с очередным артефактом, они пустились в дальнейший путь и к вечеру достигли побережья. Чтобы не терять времени и не подвергать себя лишней опасности, ночь провели в воздухе. Тьма стояла непроглядная, но цепь белых морских барашков была неплохо заметна даже с высоты.

А наутро Хельги пришла в голову чудесная идея, такая простая, что оставалось лишь удивляться, как они сразу не догадались. И вдвойне странно было, что додумался именно Хельги, который по утрам обычно пребывал в состоянии легкого слабоумия. Состояла идея вот в чем. По очереди, сменяя друг друга, Хельги, Меридит и Энка надевали туфли, брали ковер за два угла и тянули за собой. Это было не тяжелее, чем везти детские санки по накатанной колее, а скорость возросла многократно.

Все были счастливы, одна Ильза украдкой вздыхала. Ей было куда интереснее рассматривать чарующие пустынные пейзажи с высоты птичьего полета, чем скользить над самой поверхностью земли так быстро, что все вокруг теряет свои очертания и превращается в струящиеся цветные линии.

Тем радостнее было ей и тем печальнее остальным, когда через четыре дня, по прибытии в Хемму, туфли пришлось сдать джиннам. Орвуд робко поинтересовался, а нельзя ли выпросить чудесную обувь еще на денек-другой? Кансалонцы только рукой махнули. Туфли выдавались строго на пробег от пункта до пункта, исключения не допускались ни под каким предлогом.

Хемму собирались покинуть незамедлительно. Но тут Ильза возроптала открыто:

– Это что же получается? В Алнайшах даже не заглянули, а ведь я никогда не видела настоящую столицу империи. Теперь, значит, и Хемму толком не увижу, да? Это с вашей стороны… – Она не умела сразу подобрать нужное слово. – …Это с вашей стороны… жестоко! Да, жестоко! Вы-то везде были, все видели, а я… – Она даже всхлипнула.

Ну уж всхлипов ее не мог выносить никто, кроме разве Орвуда. Но тот предпочел не обострять отношения с коллективом.

Хемма производила впечатление чрезвычайно тягостное, столь велик был контраст между былым процветанием и чудовищной современной разрухой.

Здесь были мраморные дворцы, прекрасные, будто не простые смертные возводили их, а мудрые боги. Но более половины их пребывали в запустении. Глубокие трещины рассекали чудесный тиорский мрамор, из них ведьмиными метлами торчала уродливая пустынная колючка. Стены некоторых зданий были закопчены пожарами, иные лежали в руинах, у третьих уцелел лишь фасад, все остальное было разграблено и разобрано по камешку. За этими мертвыми пустоглазыми фасадами громоздились свалки, удушливо разило фекалиями.

В городе были бассейны и фонтаны, но не вода наполняла их, а вездесущий песок. Здесь были (когда-то были) сады, с таким трудом взращенные на сехальских барханах, теперь их рубили на дрова для очагов. Статуи, некогда украшавшие аллеи, лежали, низвергнутые с пьедесталов, Ильза вздрагивала при виде очередной руки или головы, торчащей из песка.

Не просто мостовая покрывала улицы, но редкой красоты узорчатая мозаика. И прямо на ней чадили костерки уличных торговцев жареной рыбой. Рядом валялись рыбьи внутренности, очистки южных плодов, тому подобная дрянь. Тощие свиньи, бродячие собаки и шелудивые козы обретались тут же.

А народу было – ужас! Не протолкнешься. Черные, замызганные, тощие как скелеты, сальные космы скручены наподобие валиков корабельной пакли. Встречались и вовсе странные фигуры, плотно укутанные в черную материю, а на шее медный колокольчик, белки глаз поблескивают сквозь узкую прорезь. Ильзе приходилось встречать сехалок-аллахенок в парандже, но тут было нечто иное.

– Прокаженные, – объяснила Меридит, – держись от них подальше. И вообще, старайся ни к чему не прикасаться. Тут полно всякой заразы.

– А купить поесть тоже нельзя? – Эдуарда искушал запах жареной рыбы.

– Ни в коем случае! Выйдем из города, найдем село почище, тогда и купим. А тут даже рыба зараженная. Все помои в море текут.

– Почему здесь так запущенно? – недоумевала Ильза. – Орки ведь далеко.

– Потому что не надо воевать столько лет подряд! – ответила ей диса сердито.

Меридит ненавидела Хемму. Именно в этих краях лет пятнадцать назад началась ее военная карьера.

В те годы на алнайшахский престол взошел император Танхем. Но дядька его, султан Хеммы, вообразил, что произошло это незаконно, и решил всеми правдами и неправдами прибрать власть к своим рукам. Правитель богатейшего города империи, он собрал огромное войско и так хорошо платил наемникам, что слух о его щедрости достиг далеких северных земель.

И вот добрая сотня дис, которым, как известно, все равно, где и с кем, лишь бы воевать, отправилась на заработки в Восточный Сехал. Была среди них и Беата из рода Брюнхильд с малолетней дочерью. Не на кого было оставить девчонку, старшие дети подросли и сами воевали кто где, а старуха Гунилла, вместо того чтобы сидеть дома и пасти внуков, как подобает приличной прабабке, удумала тряхнуть стариной и подрядилась гребцом на корабль морских разбойников.