Принц крови - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас. Страница 2

Щеголь попробовал провести мощную атаку — удар сверху, снизу, серия прямых замахов, и Эрланд был вынужден отступить. На ночной улице послышались свистки.

— Эрланд… — произнес Боуррик.

— Что? — ответил младший брат. Загнанный в угол, он сумел увернуться от очередного мастерского выпада.

— Стража идет. Лучше убивай его поскорее.

— Пытаюсь, — ответил Эрланд. — Но его не так-то просто уговорить. — В этот момент он ступил в лужицу пролитого эля и, поскользнувшись, повалился на спину, открываясь для удара.

Щеголь кинулся на него, Боуррик бросился к брату на помощь. Эрланд извивался на полу, но сабля все же задела его. Ребра словно обожгло болью. И в тот же миг его противник открылся для контрудара слева. Сидя на полу, Эрланд резко ударил рапирой снизу вверх, попав человеку в живот. Щеголь остановился и начал хватать ртом воздух; по его желтой тунике расплывалось красное пятно. Боуррик ударил его сзади эфесом рапиры, и противник лишился чувств.

Снаружи уже был слышен шум торопливых шагов, и Боуррик заметил:

— Нам лучше убраться отсюда побыстрее. — Он протянул брату руку, помогая ему подняться. — Отец и без этой драки будет очень нами недоволен…

Морщась от раны, Эрланд перебил его:

— Тебе не надо было нападать на него сзади. Думаю, я легко бы убил его.

— Или он тебя. Случись такое, я бы ни за что не захотел предстать перед отцом. А потом, ты бы и не убил его — у тебя нет такой привычки. Ты бы попытался разоружить его или совершить что-нибудь не менее благородное… — заметил Боуррик, тяжело дыша, — …и глупое. Ну давай же выбираться отсюда.

Эрланд схватился за раненый бок, и они направились к двери. Несколько городских забияк, заметив кровь на боку Эрланда, двинулись, чтобы загородить братьям выход. Боуррик и Эрланд направили на них острия своих рапир.

— Отвлечем их на минутку, — сказал Боуррик и, подняв стул, бросил его в окно-фонарь, выходившее на бульвар. Стекло и кусочки свинцового переплета дождем посыпались на улицу. Не успели осколки упасть на тротуар, а братья уже прыгнули в оконный проем. Эрланд покачнулся, и Боуррику пришлось схватить его за руку, чтобы удержать от падения.

Выпрямившись, они обнаружили, что перед ними стоят лошади. Двое самых храбрых задир выскочили следом, и Боуррик двинул одному в ухо эфесом шпаги, а второй остановился сам — в них были нацелены три арбалета. Перед дверью расположился небольшой отряд из десяти крепких и хорошо вооруженных городских стражников; обычно их называли Особой командой. Но посетители «Спящего Грузчика» встали разинув рты совсем не поэтому, а потому что за спинами Особой команды увидели еще одну группу всадников в плащах цветов принца Крондорского и со значками его гвардии. В таверне кто-то, поборов изумление, воскликнул:

— Гвардейцы принца! — И началось всеобщее бегство через заднюю дверь таверны; исчезли любопытные лица и в окне.

Два брата посмотрели на всадников — вооруженных и готовых дать отпор любому противнику. Во главе их ехал человек, хорошо знакомый двум молодым наемникам.

— М-м-м, добрый вечер, милорд, — сказал Боуррик, на его лице медленно расплывалась улыбка. Командир Особой команды шагнул вперед, чтобы взять двух молодых людей под стражу, но всадник, возглавлявший королевских гвардейцев, махнув рукой, велел ему остановиться:

— Это тебя не касается, стражник. Можешь ехать со своими людьми.

Командир стражи слегка поклонился и повел своих солдат в казармы, расположенные в квартале бедноты.

Эрланд, немного поморщившись, произнес:

— Барон Локлир, как мы рады вас видеть!

Барон Локлир, рыцарь-маршал Крондора, невесело улыбнулся в ответ:

— Еще бы…

Несмотря на свой ранг, он выглядел не намного старше братьев, хотя на самом деле разница между ними составляла почти шестнадцать лет. У барона были светлые вьющиеся волосы и большие синие глаза, которые сейчас он прищурил, неодобрительно разглядывая братьев.

— И я полагаю, что барон Джеймс… — начал Боуррик.

— Стоит за вашей спиной, — закончил за него Локлир.

Братья обернулись — в дверях появился человек в длинном плаще. Он откинул капюшон, и взорам предстало лицо человека, в котором и в тридцать семь лет все еще сохранилось нечто юношеское, хотя седина уже тронула его волнистые каштановые волосы. Не так уж много лиц было знакомо братьям так хорошо — с самого детства он был одним из их учителей, кроме того, он был их ближайшим другом. Поглядев на братьев с плохо скрываемым неодобрением, барон Джеймс произнес:

— Ваш отец приказал вам сразу явиться домой. У меня есть сведения обо всех ваших передвижениях с тех самых пор, как вы покинули Высокий замок, и до того момента, как вошли в ворота Крондора… два дня назад!

Близнецы попытались скрыть свое удовольствие по поводу того, как ловко они улизнули от королевского эскорта, но это им не удалось.

— Забудьте на минуту о том, что ваши отец и мать отправили официальную делегацию, которая должна была встречать вас. Забудьте о том, что они ждут вас вот уже три часа! Не стоит упоминания и такой пустяк, как то, что по настоянию вашего отца мы с бароном Локлиром два дня прочесывали город, разыскивая вас. — Он строго смотрел на молодых людей. — Надеюсь, вы вспомните обо всем, что я вам сказал, когда завтра после официальной церемонии отец пригласит вас для разговора.

Вперед вывели двух лошадей, и один из солдат вручил братьям поводья. Увидев у Эрланда на боку кровь, лейтенант гвардии подъехал на лошади поближе и с насмешливым сочувствием спросил:

— Вашему высочеству помощь не требуется? Эрланд обдумал предложение и взобрался в седло самостоятельно.

— Потребуется только после того, как я увижу отца, кузен Уилли, да и то, боюсь, ты ничего тогда поделать не сможешь, — раздраженно ответил он.

Лейтенант Уильям кивнул и, нимало не сочувствуя принцу, прошептал:

— Он велел сразу ехать домой, Эрланд.

Эрланд кивнул:

— Мы просто хотели отдохнуть денек-другой…

Уильям не мог удержаться от смеха, глядя на смутившегося кузена. Он не раз имел возможность наблюдать, как близнецы находили неприятности на свои головы, и никогда не мог понять их любви к такого рода развлечениям.

— Может быть, вам надо бежать обратно на границу, — сказал он. — А я, глупец, поеду за вами.

Эрланд покачал головой:

— Думаю, завтра после официального приема я пожалею о том, что не принял твое предложение.

Уильям опять рассмеялся.

— Ну что ты, эта порка будет не страшнее десятка тех, что ты уже перенес.

Барон Джеймс, канцлер Крондора и первый советник герцога Крондорского, вскочил на лошадь.

— Во дворец, — приказал он, и отряд развернулся, сопровождая принцев Боуррика и Эрланда во дворец.

Арута, принц Крондора, рыцарь-маршал Западных земель и наследник трона Королевства Островов, присутствовал на торжественном придворном приеме. В молодости он был стройным, но и к зрелым годам не обрел той телесной крепости, которая ассоциируется с почтенным возрастом, а просто стал жестче

— черты лица заострились, потеряв юношескую мягкость. Его волосы все еще были темными, хотя за двадцать лет правления Крондором и самой неспокойной частью Королевства немало седины посеребрило их. Быстрота его реакции почти не изменилась, и он по-прежнему считался одним из лучших фехтовальщиков Королевства, хотя теперь у него редко появлялась причина брать в руки рапиру. По мнению тех, кто служил принцу, немногое могло укрыться от взгляда его задумчиво прищуренных темно-карих глаз. Арута, казавшийся иногда погруженным в свои мысли, был непревзойденным военачальником. Он завоевал эту репутацию во время девяти лет Войны Врат (она закончилась за год до рождения близнецов), когда принял под командование гарнизон Крайди, своего родового замка; Ему было тогда лишь на несколько месяцев больше, чем его сыновьям сейчас.

Его считали суровым, но справедливым правителем, скорым на приговор, когда дело касалось преступления, хотя по просьбе жены, принцессы Аниты, приговоры часто смягчались. И это соотношение больше, чем что-либо иное, характеризовало весь стиль управления Западными землями Королевства — жесткий, понятный, ко всем одинаково справедливый, смягченный милосердием. Немногие восхваляли Аруту в открытую, но все подданные его почитали и уважали, а жену его любили.