Мистерии розенкрейцеров - Гендель Макс. Страница 7

Можно возразить, что такие доводы делают простой предмет чрезвычайно запутанным, но стоит немного поразмышлять, и мы поймем ошибочность данного утверждения. Смотря поверхностно на любую науку, приходишь к выводу, что она чрезвычайно проста: анатомически мы можем разделить тело на плоть и кости, химически мы можем провести простое деление на твердые тела, жидкости и газы, но для того, чтобы основательно овладеть наукой анатомией, необходимо провести годы в тщательном изучении всех малых нервов, суставов, сочленяющих различные части костной структуры, изучать различные виды тканей и их расположение в нашей системе, где они образуют кости, мускулы, железы, и т. д., которые в совокупности составляют человеческое тело. Соответственно для того, чтобы понять науку химию, мы должны изучать валентность атома, которая определяется способностью вступать в связь с различными элементами, вместе с прочими тонкостями, такими как атомный вес, плотность и т. д. Наиболее опытные химики постоянно совершают чудеса благодаря тому, что хорошо поняли необъятность избранной ими науки.

Молодой юрист, недавно закончивший институт, полагает, что знает о сложнейших делах намного больше, чем судьи Верховного Суда, которые провели долгие часы, недели и месяцы, серьезно обдумывая свои решения. Но те, кто, не учась, думают, что понимают величайшую из всех наук, науку Жизни и Бытия, и могут вести публичные о ней беседы, совершают б'ольшую ошибку. По прошествии многих лет терпеливого изучения, святой жизни, проведенной в тщательном исследовании, человек неоднократно попадает в тупик от необъятности изучаемого предмета. Он обнаруживает, что последний настолько раздвигается при исследовании как большого, так и малого, что не поддается описанию, что недостаточно слов и язык должен онеметь. Поэтому мы утверждаем (и утверждение наше основано на знании, добытом годами скрупулезного изучения и исследования), что тонкие нюансы, которые мы привели и будем приводить, вовсе не своевольны, а абсолютно необходимы, как и деления и различия, проводимые в анатомии или химии.

Ни одна форма в физическом мире не обладает чувствами в истинном смысле этого слова. Чувствует именно обитающая в ней жизнь, как можно видеть из того факта, что тело, которое откликается на малейшее прикосновение, когда преисполнено жизнью, остается нечувствительным даже тогда, когда его режут на куски, после того как его покинула жизнь. Учеными, в частности профессором Бозе из Калькутты, было продемонстрировано, что ткань умершего животного и даже олово и другие металлы чувствительны, но мы утверждаем, что диаграммы, которые, похоже, подкрепляют его выводы, в действительности демонстрируют только отклик на толчок, подобный отскоку резинового мяча, и что их не надо путать с такими чувствами, как любовь, ненависть, симпатия и неприязнь. Гёте в романе "Избирательное сродство" (Wahlverwandtschaft) также приводит несколько прекрасных иллюстраций, в которых дает пример кажущейся любви и ненависти атомов, основанный на том, что некоторые элементы соединяются легко, в то время как другие субстанции отказываются вступать в связь, — каковое явление вызывается различной скоростью вибрации элементов и разным наклоном их осей. Только там, где есть чувствующая жизнь, могут существовать чувства удовольствия и боли, страдания или радости.

Вдобавок к твердым телам, жидкостям и газам, составляющим Химический Слой Физического Мира, существует более тонкая градация материи, называемая эфиром, которая — согласно науке — наполняет атомную структуру земли и ее атмосферу. Ученые никогда не видели этой субстанции, не взвешивали, не измеряли и не анализировали ее, но они приходят к выводу, что она должна существовать, чтобы отвечать за передачу света и различные другие явления. Если бы нам было возможно жить в комнате с выкачанным воздухом, то как бы громко мы ни говорили, как бы громко ни звонили в самый большой колокол, и если бы даже выстрелили из пушки у самого уха, мы бы не услышали звука, так как воздух является посредником, передающим звуковые вибрации барабанной перепонке нашего уха. Но если бы горел электрический свет, мы бы сразу заметили его лучи, так как он освещал бы комнату, несмотря на отсутствие воздуха. Следовательно, в комнате должна находится субстанция, способная переносить вибрацию электрического света к нашему глазу. Этого посредника ученые называют эфиром, но он столь тонок, что не разработано инструмента, посредством которого он может быть измерен или проанализирован, поэтому у ученых нет информации об эфире, хотя они и постулировали его существование.

Мы не стремимся преуменьшить достижений современных ученых. Мы ими глубоко восхищаемся и ожидаем от них новых открытий, но мы осознаем, что все открытия прошлого были сделаны благодаря искусному применению прекрасных инструментов для решения казалось бы неразрешимых и трудных проблем. Сила науки по праву объясняется инструментами, и ученый может сказать: "Возьми стекла, обработанные определенным образом, вставь их в трубу, направь трубу на определенную точку в небе, где пока ничего не видно невооруженным глазом. И ты увидишь прекрасную звезду под названием Уран". Если последовать этим указаниям, можно быстро и без подготовки убедиться в истинности утверждения ученого. Но если инструменты науки являются бастионом ее силы, то они же отмечают и границу, на которой заканчивается область исследования, потому что с духовным миром невозможно контактировать при помощи физических инструментов; поэтому исследования оккультистов начинаются там, где физический ученый подходит к своему пределу, и осуществляются они духовными способами.

Такие исследования так же доскональны и так же различны, как и исследования материалистических ученых, но их не так легко продемонстрировать широкой публике. Духовные способности дремлют в каждом человеческом существе, и когда они пробуждаются, то заменяют и телескоп, и микроскоп. Они позволяют тем, кто ими обладает, исследовать предметы, находящиеся за завесой материи, но развиваются они только благодаря терпеливому применению и многолетней безупречности, и мало тех, у кого хватает веры, чтобы встать на путь достижения, или настойчивости, чтобы пройти через суровые испытания. Поэтому утверждения оккультистов не имеют широкого признания.

Нетрудно увидеть, что достижению должно предшествовать длительное испытание, так как человек, оснащенный духовным зрением, способен проникать сквозь стены домов так же легко, как мы передвигаемся в атмосфере, способен читать самые сокровенные мысли тех, кто его окружает, и если он не побуждается чистыми и бескорыстными мотивами, то принесет большое бедствие человечеству. Поэтому такие способности охраняются подобно тому, как мы охраняем динамитную бомбу от анархиста или от невежественного человека, пусть и исполненного благими намерениями, или прячем спички и порох от детей.

В руках опытного инженера динамитная бомба может быть использована при прокладке скоростной трассы, а разумный фермер может использовать черный порох для очищения поля от пней, но в руках злонамеренного преступника или невежественного ребенка взрывчатое вещество может принести большие разрушения и оборвать многие жизни. Сила одна и та же, но используя ее по-разному, в соответствии со способностями или намерениями пользователя, можно вызвать диаметрально противоположные результаты. Так же обстоит дело и с духовными способностями. Они на время заперты под замок, как заперт банковский сейф; к ним нет доступа никому, пока люди их не заслужат и не подойдет время для их использования.

Как уже упоминалось, эфир является физической материей и подчиняется тем же законам, что управляют и другими физическими субстанциями на этом плане существования. Поэтому достаточно незначительного расширения физического зрения для того, чтобы видеть эфиры (их четыре степени плотности); голубая дымка, видимая в горных каньонах, является в действительности эфиром, известным оккультным исследователям как химический эфир. Многие, видящие этот эфир, неосведомлены о том, что они обладают способностью, которая есть не у всех, а другие, развившие духовное зрение, не наделены эфирным видением — каковой факт кажется ненормальным до тех пор, пока предмет ясновидения не понят в совершенстве.