Сатанизм. История, мировоззрение, культ - Панкин С. Ф.. Страница 118

Во-первых, то, что Печников считает «великим грехом», рекомендуется Еленой Рерих.

Во-вторых, Печников выставляет себя большим христианином, чем ап. Павел, по чьему совету и поступила Церковь: «Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся» (Тит. 3,10).

В-третьих, отлучение от Церкви не есть нарушение «свободы совести». Если, близко ознакомившись с чьим-то «внутренним образом мыслей», я перестаю принимать носителя этих мыслей в своем доме – это не значит, что я становлюсь злостным нарушителем «прав человека». Если я кого-то не пустил на порог своего дома – это не значит, что я его преследую.

Ни в каком толковании «свобода совести» не предусматривает, что религиозная община обязана принимать в свои члены человека противоположных взглядов. Свобода совести предполагает, что ни одна община не должна завлекать людей силой или обманом, а также, что она не должна насильно удерживать у себя тех людей, которые решили ее покинуть. Собор, закрыв церковные врата перед сектантами, не совершил ни того, ни другого нарушения свободы совести. («Но если церковь, действуя нравственно, не может употреблять насилие, если она в праве приобщать к себе членов единственно путем свободного убеждения, то это не значит, что внутри себя она должна признавать свободу основным началом всего своего духовного здания. Человек свободно примыкает к церкви, но приобщаясь к ней, он признает над собою высший закон, который не им установлен и который он не властен менять самовольно. Церковь является хранительницею высшего закона, не только изъятого от человеческого произвола, но и подчиняющего себе человеческий произвол. Никто не в праве требовать от человека этого подчинения, но если он хочет быть членом церкви, он должен покориться ее власти и ее уставам, никогда не отрекаясь от своей совести и от своего разума, которые он обязан уважать в себе как проявления божественного начала, но сознавая шаткость личной мысли и стараясь согласить их с непоколебимыми основами церковных преданий» (Чичерин Б. Наука и религия. – М., 1901, с. 222). Здесь стоит еще только добавить, что евангельские истины, возвещаемые Церковью, изъяты из области произвола не только отдельных людей – сама Церковь также не может противоречить Евангелию или отменить некие его части)…

«Скандал» сам по себе вряд ли может многих убедить, но он способен весьма многих осведомить о реальной позиции Церкви по конкретному вопросу. «Скандал» – это заявление, идущее вразрез с той интеллектуальной модой, которая в данный момент считается «общественным мнением», и потому он привлекает к себе внимание. Если такое заявление делает Церковь – она это делает не для того, чтобы всех убедить в правоте своей позиции, но для того, чтобы по крайней мере всех оповестить о ней.

Такое заявление от лица Церкви сделал Архиерейский Собор по вопросу о неоязыческих и оккультных сектах. В принципе церковные проповедники и иерархи постоянно говорят о том, что христианство несовместимо с оккультизмом. Но столь же постоянно в школы, телепередачи, в дома культуры и библиотеки приходят адепты оккультно-языческих доктрин и заявляют, что их взгляды очень мирно уживаются с Евангелием, и что вообще они нашли способ создать «мировую религию» без всякого ущерба для христианской вести. И, честно говоря, их саморекламе верят больше, чем предупреждениям Церкви. Последней в этой ситуации оставалось одно. Максимально громкое и максимально недвусмысленное заявление. Анафема.

Это не административно-юридический акт, изгоняющий или наказывающий отступников, но просто горькое признание совершившегося отделения. Анафема – это свидетельство о том, что данный человек не имеет благодатной силы, которая даруется в таинствах Церкви.

Каждый из нас в своих грехах отпадает от Церкви, и точно так же каждый православный христианин может воссоединиться с Церковью через искреннее покаяние, исповедь и Причастие. В молитвах исповеди священник просит о нас: «примири и соедини его святой Твоей Церкви». Однако к числу тех грехов, которые отлучают человека от общения с Церковью, принадлежит и грех проповеди учения, противоречащего Евангелию. Среди Десяти Заповедей, к исполнению которых Господь призвал людей еще во времена Моисея, первые четыре говорят о том, как человек должен мыслить о Боге, и их нарушение является грехом не меньшим, чем, например, нарушение заповеди «не укради».

Да, у нецерковных людей есть юридическое право на проповедь нехристианских систем мировоззрения. Но и у Церкви есть право при встрече с суррогатами предупреждать: это подделка. Церковь имеет право на полемику, имеет право отвечать на обвинения, которые высказываются в ее адрес и имеет право не допускать к своим таинствам людей, которые кощунственно к этим же таинствам относятся.

Это свидетельство и высказала Церковь после долгого, даже слишком долгого, затянувшегося на несколько десятилетий, молчания». (Диакон Андрей Кураев «Сатанизм для интеллигенции». (О Рерихах и Православии), в 2-х кн. М., Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2006. Электронная версия).

439. Протоиерей Владимир Дмитриев «Место Богоявления». Журнал «Альфа и Омега», № 3 (47), М., ИД «Фома», 2006, с. 130.

440. Даниил Андреев подчёркивает не только абсурдность, но и и кощунственность тезиса авраамистических религий о «вечных адских муках»: «Религиям семитического корня свойственно стремление возложить ответственность за жестокость законов на Божество. Как ни удивительно, но не вызывала протеста, даже просто не осознавалась самая их жестокость, по крайней мере жестокость законов возмездия. С непостижимым для нас спокойствием даже праведники христианских метакультур мирились с представлением о вечных страданиях грешников. Абсурдность вечного воздаяния за временное зло не волновала их разума, а совесть - непонятно как - удовлетворялась идеей о предвечной незыблемости, то есть безвыходности этих законов. Но то состояние разума и совести миновало давно. И нам кажется кощунственной мысль, будто этот Закон, в том виде, как он существует, создан по божественному произволению». (Даниил Андреев «Роза Мира». Метафилософия истории. М., «Прометей», 1991, с. 79). – С.П.

441. Диакон Андрей Кураев «Сатанизм для интеллигенции». (О Рерихах и Православии), в 2-х кн. М., Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2006. Электронная версия.

442. Диакон Андрей Кураев «Церковь в мире людей». Электронная версия.

Что касается Л. Н. Толстого, то справедливости ради следует отметить, что у Русской Православной Церкви были веские основания для его отлучения: «Убедительнее всех церковную позицию изложил архиепископ Сергий (Страгородский) в своей статье «Как православный христианин должен отнестись к предстоящему чевствованию графа Толстого?».

Архиерей обратил внимание на две стороны в личности и творчестве великого писателя. С одной стороны, это «известный художник слова <…> автор <…> действительно замечательных произведений», с другой, он отказался от своего творчества, осудил его, «выступив в качестве нового учителя веры», стал «ересеначальником», отрицавшим Божественную природу Христа и приснодевство Богородицы. Архиепископ Сергий напоминал поклонникам таланта, что Толстой выступил и проповедником анархических воззрений на государство, «послужил одним из главных виновников тех зол и нестроений», которые разралились в 1905-1907 гг. <…> Стоит учесть, что достаточно бескомпромиссную позицию по отношению к Л. Н. Толстому занимал святой праведный Иоанн Кронштадский. Его отношение к религиозным исканиям писателя (не художественному творчеству) было сугубо отрицательным. (Святой праведный Иоанн Кронштадский. Предсмертный дневник. М., 204. С. 44). Далеко не однозначно, как это принято традиционно считать, отнеслись к толстовской проповеди и представители интеллигенции. (Бердяев Н. А. Духи русской революции. // Вехи. Из глубины. М., 1991. С. 282-283; Кони А. Ф. Воспоминания о писателях. Л., 1965. С. 117).

<…> Однако оппозицию взглядам священноначалия на толстовство составила сама высшая государственная власть во главе с императором. <…> Подрывая своей политикой авторитет «господствующей конфессии» страны, высшая власть неминуемо приближала и свой конец, фактически рубя сук, на котором сидела в течение двух столетий». (Протоиерей Максим Хижий «Патриарх Сергий (Страгородский) и его церковно-политические взгляды». Журнал «Альфа и Омега», № 3 (47), М., ИД «Фома», 2006, с. 104-106).