Путешествие души - Шереметева Галина. Страница 4

Много позже я осознала, что навязывание того, что «правильно» и современно, вопреки чувствованию истины внутри себя, было главной проблемой окружавших меня людей. Все судили по внешним проявлениям и пытались сделать меня удобной и послушной. Монах-инквизитор и мои родители хотели одного – повиновения. Мама как-то призналась, что всегда боялась меня и не понимала. Именно поэтому она стремилась апеллировать к мнению окружающих и вызвать «всеобщее осуждение» любых моих самостоятельных поступков.

Для взрослых я была послушной и странной девочкой. Воспитательницы меня любили, так как я была удобна для них. Даже моя мама, вспоминая этот период, рассказывала, что в детском саду обо мне говорили: «Где посадишь, там и возьмешь». Я могла находиться на одном месте целый день, практически не двигаясь. Часто накатывающие воспоминания и ощущения, которых я не встречала в этой жизни, делали меня ребенком, который «ловил ворон». Им трудно было представить, чем занималась эта маленькая девочка, замирая и устремляясь всем своим существом в невидимые дали.

Порой я внимательно следила за различными свечениями, окружающими людей. У одних они были цветными и яркими, другие лишь немного светились серовато-коричневым цветом. Это свечение давало основную информацию о том, кто подходит ко мне, и, увлеченная изучением свечения вокруг, я не слушала то, что они мне говорили. Очень часто внутреннее свечение и та информация, что отделялась от них с разговором, были совсем разного цвета. Многие, когда говорили, сначала втягивали в себя свое свечение, напрягались и выдавали залп грязной энергии, которую направляли на собеседника. Во всем этом было столько неправды, что она пугала меня и вызывала еще большее желание находиться подальше от взрослых. Единственные, пожалуй, лица, четко запечатлевшиеся в моей детской памяти, – это лица моего отца и бабушки. Мама до детского сада существовала для меня облаком цвета и запаха. Подходя ко мне, она, казалось, брала меня в это облако, обволакивала все мое существо, что, правда, не мешало мне проваливаться в свои воспоминания. Затем она появилась для меня только в школьный период.

Многие моменты этого периода жизни, когда приходили ясные видения, помнятся мной отчетливо. Были среди них и видения, которые преследовали меня всю жизнь и о которых я боялась почему-то говорить взрослым. Эти образы вызывали во мне целую бурю переживаний. Одним из таких видений было огромное растение, которое росло на улице у обширного водного пространства. Попадая в это воспоминание, я всегда оказывалась стоящей на широкой каменной лестнице, и это странное растение в большом горшке украшало набережную.

Передо мной расстилался морской залив. Теплые волны ударялись о ступеньку лестницы, на которой я стояла. Солнце играло и перекатывалось в ленивой ряби воды. Вдалеке были видны корабли с опущенными парусами. По-видимому, было утро. По небу и по воде расплывался легкий лиловый цвет. Пахло рыбой и тем удивительным запахом моря, который не опишешь словами, но который заполняет изнутри своей свежестью и бодростью, поднимает и влечет куда-то вдаль к неизведанному.

Я еще не видела моря, но память о нем была столь сильна во мне. Возможно, работала генная память, пришедшая от моего прадеда.

Это воспоминание накатывало на меня, подобно морской волне, и глубокая тоска заполняла все мое тело – чувство одиночества, сопровождающееся осознанием собственной власти и материальных возможностей, могущих реализовать любые желания. Все, кроме желания разорвать этот нескончаемый круг и найти близкую, понимающую душу.

Сила этого чувства заполняла меня и распространилась на многие годы уже этой жизни. Никакие заботы моих родителей не могли заглушить и развеять одиночества, сжимающего меня изнутри. Само море я увидела много позже, когда вся семья поехала отдыхать в Крым. Море встретило меня родными запахами и звуками. Так бывает, когда после многолетней разлуки наконец возвращаешься в родные места. В эту первую поездку мы с братом плавали на детских надувных кругах. Заигравшись, мы оказались вдалеке от родителей, неожиданно мой круг начал сдуваться. Это был мой первый самостоятельный заплыв.

Гармония мира

Избавив меня от родительских экспериментов по воспитанию, Вселенная позаботилась обо мне. У родителей создалась ситуация, когда они вынуждены были отправить меня, годовалого ребенка, в загородный детский сад. Дети в моей группе были старше меня и лучше управляли своим телом. Я вынуждена была быстрее научиться всему тому, что уже умели они. В холодное время года нас привозили на воскресенье к родителям, все остальное время мы постоянно жили здесь.

Природа окружала меня постоянно. Каждая встреча с новым ее проявлением: будь то маленькая весенняя фиалка, липовые почки с их удивительным ароматом и вкусом, маленькие головастики в пруду – охватывала меня непередаваемым ощущением единства. Природу я чувствовала изнутри, становясь ею, наполняясь до самой мельчайшей своей частички.

Детский сад располагался вдали от города, на природе, и наши воспитательницы жили рядом. Их доброта и забота наполняли спокойствием и гармонией. Сельские жительницы, они умели слушать и наслаждаться природой. На прогулках они часто выводили всех детей на полянку, рассказывали о растениях и, сидя под деревом, предоставляли полную нам свободу. Они не изнуряли занятиями и навязыванием всяких правил. Их спокойное присутствие чувствовалось, но не мешало нам заниматься своими делами. Нас часто водили к небольшому озеру. Воспитательница располагалась на полянке, и мы играли вокруг нее. Она была нашим центром, помощью и ласковым теплом, которое не давало нам разбегаться и помогало спокойно осваиваться в окружающем мире.

Я всегда уходила от навязчивого воспитания и страхов, которые исходили от взрослых. Очевидно, многие дети чувствуют тревожность взрослых, рядом с которой невозможно расслабиться и слиться с природой.

Именно поэтому дети и убегают от них. Вселенная позаботилась обо мне, мои воспитатели не были такими, и я могла полностью предаться своим занятиям.

На одной из таких прогулок мы остановились недалеко от пруда. Множество головастиков плавало у берега. Они моргали глазами и, быстро работая хвостиком, уносились вниз, ко дну. Мы сидели на берегу и смотрели за ними.

Вдруг я почувствовала воду вокруг себя. Она была соленой и глубокой. Внизу были несколько людей в сероватых одеждах. Пузырьки воздуха всплывали от них струйками. Эти люди что-то поднимали ко мне наверх. Нетерпение заставило меня покинуть корабль и устремиться к ним в воду. Я ощутила себя взрослым мужчиной и посмотрела вверх. Над нами покачивалось днище корабля. Сквозь воду виднелось солнце, его расходящийся колодцем свет окутывал меня и матросов. Воспоминание резко прервалось, в меня полетели брызги от камня, который бросил мальчик в пруд.

Каждая прогулка приносила новые открытия. Эти находки увлекали и радовали меня. Открытиям не было предела. Пластмассовые игрушки и формочки в песочнице совсем не вызывали интереса.

Материал, из которого они были сделаны, – мертвый и не светился, как все вокруг. Меня занимали камешки, растения, веточки, упавшие с деревьев, в них жизнь пульсировала разным свечением.

Особенно увлекательными казались тоненькие слои коры, слетающие с сосен. Их много ранней весной, когда снег начинает подтаивать и около стволов деревьев образуются проталины. Слетая и кружась в воздухе под порывами весеннего ветра, тонкие корочки сосны ложатся на искрящийся рыхлый снег. Они будто напоминание о буйном росте травы, цветов и листвы, к которому уже готовится природа. Полупрозрачная перепонка, содержащая внутри утолщения, рождала в моем воображении образы дальних теплых стран и сказочных животных. Эти таинственные картины сменяли друг друга с изменением положения пластины. Целый мир проплывал перед глазами. Многие дети любят смотреть за меняющими свои очертания облаками, но меня больше привлекали пластины сосны.