Зарубежный детектив XX века. Популярная библиографическая энциклопедия - Бавин Сергей Павлович. Страница 38

И здесь не обошлось без сюжетных линий, связывающих события военных лет, проблемы эмиграции, разведслужбы разных стран, элементарный бандитизм и не менее тривиальную жадность. Самое, пожалуй, забавное — это то, что итоги расследования в значительной мере оказались неожиданными и для некоторых соучастников преступления. И в этом случае автор, пожалуй, прав, говоря о том, что жизнь интереснее «домыслов и вымыслов». Если, конечно, последняя из рассказанных Б. Магом историй — не вымысел.

В тупике/Пер. Ю. Шишмонина//Зарубежный детектив. — М., 1976.

Записки следователя из Будапешта/Пер. Ю. Шишмонина. — М.: Юрид. лит., 1979.

Содерж.: Протокол допроса автора. Полмиллиона под кустом. Красный автомобиль. Предательская авторучка. В тупике.

ЭД МАКБЕЙН (Ed McBain)

Американец Сальваторе Ломбино (Salvatore A. Lombino, р. в 1926 г.) известен в англоязычной литературе как Ивэн Хантер (Evan Hunter), автор ряда популярных романов (на русский язык переведен, например, роман «Дело по обвинению» (Нева. — 1966.— № 6–7), но гораздо больше — как Эд Макбейн. Под этим псевдонимом опубликована одна из самых пространных серий «процедурных» детективных романов — серия о расследованиях, которые ведут детективы 87-го полицейского участка некоего «вымышленного города» (последнее обстоятельство автор подчеркивает). Впрочем, соотечественники писателя по целому набору топографических примет и намеков без труда определяют, что речь идет о Нью-Йорке.

Район Изола, где расположен 87-й участок (очень похожий на Манхэттен — несмотря на то, что название его «позаимствовано» у маленького островка на Тибре в границах Рима), представляет для сыщиков разнообразное поле деятельности: есть в нем и фешенебельный пригород, и несколько «средних» кварталов, и квартал «красных фонарей», и даже старинные готические особняки. Соответственно многовариантны сюжеты, которые по долгу службы вынуждены расследовать полицейские.

Акцент Макбейна на «коллективном герое» романов не случаен. Автор не скрывает своих симпатий к большинству своих персонажей и стремится, кроме всего прочего, передать ту особую атмосферу, которая создается в коллективе мужчин, занятых опасной и тяжелой работой, привыкших рисковать и в риске полагаться на плечо друга (на верный выстрел, точный удар…). Отсюда и манера изложения — слегка ироничная, приближенная к бытовой, разговорной, даже жаргонной речи (иначе как «копами» они и сами себя не называют). «По-свойски» автор и знакомит читателя с наиболее заметными фигурами в 87-м участке, не считая это лишним «отвлечением» от криминального сюжета.

В первую очередь это Стив Карелла — образец полицейского по степени увлеченности своим делом; в то же время он — счастливый семьянин, обожающий свою жену и детей, ради которых однажды приобрел словарь рифм, чтобы на должном уровне соответствовать их представлению об отце — мастере стихотворных экспромтов. Рядом с ним — Коттон Хоуз (фамилия иногда переводилась как «Хэйес»), рыжеволосый здоровяк-ирландец с седым виском, большой любитель кулачных аргументов и неотразимый мужчина, успевающий по нескольку раз на протяжении одного романа «влюбиться навечно» (по собственным ощущениям) и насладиться взаимностью. Серьезна фигура лейтенанта Бирнса, в самом начале серии снискавшего уважение у подчиненных и читателей мужественным поведением в ситуации, грозившей поставить под сомнение его профессиональную честь и благополучие семьи. Даже для самых эпизодических фигур Макбейн не жалеет индивидуальных красок, а особенно это относится к образу Дэнни Гимпа — тайного осведомителя. «Ему нравилось доносить», — замечает автор, показывая и характер этого человека, и хитроумную механику сбора информации без традиционного презрения к такому роду деятельности. Образ «стукача» в исполнении Гимпа близок, пожалуй, какой-то стороной к образам агентов частных сыскных бюро, распространенных в Америке, без которых серьезные детективы-аналитики имели бы бледный вид.

Знание психологии «избранного общества», в котором вращается Дэнни, его умение логически мыслить может составить честь и не последнему в своем деле детективу; это поэт информации. «Хороший осведомитель никогда не спешит с выводами». Связав в цепочку просьбу «юного друга» о помощи в подпольной замене автомобильной шины с ограблением мехового склада и покупкой приятельницей «юного друга» большой партии героина, Дэнни считает нужным сообщить Карелле (а каждый осведомитель снабжает информацией только «своего» детектива), «что, по его мнению, его юный друг совершил налет на склад вместе со своим сообщником из Чикаго, что сторож стрелял в них, пробил дырку в резине на правом заднем колесе их машины и в ответ получил пулю в лоб. Он сообщает также, что, по его мнению, меха сбыли в Чикаго и два грабителя лишь теперь поделили деньги, вырученные за добычу…

Дэнни не жулик. Он честный человек. Он только говорит, что он жулик…»

Впрочем, вся эта работа не подняла бы и на цент в глазах полиции ценность Дэнни, если бы он однажды, узнав о том, что Карелла, раненый, лежит в госпитале, не пришел его навестить с коробкой конфет. «С этого момента Дэнни-стукач исчез и появился Дэнни-человек». И ему даже позволено называть Кареллу просто Стивом…

Макбейн любит и умеет немногословно и ярко набрасывать женские портреты — не только тех, кто тает под обаянием Хоуза, но и многих других — от иммигрантки-проститутки до леди благородных кровей.

Значительное место в его романах занимает не «интеллектуальная игра», а тривиальная беготня детективов в поисках информации, свидетелей, фактов. Благодаря такой, весьма приближенной к реальности, манере построения интриги автору удается «незаметно» нарисовать множество разнообразных жанровых, бытовых, социально-психологических картинок, дающих представление о лице (слегка искаженном, правда, гримасой преступления) большого города.

Такие «картинки» в большом количестве представлены в одном из первых произведений Макбейна «Плата за убийство». От убитого на улице выстрелом из охотничьего ружья «профессионала-шантажиста» Сая Крамера круги следствия широко расходятся во времени и пространстве, и читатель бегло знакомится и с гангстером, боящимся своих коллег больше, чем полицейских, и с работой редакции журналов «для мужчин», и с финансовой деловитостью торговых фирм…

Примечательно, что «ложные ходы» (стандартный прием детектива) выглядят правдоподобно скорее для Кареллы и Хоуза, нежели для читателей. Но сыщики находят простые выходы из безнадежных ситуаций. «Бывает время, когда приходится возвращаться к исходной точке… Когда наступает такое время, полагаешься на интуицию. Коттон Хоуз так и поступил…» Впрочем, интуиция, которая не подвела сыщика в плане обнаружения преступника, едва не привела к смертельному исходу. И только ловкость, решительность Хоуза в противостоянии троице, вооруженной пистолетами, позволили Карелле узнать «из первых рук» интуитивный ход рассуждений коллеги.

В другой ситуации чуть не поплатился жизнью за излишнее доверие интуиции сам Карелла («Торговцы наркотиками»). Детективная интрига этого романа незамысловата, и внимание стоит обратить на «хитрый ход» претендующего на главенствующую роль в «зоне влияния» молодого наркобизнесмена. Для того, чтобы убрать конкурента, он использует сына начальника 87-го участка лейтенанта Бирнса. В данном случае не столь уж редкая попытка срастания преступной мафии с полицией окончилась в пользу закона, а несомненные баллы читательских симпатий набрали и Бирнс, и Дэнни, и автор, недвусмысленно показавший, что пристрастие юношей к наркотикам прямо связано со степенью родительского внимания к детям.

Не скрывает желания «попугать» читателя Макбейн в романе «Январь — тяжелый месяц» (в оригинале он просто назван «Топор»). Это жизнь в бедных кварталах, где счет доходам обитателей идет на центы, которые и оказались причиной зверского убийства 87-летнего старика-смотрителя Лэссера. Да и его загородный дом, где живет полупомешанная жена и сын-художник явно «не от мира сего», «словно сошел со страниц Диккенса или Мэри Шелли. Хотя по углам не висела паутина, в доме царила атмосфера затхлости, тревоги и уныния. Тьма въелась в балки и штукатурку. Казалось, будто доктор Франкенштейн орудует на чердаке, создавая свое новое чудовище».