Оккультизм. Руководство к воспитанию оккультных сил в человеке - Брандлер-Прахт Карл. Страница 23

Истинная любовь к ближним не ограничивается только красивыми словами, но она действует. Поэтому должно приучиться все наши поступки сопровождать многочисленными актами любви к ближним.

Это нанесет себялюбию серьезный ущерб.

Точно также наши мысли должны все более и более освобождаться от эгоизма. Чистота сердца должна покорить мир мыслей, так как мысли — как мы уже упоминали об этом в другом месте — реальные, материальные вещи, существующие вечно, неслышимые, невидимые и неощущаемые телесными чувствами, которые остаются в связи с нашим внутренним существом и вызывают в нас новые, родственные им мысли.

Этот процесс обнаружения первоначальной мысли продолжается до тех пор, пока высокий прилив мало-помалу накопляющейся группы мыслей не врывается к нам со стихийною мощью и не побудит к освобождению, к поступку.

Таким образом, злая мысль беспрестанно порождает новые злые мысли и они влекут нас в конце концов к дурному поступку. Если это случилось, то нас охватывает тоска, совесть проявляется в раскаянии и неопределенное, но мучительное предчувствие тяжелой кармы, посредством которой мы должны примириться с нарушенной гармонией, овладевает всем нашим существом и делает нас несчастными.

Напротив, каждая добрая мысль порождает целый ряд других добрых мыслей и из них проистекает тогда доброе дело. Чувство высокого удовлетворения, истинного счастья — награда за это.

Но мир мыслей действует отраженным образом не только на агента, но и все другие люди, очутившиеся в сфере его действия, испытывают его влияние.

Таким образом, злой человек причиняет вред не только посредством видимых поступков, но также и при помощи рассеивания его низких намерений в то время, как добрый человек заставляет свою гармонию воздействовать на окружающую его обстановку и через это точно также и на своих ближних, так, что и он в большинстве случаев также бессознательно возбуждает благородное направление мыслей и вместе с тем и добрые поступки.

Прежде всего мы учимся господствовать над миром наших мыслей и через это можем побеждать наши недостатки. Мысли — будущие поступки; это следует постоянно вспоминать и движение вперед будет облегчено.

Видимые следствия наших пороков и низких страстей проистекают из ряда однородных мыслей. Первоначальная робкая мысль — только искра, в наших же пороках и страстях она нашла великолепный горючий материал, тотчас же он начал тлеть, образовались мгновенно новые мысленные искры и сразу все объято ярким пламенем. Пожар разгорелся и слабая воля не смогла его потушить. После того, как несчастье случилось, возвратился тотчас же рассудок и вместе с ним раскаяние. А как было бы легко потушить первую искру! Но большинство ведет себя подобно детям, которые радуются огню и играют с ним до тех пор, пока сами не запылают. Пусть читатель заметит: «лучше всего подавлять злые мысли при помощи возбуждения ряда им противоположных мыслей». Это действует непогрешимо, но только до тех пор, пока стропила еще не объяты пламенем, ибо в таком случае большая часть дома уже находится во власти ненасытной стихии.

Наше чистосердечное самопознание, которое мы можем усвоить себе, как теоретически благодаря постоянному суровому самоуглублению, так и практически посредством строгого критического анализа наших поступков и деяний, сказало нам и говорит нам ежедневно, как сильно мы преданы еще дурным привычкам, порокам и даже низким страстям.

Только беспощадная строгость к самому себе смогла бы нам здесь помочь.

Итак, человек, желающий стать гармоничным, будет прежде всего укреплять свою волю и обуздывать свои чувственные похоти. А затем он будет стараться приобрести спокойствие.

Он представит себе, что все земные вещи — слишком ничтожны, чтобы из-за них он должен был впасть в негармоническое раздражение. Ибо негармонический человек высказывает все желания слишком стремительно, слишком докучлив в своих просьбах.

Человек научится ценить настоящей ценой мир с его низкими побуждениями, если твердо будет помнить всегда, что мы впадаем в грубый обман в отношении к веществу.

Для загипнотизированного по приказанию гипнотизера образуется реальная вещественная стена там, где для всех других людей, не подчиненных воле гипнотизера, нет ничего, кроме воздуха. Стена эта для загипнотизированного настолько реальна, что последний может зашибиться об нее. Для нас указанное место — пусто или занято мебелью, для загипнотизированного оно представляет стену, а для третьего, подчиненного какому-либо иному внушению, может быть, шумящим, волнующимся морем. Каждый, ведь, чувствует свое представление пластичным, отчетливо осязаемым.

Однако такой результат может быть достигнут не только благодаря внушению, но каждый, умеющий себя гипнотизировать, может убедить себя, если он этого желает, в том, что какая-либо материальная вещь перестает для него существовать и на ее месте может явиться другая, реальная для него, воздействующая на его чувства вещь, в зависимости от самовнушения.

Итак, если материя вообще может появиться благодаря внушению или по крайней мере преобразоваться, то само собой напрашивается верное предположение, что весь материальный мир или по крайней мере формы его, доступные нашим чувствам, не что иное, как подобное сильное массовое внушение.

Какой веселой улыбкой награждаем мы загипнотизированного, который с удовольствием наслаждался мнимыми вещами или при внушенном ему страдании стал жаловаться и стонать. Мы знаем, что его ощущения только воображаемые и что они пропадают в тот момент, когда внушение перестает действовать, и что он, будучи пробужден, будет сам смеяться над серьезною опасностью, которую он только что испытал и которая на самом деле не существовала. Точно так же и мы когда-нибудь будем смеяться над нашим поведением, если мы пробуждены, т. е., сделались совершенными, если мы стряхнули с себя внушение, действующее на земле.

Мы поймем тогда, что весь сон мнимых скорбей и радостей, и все тысячи тысяч ничтожных вещей, которые кажутся нам бесконечно важными для людей, не стог даже того, чтобы из-за них задерживать наше развитие на один только час, не говоря уже о многих тысячах лет, как это, к сожалению, бывает в большинстве случаев, Если бы мы совершенно познали истину, мы гораздо раньше смогли бы уже достигнуть этой возвышенной точки зрения, тем меньшее число мучительных инкарнаций (воплощений) потребовалось бы для этого. Как верно говорит поэт.

Одно только вечно: борющийся дух, который должен достигнуть познания своей божественной сущности. Для этого он пользуется материальными представлениями. И чем сильнее он сумел освободиться от этого представления, тем свободнее его познание, тем ближе подходит он к своей цели, тем более он — счастлив.

Земную жизнь можно также уподобить сну, Какие трагические события переживаем мы часто во сне; события, касающиеся всего человеческого существования; которые ночью потрясают нас так же интенсивно, как и в бодрственном состоянии. Немного времени спустя после пробуждения мы уже смеемся над виденными во сне событиями и никогда не случается, чтобы мы приняли их всерьез. «Сны, что дым», говорят люди, что, конечно, не вполне справедливо, как мы увидим в другой главе.

Что такое для души, как не сон, это телесное земное существование? Ночь прошла, душа пробудилась от дремоты в оковах тела, и ее тогда мучит все время вопрос: «какую пользу принес мне мой сон? Подвинул ли он меня вперед? Или снова должен я отдаться во власть материи, снова подвергнуться тяжелой земной жизни, которая этот раз еще мучительнее терзает меня, чем прежде — и сколько раз еще — сколько раз?»