Сатанизм. История, мировоззрение, культ - Панкин С. Ф.. Страница 35

Как мы видим, позиция сатанизма здесь полностью совпадает с позицией «безбожного гуманизма», на котором со времён так называемой «эпохи Возрождения» базируется вся цивилизация Запада. То есть, сатанизм стал фактической духовной основой «современного цивилизованного мира» ещё в начале его зарождения, на заре Нового времени. Степень абсолютизации человеческого Эго в странах Запада и, особенно, в США в настоящее время достигла таких масштабов, что фактически учение сатанизма по этому вопросу стало уже здесь, по крайней мере, на уровне обыденного сознания - общепринятой точкой зрения. И то, что большинство «добропорядочных граждан» не отдаёт себе в этом отчёт – ничего в итоге не меняет: здесь важен именно результат, со всеми вытекающими отсюда духовными последствиями.

Особо подчеркнём в данной связи, что современный либерализм, являющийся идеологической основой Западной «денежно-технологической» цивилизации, уходит своими корнями в иудаизм, который представляет собой одну из разновидностей «религий левой руки» - демонопоклонства.280 Известный гебраист Исраэль Шамир (Израиль Соломонович Шмерлер) пишет об этом: «Общепринято считать современный либерализм нерелигиозным, если и не антирелигиозным направлением мысли. Либерализм уклоняется даже от самоопределения как идеология. Либерал утверждает, что он против господства любой идеологии, господства любой религии. Мы будем говорить лишь о сегодняшнем либерализме, ставшем идеологической доминантой в США и играющем огромную роль в Европе и в пост-советской России. В нашем анализе мы будем опираться на идеи покойного немецкого мыслителя Карла Шмитта. После покорения Германии в 1945 году Шмитт провёл некоторое время в советской и в американской зонах оккупации, которые потом стали ГДР и ФРГ. Уже тогда Шмитт заметил, что американский либерализм – это воинствующая идеология, менее склонная к компромиссам, нежели советский коммунизм. Так, американцы потребовали от него доказать свою веру в либеральную демократию, русские не требовали клятвы на «Коммунистическом манифесте». Этот личный опыт привёл Шмитта к выводу, что новый американский либерализм – это не «отсутствие идеологии», но идеология, и более опасная, чем коммунизм (который он крайне не любил)…

Понимание идеологичности агрессивного либерализма победило в научных кругах лишь в последние годы, не без помощи американских войн во Вьетнаме, Ираке, Афганистане. Либерализм стал чёткой и оформленной идеологией, требующей повсеместного выполнения одних и тех же установок. Эти установки можно воспринимать оптимистически или пессимистически: так едок и устрица по-разному встречают лимон и шабли. Многое зависит от того, вы едите, или вас едят.

– Права человека, или отрицание прав коллектива.

– Защита меншинств, или отрицание прав большинства.

- Частная собственность на СМИ, или исключительное право капитала на формирование общественного мнения.

- Защита женщин и гомосексуальных отношений, или ликвидатиция семьи.

- Антирасизм, или отрицание предпочтительных прав коренного населения.

- Пропаганда экономической самостоятельности, или запрет на социальную взаимопомощь.

- Отделение церкви от государства, или свобода антихристианской пропаганды, запрет христианской миссии в общественной сфере.

- Выборная форма правления («демократия»), ограниченная согласием народа и властей с доминирующим дискурсом.

Карлу Шмитту принадлежит и ещё одна важная мысль: каждая идеология является скрытой религиозной доктриной… Важнейшие концепции современной идеологии есть секуляризированные теологические концепции.281 И действительно, в русском коммунизме ощущается секуляризированное православие: от Христа, идущего перед дюжиной матросов в поэме Блока до лозунга хрущевских времен «Человек человеку – друг, товарищ и брат» православная христианская идея соборности доминировала.282

Какова же религиозная подоплека нового либерализма? Тут взгляды учёных и теологов разделились. Одни, вслед за Вебером, видят в либерализме развитие протестантизма. Другие замечают сильный антирелигиозный запал либерализма и видят в нем ту или иную форму сатанизма. Третьи отрицают сатанизм, или определяют его, как отсутствие Бога. Мой пастырь Феодосий Севастийский заметил, вслед за Аверинцевым, что новый либерализм старается стереть все следы Божьего присутствия, уничтожить любое напоминание о Христе. Покойный Александр Панарин считал его формой язычества, мифом о Потребителях и Товарах вне общества.

На мой взгляд, учение о «либеральной демократии и правах человека», принесённое силами морской пехоты США на берега Тигра и Аму-Дарьи, представляет собой крипторелигию, секуляризированную форму иудаизма, или нео-иудаизм; его приверженцы воспроизводят взгляды, характерные для иудеев; иудеи часто выступают в роли проповедников новой веры, при этом ее приверженцы верят в сакральность Израиля. Действительно, когда в Нидерландах сжигают метечи, а в Израиле разрушают церкви, это не вызывает никаких эмоций в сравнении с тем, что начинается когда на стене синагоги рисуют граффити. США определяет степень лояльности своих союзников в соответствии с их отношением к евреям. Музей (а точнее, храм) Холокоста находится возле Белого дома. Поддержка еврейского государства является обязательным пунктом программы всех американских политиков. Иудаизм – единственная религия, с которой запрещено бороться в рамках господствующего дискурса. Вспомним бурю, поднятую «письмом 500», если бы то же письмо выступало с той же настойчивостью против христианской церкви, его бы беспроблемно напечатали на страницах «Московского комсомольца».

Ощущается заметная преемственность между палео-иудаизмом и его новой версией. В еврейском государстве воплотились параноидальные страх и ненависть иудеев по отношению к иноверцам, в то время как политика Пентагона представляет собой проявление всех тех же страха и ненависти, но уже во всемирном масштабе. Идеи нео-иудаизма были сформулированы еврейским националистом Лео Штраусом и были подхвачены еврейскими журналистами, пишущими для «Нью-Йорк Таймс». Существует проект строительства нового Иерусалимского Храма на месте мечети Аль-Акса, для того, чтобы поддержать неоиудаизм экзотерическими ритуалами.

Неоиудаизм – это религия Американской Империи, а война на Ближнем Востоке представляет собой неоиудейский джихад. Это интуитивно понимают миллионы людей: по словам Тома Фридмана из «Нью-Йорк Таймс», «иракцы называли американских захватчикоа евреями». На Западе церковь утратила свое положение, адепты неоиудаизма считают западное христианство практически мертвым (они пока не заметили возрождения православия в России) и сражаются с ним бескровными методами с помощью АДЛ (Анти-диффамационная лига) и других антихристианских организаций, но ислам – великое вместилище духовности, традиций и солидарности, поэтому адепты неоиудаизма обрушивают на него всю огневую мощь, находящуюся в их распоряжении.

«Постойте!, - скажите вы. – Иудаизм есть одна из монотеистических религий, её последователи так же верят в Бога, как христиане и мусульмане. Иудеи нам товарищи в общей борьбе с богоборством. Значит, нео-иудаизм – тоже идеологически и теологически близки нам. Что может быть общего между иудаизмом и антидуховным, антирелигиозным культом глобализма, неолиберализма, разрушения семьи и уничтожения природы, культом утилитаризма, отчужденности и отхода от истоков, противостоящим сплоченному обществу, солидарности, традициям? Ведь иудаизм вполне традиционен и не менее других религий стоит на позициях соборности».

Это серьёзное возражение, казалось бы, ниспровергающее нашу попытку идентификации. Но оно основано на непонимании одной важной особенности иудаизма. Как римский Бог Янус, у иудаизма два лица, одно – обращённое к иудеям, а другое – обращённое не к иудеям. Иудаизм требует противоположных вещей от иудеев и не иудеев… Этим он отличается от христианства, ислама, буддизма. Эти великие религии не предъявляют требований к тем, кто не является их последователями, за исключением одного требования – стать их последователем. Иудаизм не требует от гоя стать иудеем. Более того, он это не одобряет, если не запрещает прямо.