ЗНАМЕНИТЫЕ КИЛЛЕРЫ, ЗНАМЕНИТЫЕ ЖЕРТВЫ - Мазурин Олег. Страница 40

Николаев не мог не знать о связи Кирова и его жены. И жутко ревновал ее. И это Сталин учел при организации политического убийства. Лучшей кандидатурой для киллера не сыскать. И Николаева использовали втемную. Как марионетку дергали за нитки. Ревность рогоносца — как движущая сила заказа.

Появляется в Питере Киров, и Николаев мгновенно переключается на него. Намечена и дата первого покушения — 15 октября. Перед тем, как решиться на столь важный шаг, он, подобно заправскому революционеру пишет политическое завещание. «Дорогой жене и братьям по классу. Я умираю по политическим убеждениям, на основе исторической действительности…Ни капли тревоги, ни на йоту успокоения… Пусть памятью для детей останется все то, что осталось в тебе. Помните и распростр. (так в документе) — я был честолюбив к живому миру, предан новой идеи, заботе и исполнении своего долга. Поскольку нет свободы агитации, свободы печати, свободного выбора в жизни и я должен умереть. Помощь на ЦК (Политбюро) не подоспеет ибо там спят богатырским сном… Ваш любимый Николаев». (Стиль и орфография сохранены.)

Он едет к дому Кирова, у него в портфеле заряженный револьвер. Но кировская охрана не дремлет. Она замечает странного незнакомца, арестовывает его и препровождает в отделение милиции. Через несколько часов Николаева отпускают. Это и понятно: Николаев агент НКВД, который готовит убийство Кирова. Из милиции засветившегося киллера освобождает Иван Васильевич Запорожец, который летом 1934 года был назначен заместителем председателя ленинградского управления НКВД Медведя специально, чтобы подготовить убийство Кирова — опять же по заданию Сталина — он давно «вел» Николаева и поэтому освободил незадачливого террориста.

Николаев снова вернулся домой ни с чем. Шел уже восьмой месяц, как он сидел на шее Мильды.

14 ноября Николаев отправился на Московский вокзал. Киров возвращался с очередного заседания Политбюро ЦК. Николаев, оттесненный толпой, стоял в стороне, засунув руку в карман и сжимая револьвер, ожидая, когда из черноты тамбура появится ленинградский вождь. Но охрана оттеснила людей. Нужны были новые обстоятельства. И он их выбрал. Объявление в «Ленинградской правде» от 29 ноября извещало: 1 декабря во дворце Урицкого, так тогда назывался Таврический дворец, в 18.00 состоится собрание партийного актива Ленинградской организации ВКП(б). В повестке дня: итоги ноябрьского Пленума ЦК ВКП(б). Вход по пригласительным билетам. Доклад будет делать Киров, можно спокойно прицелиться и выстрелить. Дело оставалось за малым: получить пригласительный. 1 декабря Киров не собирался ехать в Смольный, решение заехать перед партактивом в обком пришло неожиданно, и никто не знал: заедет Киров в Смольный или нет. Около четырех часов дня Киров позвонил в гараж, находившийся в том же доме, где он жил, и попросил своего шофера подать машину. В 16.00 он вышел из дома и несколько кварталов прошел пешком по договоренности с шофером. Ему хотелось прогуляться, день был не очень ветреный и морозный. У моста Равенства машина догнала его, он сел и попросил шофера отвезти его в Смольный. Николаев появился в обкоме еще перед обедом. Они встретились случайно. Киров прошел мимо, и Николаев, увидев его, машинально двинулся за ним. Револьвер лежал в кармане пальто, и рука невольно сжала его. Охранник Борисов, сопровождавший Кирова, немного отстал, и они оказались вдвоем в пустом коридоре — многие из обкомовцев были на совещании у второго секретаря Чудова. Это была чисто случайная встреча, Николаев готовился выстрелить в Таврическом дворце при большом скоплении народа, быть может, даже что-то выкрикнуть на прощание, а тут никого. Коридор был длинный, Киров шел, не оборачиваясь, его мысли были заняты докладом, Николаев же лихорадочно обдумывал эту ситуацию. Более удачной ситуации, чем эта, и придумать было трудно. Киров подходил к дверям кабинета Чудова, мог зайти к нему, и тогда все рухнет. Нужно было на что-то решаться, и Николаев решился…

Он вытащил револьвер и не раздумывая сразу же выстрелил в Кирова три раза, целясь в затылок…

Первый выстрел оказался, как выяснилось чуть позже, смертельным. Николаев хотел выстрелить в себя, но электромонтер Платич, работавший рядом, бросил в Николаева отвертку, попал ему по лицу, рука дрогнула, и пуля, предназначенная для себя, пронеслась мимо.

«Я отомстил! — лихорадочно воскликнул Николаев. — Я отомстил! Отомстил!»

И упал, потеряв сознание. Из кабинета Чудова выскочили участники совещания. Один из них вспоминал: «В пятом часу мы слышим выстрелы — один, другой… Выскочив следом за Иванченко, я увидел страшную картину: налево от дверей приемной Чудова в коридоре ничком лежит Киров (голова его повернута вправо), фуражка, козырек которой упирался в пол, чуть приподнята и отошла от затылка. Под левой мышкой — канцелярская папка с материалами подготовленного доклада: она не выпала совсем, но расслабленная рука уже ее не держит. Киров недвижим, как он шел к кабинету — головой вперед, ноги примерно в 10–15 сантиметрах за краем двери приемной Чудова. Направо от этой двери, тоже примерно в 10–15 сантиметрах, лежит какой-то человек на спине, ногами вперед, руки его раскинуты, в правой находится револьвер. Мышцы руки расслаблены». Картина достаточно живописная. Палач и жертва лежат бездыханно, последний никогда больше не очнется, а первому еще предстоит играть свою роль до конца. Появились врачи, охрана, начальник управления НКВД Филипп Медведь, было зафиксировано точное время выстрела — 16 часов 37 минут. Первый врач прибыл в 16.55. Предпринимались еще попытки спасти жизнь Кирова, но безуспешно. Потом в медицинском заключении записали: «Смерть наступила мгновенно от повреждения жизненно важных центров нервной системы». Сразу же о смерти Кирова было сообщено в ЦК Сталину.

2 декабря Сталин допросил убийцу и захотел допросить охранника Кирова — Михаила Борисова. Ему было 53 года. В роковой день 1 декабря Борисов отстал от Кирова, и это привело к трагедии. За Борисовым поехали. На грузовике. На обратном пути Борисов, сидевший на облучке, при резком повороте грузовика вылетел из кузова и ударился головой о фонарный столб, а потом упал на тротуар. Удар оказался смертельным. Случайна ли это смерть? Вряд ли. НКВД не нужны были лишние свидетели. Как и Сталину.

Николаеву обещают всего 3–4 года лагерей. И это за убийство высокопоставленного партийного деятеля?! Просто невероятно! Поэтому Николаев ведет себя спокойно. Он уверен, что его кураторы и организаторы убийства — энкэвэдешники его не сдадут. Когда же огласили приговор, Николаев воскликнул: «Обманули!» Как сообщают свидетели, он стукнулся головой о барьер и сказал: «Это жестоко. Неужели так?», «Не может быть… Обманули!»

В 7 часов 40 минут 29 декабря 1934 года, приговор был приведен в исполнение. Николаева убили таким же способом, каким он убил товарища Кирова — выстрелом в затылок.

…Сталин доставал врагов и за кордоном.

1925 год. В ходе оперативной игры ОПГУ из-за границы выманен в Россию и арестован там известный террорист Борис Савинков. Вскоре он умирает. По официальной версии Савинков выбросился из тюремного окна и разбился насмерть. Но есть свидетельства, что сын Савинкова Виктор Успенский, приезжавший на свидания, как-то услышал от отца такую фразу: «Если скажут, что я наложил на себя руки — не верь, это все ложь!»

1930 год. В Париже трое чекистов, переодетых в форму сотрудников французской жандармерии остановили машину генерала Кутепова якобы для проверки документов и в ходе схватки убили. Организатор покушения — майор госбезопасности Яков Серебрянский.

1937 год. В Париже устранен разведчик-перебежчик Игнатий Рейс, руководивший советской контрразведкой в Европе. Его мертвое тело нашли на дороге неподалеку от Лозанны. А в теле — десять пуль. Ликвидаторы из НКВД не простили ему выход из организации. То же случилось и с перебежчиком Агабековым, некогда нашим резидентом в Турции. Он погряз в контрабанде и махинациях. Его тоже ликвидировали во французской столице.