Настанет день - Тейлор Дженел. Страница 7

И тут Кэмми не выдержала.

— А если я захочу родить сейчас, прежде чем мое состояние ухудшится? — выпалила она.

— Это не исключено. И предыдущие выкидыши вовсе не говорят о том, что очередная беременность также закончится неудачным исходом. Попробуем вас немного почистить. Вполне возможно, что это поможет. — Доктор Кроули откашлялась и продолжила: — Время — вот ваш главный враг. Чем дольше ждать, тем меньше вероятность благополучного исхода. У вас частичная непроходимость правой фаллопиевой трубы. Мы можем её прочистить.

— И тогда я смогу родить?

— Вполне возможно, — последовал не самый обнадеживающий ответ. Врачи не любят, когда их припирают к стенке, требуя успокоить или вдохнуть надежу.

Воцарилось молчание; Кэмми даже не знала, что сказать. Ей нужно было время, чтобы переварить эти новости.

— Я зайду в другой день, — сказала она, вставая. Ей отчаянно хотелось побыть одной, наедине с собственными мыслями. Распрощавшись, она, не чуя под собой ног, кинулась к машине и помчала домой.

На стоянке перед её домом был лишь один автомобиль — неприметный седан кремового цвета, за рулем которого сидел какой-то мужчина. Машина стояла у самого угла здания, вдали от лестницы. Едва кинув взгляд в её сторону, Кэмми поспешила по ступенькам в свое убежище — небольшую квартирку с одной спальней, — и заперла за собой дверь.

Господи, скоро ведь нелегкая Сюзанну принесет, вспомнила она. С шампанским!

Настроение у Кэмми было далеко не праздничным. И, тем не менее, надо было что-то делать. Наполнив бокал охлажденным «Шардонне», она задумчиво уставилась на золотистое вино. Затем вышла на балкончик, с которого открывался далеко на радующий глаз вид на лос-анджелесские небоскребы, беспорядочно возведенные тут и там, и почти скрывавшие линию горизонта. Даже не пригубив вина, Кэмми присела на кресло, и мысли её вновь унеслись к свиданию с доктором Кроули.

Возможно, ей суждено остаться бездетной.

Возможно?

Нет, горькая правда заключалась в том, что ей уже точно не удастся познать радости рождения ребенка. Ведь помимо проблем со здоровьем, была ещё одна, не менее важная. В жизни Кэмми не было любимого человека. И вообще не было мужчины, с которым она могла хотя бы надеяться связать свое будущее. А искусственное оплодотворение её не прельщало. Сама мысль о нем внушала Кэмми глубокое отвращение.

«А, может, пойти на это? — спросила она себя, отпивая вина. Во рту приятно защипало. — Вдруг они гарантируют нормальные роды, и что тогда»?

Вино было холодное, и тонкий хрусталь запотел. Наблюдая, как капелька конденсата скатывается по тонкой ножке бокала, Кэмми предавалась грустным мыслям.

Она уже смирилась с увольнением из состава съемочной группы. По большому счету, оно не стало для неё таким уж неожиданным. Хотя Кэмми отчаянно не хотелось признавать правоту Пола, в глубине души она и сама понимала, что дни её любимой героини сочтены. Она и без того радовалась, что продержалась так долго. Три года в телевизионном сериале это — целая вечность.

А предложение Пола, если на то пошло, было не лишено смысла. Кэмми принадлежала к числу самых близких Тайлеру Стоваллу людей. Даже Сэм, отец Тайлера, не мог похвастать столь теплыми и откровенными отношениями, какие сложились у Тая с Кэмми. Да, верно, с тех пор много воды утекло, но в памяти Кэмми Тай навсегда остался старшим братом, безмерно любимым и обожаемым.

Врунья! Кэмми осуждающе покачала головой. Нет, даже сейчас она не могла внушать себе то, что на самом деле обстояло совсем не так. Чувства, которые она питала к Тайлеру Стоваллу, имели лишь отдаленное отношение к сестринской любви. Ведь Тайлер не приходился ей родным братом. Он появился в её жизни, когда Кэмми была угловатой девчонкой с косичками, но уже совсем скоро, задолго до того, как Тайлер стал знаменитостью, Кэмми приучилась любить его как брата. И даже больше. Хотя тогда Тайлер даже об этом не подозревал. Нет, конечно, нет! Кэмми мечтала о нем бессонными ночами и представляла его в самых безумных и смелых фантазиях, однако, оставаясь с Тайлером наедине, всякий раз притворялась его маленькой сестренкой, уверяя себя, что это именно то, что он хочет. Тайлер тоже получал удовольствие от общения с ней; так, по крайней мере, считала сама Кэмми. Девушки всегда обрывали его телефон и, хотя Тайлер часто встречался то с одной, то с другой — к превеликому неудовольствию Кэмми, — сколь либо серьезных отношений ни с кем не заводил, и подолгу ни с одной из поклонниц не общался. И это вселяло в сердце Кэмми безумные надежды. Вдруг в один прекрасный день им суждено будет оказаться вместе?

В один прекрасный день…

Мысли её унеслись к той единственной ночи, которую они с Таем провели вдвоем, и Кэмми, не в силах сдержать волнение, поспешно отпила вина, но поперхнулась и закашлялась. Господи, как могла она тогда допустить такое? Что на неё нашло? Все эти годы, даже после неудачного брака с Полом, она терзалась воспоминаниями о той ночи, и всякий раз щеки её заливались краской от стыда.

Тайлер, наверно, даже не подозревал о том, что случилось. Она подвернулась в ту минуту, когда он был не только совершенно удручен, но и в стельку пьян. Кэмми пыталась заговорить с ним, узнать, что случилось, подбодрить, успокоить, но Тайлер хотел совсем другого. И потом, когда он обнял её и поцеловал, весь дрожа от нетерпения и желания, Кэмми не смогла удержаться от соблазна и уступила.

Кэмми покинула спальню Тайлера рано утром, до того, как он проснулся, и потом, сколько ни изводила себя воспоминаниями об этой ночи, все же рассуждала достаточно здраво, чтобы не тешить себя иллюзиями: конечно же, для Тайлера вся эта история не значила ровным счетом ничего. Даже если допустить, что он что-нибудь помнил.

Кэмми содрогнулась и отставила опустевший бокал в сторону. При одном воспоминании о жарких объятиях, ласках и поцелуях Тайлера кровь её вскипала, а по телу бежали мурашки. Для неё эта ночь была единственной и почти священной, а для Тайлера… Увы, для Тайлера она была лишь одной из многих.

Громко вздохнув, Кэмми проводила взглядом солнце, скрывшееся за прямоугольной башней небоскреба. Близился вечер.

Тайлер, Тайлер, Тайлер…

Он ворвался в её жизнь в худший период её подростковой неловкости и стыдливости. В старших классах она ходила с металлическими пластинками для исправления прикуса, и была свято убеждена, что все взирают на неё с презрением и любопытством. Не по годам смышленая и бойкая, Кэмми тем не менее держалась в стороне от остальных своих сверстников, да и в компании её не звали. Все это резко изменилось, как только её мать вышла замуж за знаменитого (также и — печально) Самуэля Стовалла.

Клэр Пендлтон, мать Кэмми, большую часть жизни прожила на окраине Беверли-Хиллз. В молодости она работала фотомоделью. Будущий отец Кэмми, очарованный её красотой, вскружил ей голову, соблазнил, а потом бросил, оставив без обручального кольца, без мужа и без средств к существованию. Вскоре после того, как Кэмми появилась на свет Клэр снова вернулась к прежней профессии и сумела добиться успеха; по крайней мере на жизнь и воспитание дочери ей хватало. Она даже сумела устроить Кэмми в частную начальную школу, славящуюся высоким классом преподавания. В первые годы Кэмми прекрасно училась и не знала проблем, но в старших классах стала стыдиться своей внешности и неловкости.

Вскоре Клэр, желая помочь дочери избавиться от комплексов, пристроила Кэмми в школу актерского мастерства, где Кэмми быстро почувствовала настоящую тягу к актерской профессии. Она обзавелась подругами и друзьями, которых объединяла любовь к общему делу. Кэмми впервые поняла, что такое счастье, и в открытую мечтала по окончании школы стать актрисой.

Однажды погожим летним днем Клэр снималась на острове Каталина, когда Сэм Стовалл, проезжавший мимо на джипе, заметил пышноволосую полуобнаженную красавицу в купальнике, стоявшую по колено в воде. Не прошло и нескольких месяцев, как Клэр стала третьей женой Сэма, а Кэмми — его первой приемной дочерью. Своих детей у него было несколько, особым вниманием Сэм их не баловал, однако, переехав в его дом, Кэмми и Клэр узнали, что с ними будет жить и Тайлер, один из сыновей Сэма Стовалла.