Коготь серебристого ястреба - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас. Страница 13

— Роберт, зачем ты это делаешь? — прошептал Магнус.

В ответ Роберт тоже зашептал:

— В повседневной жизни его сородичи почти не пользовались абстрактной логикой. Среди них были охотники, фермеры, поэты и воины, но из математики они знали только основы, а о дисциплинах, требующих познания логики, вообще даже не имели представления. Они занимались строительством, да, но инженерная мысль была им неведома, а к магии они прибегали так редко, как ни один народ на всей земле оросини.

Беседа велась на языке Королевства Островов, чтобы Коготь не понял, о чем речь, — ведь Роберт знал, что слух у юноши очень тонкий.

— Значит, эти игры должны обучить его логике? Роберт кивнул.

— Для начала. Пусть постигнет основы. Светло-голубые глаза Магнуса так и приклеились к картам на столе.

— Я играл в четырех королей, Роберт. Ты меня тоже учил, помнишь? Это сложная игра, часто не выиграешь.

Роберт улыбнулся.

— Дело тут не в выигрыше. Важно, чтобы он научился распознавать вариант, когда выигрыш невозможен. Видишь, он уже догадался, что эти четыре карты помешают дальнейшему раскладу. — Под его взглядом Коготь смел все карты, оставив четырех королей, и начал игру заново. — Поначалу он переворачивал все карты в колоде, прежде чем понимал, что шансов выиграть у него нет. А теперь… Не прошло и двух дней, а он уже узнает довольно сложные комбинации, при которых нельзя выиграть.

— Очень хорошо. Значит, у него есть необходимые задатки, может быть, даже талант. Но ты, между прочим, не ответил на вопрос, что ты собираешься поручить этому парню.

— Терпение, мой горячий друг. — Роберт посмотрел на Магнуса, который не сводил с Когтя неподвижного взгляда. — Было бы лучше, если бы ты унаследовал чуть больше отцовского характера, чем материнской вспыльчивости.

Седовласый улыбнулся.

— Ты уже не раз говорил это, дружище. — Он все-таки перевел взгляд на Роберта. — С каждым днем я все успешнее обуздываю свой нрав, сам знаешь.

— Ты имеешь в виду, что за последние несколько недель еще не разрушил ни одного города?

— Вроде бы не разрушил, — ухмыльнулся Магнус, но тут же снова стал серьезным. Не нравятся мне эти игры ради игр.

— Ага, — сказал Роберт, — в тебе снова заговорила мамочка. Твой отец беспрестанно поучал меня, что мы можем разобраться с нашими врагами только тогда, когда видим их воочию. За последние тридцать лет мы так часто являлись свидетелями атак на наш мир! Но во всем этом одно было неизменным.

— Что именно? — Магнус вновь сосредоточенно следил за действиями Когтя.

— Ни одна из вражеских задумок не походила на другую. Слуги Неназываемого очень коварны и хитры, на собственных ошибках они учатся. Там, где не справиться грубой силой, они достигают своей цели с помощью обмана и ухищрений. Мы должны отвечать тем же.

— Но при чем здесь этот мальчишка?..

— Судьба неспроста его пощадила, как мне кажется, — ответил Роберт. — По крайней мере, я пытаюсь выявить его возможности. В нем что-то есть… Думаю, если бы с его народом не случилась эта трагедия, то из него вышел бы просто еще один оросини, муж и отец, воин в случае необходимости, фермер, охотник или рыбак. Он научил бы своих сыновей тому, что узнал от предков, и умер бы в преклонном возрасте, довольный своей судьбой. Но если взять того же самого парня и закалить его в горниле несчастья и горя, то кто знает, что произойдет? Станет ли он, подобно обожженному железу, хрупким и ломким или, наоборот, превратится в сталь?

Магнус промолчал, а Коготь тем временем начал раскладывать карты заново.

— У клинка, как бы он ни был выкован, всегда два острых края, Роберт. Он может резать и так, и эдак.

— Ты бы еще поучил свою бабушку пироги печь, Магнус.

Магнус усмехнулся.

— Мой отец никогда не знал своей матери, а единственная бабушка, которую я знаю, славно потрудилась за свою жизнь, завоевав чуть ли не полмира. Я бы и помышлять не стал чему-то ее научить.

— А-а, ты перенял у матери и отвратительное чувство юмора. — Роберт перешел с языка Королевства на ролдемское наречие: — Коготь, хватит. Тебе пора возвращаться на кухню. Лео скажет, чем нужно заняться.

Коготь убрал карты в маленькую коробочку и, вручив ее Роберту, поспешил на кухню.

— Я все-таки не уверен, что он может помочь нашему делу, — с сомнением проговорил Магнус.

Роберт пожал плечами.

— Когда я был в его возрасте, твой отец меня многому научил, но самым важным уроком из всех была для меня сама атмосфера вашего дома. Ваш остров дарил кров и знания всевозможным существам, которых я даже представить себе не мог. — Он показал на кухню. — Этот парень может оказаться всего лишь ценным слугой или умелым исполнителем. — Роберт слегка сощурился. — Но из него можно также сформировать независимо мыслящего человека, преданного нашему делу.

Магнус долго молчал, а потом сказал:

— Сомневаюсь. Роберт улыбнулся.

— По поводу тебя мы тоже сомневались, когда ты был помоложе. Помню, после одного случая тебя заставили просидеть в твоей комнате… сколько? Неделю?

Магнус в ответ тоже слегка улыбнулся.

— Но я ведь не был виноват, помнишь? Роберт снисходительно кивнул.

— Так всегда говорят.

Магнус бросил взгляд в сторону кухни.

— Ну так что ты скажешь о парне?

— Ему еще многому нужно учиться, — ответил Роберт. — Логика — это только начало. Он должен осознать, что даже самые важные жизненные вопросы часто можно представить в виде игры, в которой найдется место и риску, и расчету. Он должен понимать, когда следует избежать конфликта, а когда можно испытать судьбу. Многое из того, что он узнал ребенком в своем племени, ему придется забыть навсегда. Он должен узнать о любовной игре мужчины и женщины — ты знаешь, что пока он поджидал в горах свое видение, чтобы стать мужчиной, ему тем временем подбирали жену?

— Я плохо разбираюсь в обычаях оросини, — признался Магнус.

— Он почти ничего не знает о самых обычных вещах, например о городской жизни. Он не подозревает в других двуличности и лживости, поэтому никак не реагирует на обман. В то же время в диком лесу он чувствует природу не хуже любого наталезского следопыта.

— Калеб рассказывал, что ни один горожанин и в подметки не годится этому парню как охотнику, — сказал Магнус.

— Твой брат много лет прожил среди эльфов. Он знает, что говорит.

— Согласен.

— Нет, все-таки твой юный друг Коготь подает надежды. Я бы даже сказал, он уникален. И он еще достаточно молод, чтобы мы сумели сделать из него того, кем могут быть лишь немногие из нас.

— Кого именно? — спросил Магнус, явно заинтересованный.

— Человека, не скованного своим прошлым и лишними знаниями. Он все еще способен обучаться, тогда как большинство из нас в его возрасте уже убеждены, что мы знаем все на свете.

— Да, он производит впечатление прилежного ученика, — согласился Магнус.

— А чувство долга у него такое же, как у какого-нибудь капитана-цурани из Ламута.

Магнус вопросительно поднял бровь. Эти самые цурани были такими же закоснелыми в вопросах чести, как любые другие люди. Они готовы были умереть, лишь бы исполнить долг чести. Он повнимательней взглянул на Роберта, желая убедиться, не преувеличивает ли он, и понял, что ошибся.

— Иногда понятие о чести может пригодиться.

— Его миссия уже предопределена, даже если он пока об этом не подозревает.

— Какая миссия?

— Он один из оросини. Он должен выследить и убить людей, виновных в истреблении его народа.

Магнус тяжело вздохнул.

— Ворона и его банду головорезов? Нелегкая задача.

— Парень уже сейчас настоящий следопыт. Я уверен, он их выследит. Я бы предпочел, чтобы он был хорошо вооружен, а не действовал голыми руками, полагаясь на природную смекалку. Так что нам с тобой предстоит еще многому его научить.

— Надо полагать, у него нет задатков мага, иначе ты отослал бы его к отцу, а не привез на воспитание сюда.

— Твоя правда. Зато у тебя, Магнус, полно других достоинств, хоть ты и не умеешь колдовать. Я не шучу. У парня живой ум, и ему предстоит освоить гораздо более сложные вещи, чем карточные игры. Если ему суждено нам служить, то он должен быть тверд духом, так же как и телом. Пусть у него нет задатков мага, но все равно он столкнется с магией, а его враг будет гораздо коварнее и хитрее, чем он может себе представить.