Славянская мифология: эницклопедический словарь - Коллектив авторов. Страница 29

У южных славян сохранялось домашнее В. с обведением молодых вокруг дерева, бочонка с вином или места, где совершалось богомолье. У восточных славян известно В. вокруг дуба в случае умыкания невесты или после В. в церкви, вокруг озера у раскольников, «круг ракитова куста» в былине о Дунае, у вербы или на озере под пихтой в народных преданиях; ср. пословицу «венчали вокруг ели, а черти пели» и выражение «венчать вкруг ели», «вкруг куста» (шутливо о невенчанных).

Ряд действий во время В. имеет характер скрепления брачных уз: молодым связывают руки вместе; они одновременно крестятся, задувают свечи и встают на один «подножник» перед аналоем; выходя из церкви, переступают через замок, который замыкается и бросается в реку. Многие действия и гадания имеют целью повлиять на будущие роды. Чтобы обеспечить рождение детей, на пороге церкви разбивают яйцо, невеста грызет церковный замок, приговаривая: «Мне брюхатеть, а тебе [мужу] прихоти носить», сажают ей на колени мальчика и т. д. Для достижения власти в семье каждый из новобрачных старается выше поднять свою свечу, наступить на ногу другому, обежать его, заставить оглянуться, первым выйти из церкви, дольше сохранить молчание после В. Для скорейшего замужества подруг невеста вспоминает перед аналоем одну из подруг, дает дружке встать на «подножник», тянет его за собой, выбрасывает ногой за порог церкви, толкает аналой ногой, а подруги стараются заполучить ее венок. Во время В. невеста имеет при себе от порчи — иглы в одежде, воск, елей, в башмаке льняное семя, просо, крота, за пазухой чеснок, мак, гвозди, щучьи зубы и т. д.; для богатства и благополучия в хозяйстве — деньги, хлеб и соль, жито, лен, шерсть, чтобы велись овцы; для счастливого брака и любви — наговоренный пирог, хлебец «доля» из остатков теста, хлеб, которым благословляли молодых, сладкие пряники и др. Во время В. запрещено проходить между молодыми, иначе они разлучатся, молодым нельзя ничего завязывать на себе во избежание трудных родов. Присутствовать на В. не разрешается родителям новобрачных и девушкам. С В. связано множество примет: встреча с похоронной процессией грозит новобрачным смертью, бодрое поведение коней — счастливый знак; яркий огонь свечей в церкви предвещает хорошую жизнь, тусклый — мрачную, мигающий — бедную, трескучий — ссоры; у кого из новобрачных раньше сгорит свеча, тот раньше умрет. Вдовством грозит упавший венец, оброненный невестой платок. Если при отъезде из церкви зазвонят к вечерне, жизнь молодых будет недолгой. Дождь во время В. знаменует богатство или счастье, но иногда и слезы, солнце — светлую, веселую жизнь, реже бедность, гром — несчастье или смерть.

Венчание. Рисунок в украинском рукописном требнике XVII в.

Наряду с обычным, известно В. символическое. Так, у сербов супруги совершают повторное «венчание» для избавления от бездетности. Пародийное В. устраивают в конце свадьбы: ряженый «поп» «венчает» старым веником «молодых» (мать невесты с отцом жениха, отца жениха с его свахой, переодетых гостей) на мусорной куче или вокруг ступы. В. разыгрывают святочные ряженые, обводя «молодых» вокруг корзины или стула. В Сербии «венчают церковь», опоясывая ее специально изготовленной длинной свечой. Известно «венчание» коров на Троицу: пастух плетет один венок на рога корове, а другой для ее хозяйки. Мотив В. представлен в поверьях: о вихре — «черт с ведьмою венчается», об «игре солнца» — «солнце до венца идет». Мотив В. как связывающий, скрепляющий, а также противоположные ему мотивы «развенчания» и «невенчанности» отражены в магической практике. Для отгона градовой тучи сербы машут на нее венчальным венком, чтобы она «развенчалась» и ушла. У южных славян «венчают болезнь»: для избавления от лихорадки вещи больного относят на вербу. Способность заговаривать болезни девушка может «привенчать себе» на всю жизнь, повторяя про себя заговоры во время В. У болгар невенчанных супругов считают виновниками засухи, а во время града выгоняют их из дома. В Полесье отец обрученной девушки, умершей до В., совершает символическое В. ее с деревом, чтобы она не стала русалкой.

Лит.: Сумцов Н.Ф. О свадебных обрядах, преимущественно русских. Харьков, 1881. С. 29, 61, 67–69, 73, 91, 96, 158–159, 181, 184–185, 193, 196–197, 203–204, 206.

А.В. Гура

ВЕРБА — в народной культуре символ быстрого роста, умножения, иногда плодородия. Жители сербского Баната в Юрьев день опоясывали В. детей и слегка били их вербовыми ветками, «чтобы они росли, как В.». Первые остриженные волосы у маленького ребенка (особенно у девочки) клали на В., чтобы волосы росли быстро и косы у нее были длинными. Болгары вербовыми ветками опоясывали в Юрьев день котлы для первого доения овец, чтобы выросли удои. Поляки сплетенным из вербовых веток бичом погоняли коров, чтобы те давали больше молока. Украинцы ставили стволы В. в прорубь, которую вырубали во льду на Крещение во время водосвятия, а затем приносили эти В. домой и клали в голубятни, чтобы у них водились голуби. Словаки Закарпатья клали кусочки В. на тесто, приготовленное для пасхальных хлебов, чтобы эти хлебы росли в печи так же быстро, как растет В. Восточные славяне, стегая друг друга вербовыми ветками в Вербное воскресенье, среди прочего, желали: «Будь здоров, как вода, расти, как верба».

В., обычно растущая вблизи рек, озер и прудов, широко использовалась в обрядах вызывания дождя. Так, например, южнославянские додолы зачастую были украшены с ног до головы именно вербовыми ветками, из В. же делали венки для додолы, а также букетики, которыми они кропили людей и скот во время обходов дворов. Русские примечали: когда В. «плачет» (т. е. стоит, склонив ветви вниз), обязательно пойдет дождь.

Вместе с тем В. имела отношение и к разного рода демонам. Белорусы, к примеру, считали, что с Крещения до Вербного воскресенья черт пребывает именно в В., а в Вербное воскресенье, когда священник в церкви освящает вербовые ветки, черт вынужден покинуть В. и переселиться в воду или на другие деревья или злаки. Белорусы Витебской губ. именно поэтому остерегались пить воду, зачерпнутую под В. сразу после Вербного воскресенья, поскольку в ней много чертей, которые могут через питье попасть внутрь человека (ср. Болезнь). Словаки верили, что на В. обитает водяной; болгары — что на ней живут самодивы. При этом белорусы и поляки полагали, что черти предпочитают старые, дуплистые В., ср. выражение: «Влюбился, как черт в сухую вербу». Ср. также Бузина, Осина.

В народной медицине болезнь человека символически «переносили» на дерево, в том числе и на В. У сербов больной лихорадкой шел к В., прихватив с собой печеную головку чеснока, вешал чеснок на В. и произносил формулу невозможного: «Когда эта головка прорастет, тогда меня схватит лихорадка!» Поляки, чтобы избавиться от лихорадки, опоясывали больного соломенным перевяслом, а потом обвязывали им В., полагая, что если В. высохнет, то болезнь покинет человека.

Широкую известность получили апотропеические и лечебные свойства вербовых веток, освященных в Вербное воскресенье. Из них делали крестики, с помощью которых позже кропили поля освященной на Пасху водой; их втыкали во все хозяйственные постройки и в стены и окна дома, полагая, что они оберегают дом от грозы и всякого зла; клали в посевное зерно, а после жатвы — подкладывали в амбарах под мешки с зерном; втыкали летом в поля и посевы, чтобы уберечь их от града и нечистой силы; при грозе сжигали веточки в печи, полагая, что этот дым разгонит тучи; окуривали дымом от сожженной ветки больных; давали такую веточку в руки умирающему вместо свечи; помещали их в гроб; выгоняли ими первый раз весной скот на пастбище; хранили в доме за иконами; принеся из церкви, клали в воду: если они распускались к Пасхе, это предвещало счастье, а девушкам — близкое замужество; терли распустившимися почками В. больные глаза и т. п.