Война в белом аду. Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941 - 1945 г - Мабир Жан. Страница 36

Все ротные командиры 3-го батальона постоянно наблюдают в бинокли за неприятельскими позициями. От них ничто не ускользает из того, что происходит у русских.

Однако майор Грассмель не удовлетворен:

— Вмешательство всех наших огневых средств должно, конечно, внести некоторые изменения в подготовке к атаке, но этого недостаточно, чтобы ей помешать.

— Вы думаете, что атаки не избежать, господин майор? — спрашивает его помощник.

— Да. Не избежать.

Однако Грассмель, как и Вальтер, не высказывает своего убеждения в дивизии Гейдриха, к которой они относятся.

— Конечно, — говорит он в штабе, — атака будет. Но это будет только диверсией. Настоящее наступление Красной Армии, вероятно, произойдет на другом участке фронта.

На немецких позициях и офицеры и солдаты начинают все больше нервничать. Удваивается наблюдение, и все парашютисты готовы при первой тревоге оказаться на своих боевых постах.

Все начинается с первыми лучами солнца 20 марта 1943 г. Первые снаряды падают на позиции 3-го батальона 4-го полка. Очень быстро бомбардировка достигает интенсивности, еще не виданной парашютистами со времени прибытия их на Восточный фронт. Пушки всех калибров, тяжелые минометы, орудия «ratsch-boum», «сталинские органы» — все это вступает в действие в совершенно бешеном темпе. Снаряды вылетают с такой скоростью, что слышен только непрекращающийся гул. Некоторые потом будут утверждать, что шум канонады долетал до Витебска, за сто километров отсюда!

— Срочно требуется контрбатарейная под держка, — просит майор Грассмель в штабе полка.

Но, чтобы поддержать батальон, подвергающийся такой бомбардировке, у 4-го полка имеется только один артиллерийский дивизион в составе четырех батарей.

— Однако есть тяжелая зенитная батарея, которая может вступить в бой, — обещает подполковник Вальтер.

Подкрепление 88-мм орудиями, даже если их всего три или четыре, всегда очень ценно, особенно с тех пор, как эти пушки, зенитные по своему первому назначению, стали мощным орудием для стрельбы по наземным целям, особенно по танкам и другим бронемашинам.

Как раз на русских линиях слышится гул танков. Они появляются на опушке леса, напротив Участка фронта в районе Демидова, на котором красная Армия сконцентрировала огонь.

Внезапно бомбардировка прекращается. Странная тишина воцаряется над всеми позициями.

— На этот раз это атака, — говорит Грассмель.

Русские танки обнаруживают себя и выступают. Они собраны в группы, очень агрессивны, их очень много. Они идут по еще заснеженной равнине и направляются к немецкой позиции под названием высота «Кноблох».

Русские пехотинцы появляются из укрытий, волна за волной они накатывают на равнину и группируются вокруг продвигающихся вперед танков.

Русская атака напоминает прилив, который ничто не может остановить. У Красной Армии не только численное превосходство, но и превосходящая огневая мощь. Неизбежно возникает образ дорожного катка у тех, кто должен будет попытаться остановить эту массу людей и машин.

С раннего утра до полудня сражение не прекращается перед-позициями, которые держат парашютисты батальона Грассмеля.

Самой жестокой атаке подвергается 12-я рота обер-лейтенанта Пашке. Эта рота минометов и тяжелых пулеметов должна поддержать своим огнем три другие роты батальона, объединяющие стрелков-парашютистов.

Русские решили уничтожить в первую очередь эту часть. Во время бомбардировки перед атакой пехоты и танков она уже потеряла четверть своего состава убитыми и тяжелоранеными. Выжившие сражаются с очень упорным врагом.

Немцы полностью подавлены противником и не могут ему противостоять. К полудню остается не более десятка еще способных сражаться парашютистов: в 12-й роте уже 95 % личного состава выведено из строя! Обер-лейтенант Пашке неудачно пытается подорвать танк, и его убивают из танкового пулемета.

Его парашютисты продержались пять часов, им удалось подбить полдюжины неприятельских машин кумулятивными снарядами и «тарелочными» минами, которые руками надо было подкладывать под гусеницы или на броню танков. Это неравная борьба, из которой люди редко выходят победителями. Многие были раздавлены тяжелыми гусеницами стальных машин, когда те пробились к опорным пунктам обороны, захватываемым русскими пехотинцами.

Незадолго до полудня русские взяли высоту «Кноблох». Связь прервана. Только ротному фельдфебелю удается отойти с десятком солдат. Он докладывает командиру батальона.

— У меня осталось еще восемь парашютистов, господин майор, — говорит он Грассмелю. — Все ранены, кто легче, кто тяжелее. Это чудо, что мы смогли добраться до вас.

12-й роты 4-го полка больше не существует. Расчеты тяжелых пулеметов и минометов погибли почти до последнего. 9, 10-я и 11-я роты еще держатся.

К четырем часам дня на командный пункт батальона Грассмеля приходит сообщение по рации.

— Это немыслимо, господин майор, — говорит офицер связи своему начальнику. — Это с высоты «Кноблох».

Вы уверены?

— Абсолютно.

— Значит, остался еще кто-то в живых из 12-й роты, укрывшись в бункере, посреди позиции, полностью захваченной русскими.

— Что они говорят?

— Просят, чтобы наша артиллерия начала стрелять по ним. Они говорят, что во время бомбардировки попытаются бежать.

Через полчаса немецкие батареи начинают действовать. Поток снарядов обрушивается на высоту «Кноблох». Самое невероятное — это то, что связистам 12-й роты удается вырваться, пробиться через расположение противника, добраться до командного пункта 3-го батальона и унести своих раненых.

Днем 20 марта донесения ротных командиров стрелков-парашютистов продолжают прибывать на командный пункт батальона Грассмеля. Все говорят о тяжелых боях и серьезных потерях.

Мне пришлось оставить свои позиции, — заявляет обер-лейтенант Хюбнер из 11-й роты. Теперь я занял оборону примерно в двухстах метрах за ними. Я укрылся в кустах, чтобы замаскировать взводы. Сейчас на высоте, где мы были утром, находятся два танка «Т-34».

Могло быть и хуже, — говорит Грассмель своему помощнику. — А что происходит в 10-й роте?

— Обер-лейтенанта Майера жестоко обстреливали. Особенно на левом фланге. За утро было несколько атак, но мы все их отбили.

— Хорошо. А 9-я рота?

— Капитан Шмюкер тоже был атакован. Но русские не имели здесь численного превосходства, и их уничтожили.

Майор Грассмель решает сам отправиться на место. На мотоцикле он едет в направлении позиций своей наиболее угрожаемой роты — 11-й обер-лейтенанта Хюбнера, которая находится в окрестностях деревень Тыновка — Масаенки. Не доезжая до сражающихся парашютистов, Грассмель встречается с 88-мм орудием, которое меняет позиции. Оно движется в тыл.

— Что вы делаете? — спрашивает командир 3-го батальона у командира орудия.

— Отходим, господин майор. Невозможно удержаться!

Грассмель в ярости. Это орудие стояло на очень хорошей огневой позиции, которая позволяла эффективно поддерживать 11-ю и 12-ю роты, от которых ничего не осталось.

— Но у вас был фантастический обзор высоток напротив парашютистов! — восклицает командир 3-го батальона.

— Очень жаль, господин майор. Я уже сказал, что там нельзя было удержаться, — отвечает обер-лейтенант сухопутных войск офицеру парашютистов.

— Но я приказываю вам вернуться на свою позицию и сражаться, как это делают все ваши товарищи.

Артиллерист разворачивает свой тягач и возвращается на прежние позиции. Вскоре его орудие открывает огонь, и ему удается уничтожить прямой наводкой два русских танка.

— Это придаст мужества моим парашютистам! — восклицает Грассмель на командном пункте своей 11-й роты, где он с обер-лейтенантом Хюбнером изучает ситуацию.

— Ваша рота может держаться, — говорит он ему. — Особенно с помощью 88-мм орудия. Не Давайте только его расчету отходить.

— Не беспокойтесь, господин майор. Я не спущу с них глаз.