Когда расцветает жемчуг (СИ) - Янушкина Вероника. Страница 33

Старший садовник наотрез отказался дать минерал, но дерью выручил Стеллан. Два дня опекун не появлялся, но стоило поссориться с Зераном, через полчаса постучал в дверь флигеля и спросил, что случилось. Неизвестно, как, но к вечеру кристаллы лежали на островке. Грешным делом, Глебова подумала, не спровоцировать ли конфликт, чтобы увидеть младшего Стасгарда, но отказалась от затеи. Глупо и себялюбиво. Подставить его, всё равно что отплатить злом за добро.

В полночь Саша стояла перед зеркалом и мысленно твердила, что всё получится. Расчёсывала косу и успокаивала себя, ведь дневник был вызубрен, инструкции претворены в жизнь. Осталось малое.

Чувствуя лёгкую дрожь, последняя Васперити шагала по аллее. В вольере чирикали попугаи, шелестели на ветру ивы и словно пели колыбельную умершей королеве. Краешки лун соприкасались, и на землю лился жемчужно-серый свет. Пока ночные светила не разошлись, садовница должна была «провести ритуал».

Шаг через ручей, и дерья очутилась на островке. Мерцали сельвиолиты, отдавая земле драгоценную энергию.

В три ямки глубиной с мизинец Глебова закопала по семечку. Через год она переплетёт веточки саженцев и белым огнём соединит в жемчужное древо. Ещё через полгода король получит цветок, а новоявленная лекарица напомнит о договоре и добьётся свободы. Нет - придумает способ и сбежит! Всё получится. Да! Мысли человека материальны. Надо верить в хорошее, и оно обязательно сбудется.

В шелесте азалии послышалось:

- Наивная...

- Справлюсь, - громко возразила Саша.

А куда деваться?..

Глава 9. Соколиная охота

- Доброе утро, - поклонился каорри, одетый в строгий светло-красный костюм и тёмный передник, - вас проводить?

- Благодарю, но не стоит.

- Как прикажете.

Одарив прислужника вежливой улыбкой, Селим уверенно зашагал вдоль столиков. Гости узнавали достопочтимого асана и кивали, расступались, некоторые провожали взглядами и словно боялись, что второе лицо в государстве услышит пустые разговоры и посмеётся. Заметит мелочность мышления и посоветует Его величеству отклонить прошения или вовсе лишить права посещения дворца.

Тен Илметтин видел страх и чувствовал себя хозяином положения, словом способным вершить чужие судьбы. В принципе, так было всюду, кроме сердца Афелета, где безраздельно царили Стасгарды. В королевской обители каорри становился ведомым и подчинялся сторонней воле. Изредка ему удавалось направлять её в русло собственных желаний, но с оглядкой на настроение сиятельных монархов.

Первого, которого застал Селим, отличали жестокость и хитрый ум. Талант просчитывать всё на несколько шагов вперёд и понимать поступки соперников позволили грозному Златану сделать Карвахен могущественнейшим государством. Куда там застрявшей в эпохе земледелия Альтане, помешанной на междоусобных войнах Ларрее или раскинувшемуся в степях Аркестану! Со всеми Его величество заключил выгодные союзы, всех вынудил отписать сельвиолитовые рудники и признать верховную власть династии, рождённой под знаком Адара. Без подписи Стасгарда указы оставались клочками бумаги.

Наследник Златана, великолепный Лиран, жил порывами ярости и благодушия. Его величество плетью бил слуг и наблюдал, как стража клеймит предателей и толкает в пропасть, а за ужином рассказывал асану смешные истории из поездок по стране. По указанию монарха в беднейшем (северо-западном) графстве каорри строили дома и раздавали нуждавшимся. В то же время он запрещал дерьям занимать руководящие должности и не гнушался пощёчин, наказывал цетр за оплошности.

Сиятельного Растана захватывала страсть. Окружение знало, что идти с просьбами к царственному Стасгарду стоило утром, когда тот пребывал в прекрасном расположении духа. Умеренности он предпочитал роскошь. Вычурные украшения (россыпь камней на охотничьих кинжалах, бриллиантовые запонки и пуговицы, часы-медальон дороже поместья, арделитовые пряжки на ремнях) превращали костюмы - только из тканей ручной работы, а кожу для сапог выделывали дольше семерики - в театральные наряды. Помнится, сокола отличали молниеносный бросок и бледное оперение, чтобы незаметно упасть и схватить жертву, но этот вставший на крыло слеток всем возвещал о своём появлении. Возвещал и требовал полного подчинения, легко претворяя угрозы в жизнь.

Единственное, тен Илметтина настораживала дерья из рода тен Махети. Айлин обольстила короля сильнее, чем предыдущие фаворитки. Прежде ни одна не входила в рабочий кабинет и не указывала ему, влиятельному и почитаемому каорри, что и как делать. И это с одобрения правителя! Тот внимал цетре больше, чем проверенным советникам, что делало её весомой фигурой среди господ Карвахена. Немыслимо! Но, пока Растан ослеплён, Селим будет улыбаться смелой красавице. Улыбаться и ждать дня, когда отправит её в дальнее графство, как «обманувшую чаяния династии».

Тяжёлые дубовые двери открыли комнату, где вкушали еду особенные посетители. Овальный стол, гобелены с изображениями соколиной охоты, прихваченные гардины, за которыми стояли ароматические лампы, клетка с соловьями - сановник будто очутился во дворце. Владелец ресторана был в долгу перед асаном и не пускал в зал других гостей. Конечно, короля бы он проводил с высокими почестями, но династия доверяла (ради безопасности) только поварам собственной кухни.

Птичьи трели приятно тревожили слух, ароматы ванили и корицы разжигали аппетит. Мужчина опустился в кресло из кожи цвета коньяка и коснулся одной из трёх выемок на столе. Над отполированным до зеркального блеска чёрным каштаном замерцали проекции блюд из меню. Тен Илметтин выбрал два имбирных чая и рисовых пудинга, надавил на кнопку и, положив руки на подлокотники, принялся ждать.

Вытканный на гобелене каорри подбрасывал сокола, готового напасть на стаю диких селезней. Молниеносный полёт, крик и острейшие когти схватят жертву. Пронзят быстро и точно, и птица словно покажет сиятельным хозяевам, как следует вершить дела. Без промедления и капли сомнений, способных сбить с верного пути на каменистую тропу. Зло необходимо искоренять в зародыше, чтобы оно не поднялось с колен и не поработило весь Карвахен. Уж кто-то, а Стасгарды знакомы с прописной истиной лучше других! Сами истребляли проклятых в войне за Архару! Так почему король медлит? Зачем откладывает то, что должно свершиться? Родственные чувства? Слабость! Преступная слабость!

Размышления оборвал дверной скрип, и в комнату ступил верховный комиссар тайной канцелярии. Соловьи притихли.

- Доброе утро, - Эрдан тен Маршелл присел в кресло напротив и расстегнул верхнюю пуговицу бордового пиджака, - давно ждёте?

- Нет. Блюда ещё не готовы, - улыбнулся тен Илметтин, - я взял на себя смелость и заказал пудинг и чай. Одобряете выбор?

- В самый раз для начала нового дня.

- Наконец-то.

Средняя выемка на столе загорелась белым, и крышка раздвинулась. На бесшумно поднявшейся платформе лежали серебряные приборы, стояли полные тарелки и кружки, над которыми вился ароматный пар. Простых горожан обслуживали каорри; высший свет посещал ресторан, чтобы побеседовать вдали от посторонних слушателей, посему еду подавали по вмонтированному в стены и пол механизму.

Мужчины забрали посуду, и стол принял первоначальный вид.

- Что вы хотели обсудить? - комиссар вытер ладони влажной салфеткой и ножом отрезал кусочек пудинга.

Асан скользил пальцем по серебряной кайме чашки.

- У нас с вами появилась проблема, - вкрадчиво произнёс каорри.

- Какая?

- Серьёзная, очень, - Селим глотнул чаю и поморщился: имбирная горечь приятно царапнула горло, - настолько, что придётся действовать сообща. И, возможно, в обход высших лиц Карвахена. Подчёркиваю, возможно.

- Внимательно слушаю, - прищурился собеседник.

Тихо свистнули птицы и в ряд устроились на нижней жёрдочке, словно поняли разговор.

- Близнец Его величества владеет магией смерти.