Серийные преступления - Ревяко Татьяна Ивановна. Страница 45

Убийство 11-летней Дагмар Фурих взбудоражило общественное мнение. В газетах стали появляться все более острые статьи, в которых критиковалась беспомощность полиции. Волнение возрастало. Полицейские проверили четырнадцать тысяч подозрительных мужчин, перебрали известных садистов, насильников, сексуальных маньяков, душевнобольных, обнажавшихся в общественных местах. Инспекторы старшего комиссара Кронера обыскали склады химчисток и прачечных. Но все усилия были напрасными. Не удалось обнаружить ни единого следа. Однако они сошлись в одном: убийцей Дагмар Фурих был ненормальный, сексуально неуравновешенный преступник, т. к. отсутствовал какой бы то ни было мотив убийства. Было более чем вероятно, что такой преступник повторит свое ужасное злодеяние. Этому не могли помешать ни полиция, ни венская общественность. Старший комиссар Кронер и его шеф, надворный советник Хегер, беспомощно ждали следующего преступления, надеясь, что на этот раз убийца совершит ошибку. Так прошло целых три месяца.

В понедельник 17 июня 1963 года две подруги-студентки отправились в кинотеатр непрерывного сеанса, расположенный на венской площади Ам Грабен. Время приближалось к шести часам вечера, и на улице еще было светло. Когда они вошли в темный зал, Вальтрауд Энгельмайер почувствовала сильный удар в область поясницы. Она быстро обернулась и увидела силуэт мужчины, спешащего к выходу. Студентки сели на свободные места. Вальтрауд потрогала поясницу и почувствовала, что идет кровь. Ее подруга позвала билетершу, которая вызвала скорую помощь. В больнице выяснилось, что у нее глубокая колотая рана в области поясницы. Раненая не могла помочь полиции описать преступника, поскольку вошла с солнечной улицы в темный зал кинотеатра. В ту минуту, когда ее ударили, она почти ничего не видела. Но спешившего мужчину видела билетерша:

— Примерно шестидесяти пяти лет. Крепкий, с темными курчавыми волосами. На нем была какая-то темная спортивная куртка. Брюки? Думаю, что темные.

Естественно, была проведена параллель между двумя преступлениями. Нападение на студентку в полумраке кинозала было таким же бессмысленным, как и убийство юной балерины в театре. И на этот раз отсутствовал какой-либо мотив преступления. Но и в первом, и во втором случае преступник исчез без следа.

Американская студентка Вирджиния Шиф путешествовала во время каникул по европейским странам. Посетила и Австрию. 29 июля она поехала из Зальцбурга в Вену, переночевала в студенческом общежитии в Петсляйндорфе и на следующий день осматривала достопримечательности города. Посетила Августинский храм на Августинштрассе. Она вошла в храм и присела на одну из задних скамеек. Ноги ее гудели от усталости. Едва она присела, как от главного алтаря справа к ней подскочил неизвестный, схватил ее за грудь, затем ударил в лицо прямо над правым глазом. Она вскочила и побежала по направлению к главному алтарю. Нападавший бросился было к боковому входу, однако через несколько шагов обернулся, вытащил нож, догнал студентку и несколько раз ударил. Поскольку Вирджиния Шиф была американкой, то подумала, что на нее напали, чтобы завладеть сумочкой. Поэтому она несколько раз на ломаном немецком языке пыталась объяснить нападавшему, что у нее нет денег. Затем стала звать на помощь, и это, по всей вероятности, спасло ей жизнь. Нападавший бросился наутек. К раненой студентке подбежали туристы, а гид группы иностранцев вызвал скорую помощь. В больнице выяснилось, что Шиф получила несколько очень опасных колотых ран.

— Он выглядел вполне прилично, — сказала она позднее старшему комиссару Кронеру. — Его рост примерно 178 см, ему где-то 28 — 30 лет. Стройный, коротко остриженные светлые волосы. С загорелым лицом.

— Вы узнали бы его на фотографии?

— Думаю, что да, — уверенно ответила она, но полицейские не могли показать ей фотографию, ее просто не было. Тем не менее они с самого начала полагали, что речь идет о том же самом преступнике. Ведь у убийства в театре и нападений на студентку в кинотеатре и на американку в церкви имелись характерные признаки: они были абсолютно бессмысленными, отсутствовал какой-либо мотив, убийца не пытался ограбить своих жертв. И вот что еще: все нападения были совершены в Первом венском районе.

2 августа произошло очередное преступление. На этот раз жертвой оказалась продавщица табачного киоска Мария Бруннер сорока одного года.

— Было немногим более семи часов вечера, когда я закрыла киоск, — рассказывала она. — Я шла домой. По дороге еще задержалась в городском парке и присела на скамейку недалеко от памятника Иоганну Штраусу. Стоял прекрасный теплый вечер и посидеть под деревьями было одно удовольствие.

— Как долго вы задержались в парке? — спросил комиссар. — Около часа. Вдруг почувствовала удар в спину. Сначала я подумала, что в меня попал мяч, — два мальчугана неподалеку играли в футбол. Больше я ничего не почувствовала. Я встала, чтобы идти домой. Одна дама, ее зовут Тоуркофф, сказала, что у меня идет кровь, и указала на парня, который меня ударил.

— Вы его видели?

— Конечно. Он спешил к выходу из парка.

— Вы заметили, как он выглядел?

— Да. Другие тоже его видели. Ему было примерно 25 лет, рост около 172 см, стройный, темные волосы зачесаны назад.

— Как он был одет, госпожа Бруннер?

— Зеленая рубашка, темный костюм и светлый галстук. Он был похож на студента.

Продавщицу табачного киоска Марию Бруннер доставили в больницу, где врачи обнаружили восемнадцатисантиметровую колотую рану.

Полицейские не знали, что и предпринять. Согласно показаниям свидетелей, убийцей мог быть едва ли не каждый мужчина, не весивший добрый центнер и у которого не было лысины. После пятницы 2 августа преступник, державший в напряжении всю Вену, сделал короткий перерыв. Но уже в жаркий летний день 6 августа с вилкой в руках напал на госпожу Лаш. Однако пенсионерка не испугалась и помогла его задержать.

Полиции недостаточно арестовать убийцу, необходимо доказать его виновность. У старшего комиссара Кронера были вполне обоснованные подозрения, что Вайнвурм и есть убийца из театра. Однако ему необходимо было получить признание, подозреваемого в совершении преступлений. Он понимал, что многократно судимый Вайнвурм будет все отрицать, поэтому решил прибегнуть к психологическому трюку. Он устроил очную ставку преступника со свидетелями и жертвами нападений, и все его узнали. Однако об убийстве в театре на допросе Кронер не обмолвился ни словом. Наоборот, он всячески уводил в сторону от этого случая внимание подозреваемого и пытался косвенными вопросами выяснить, где Вайнвурм появлялся, куда ходил и ездил, с кем встречался в период с момента выхода на свободу из тюрьмы в Геллерсдорфе и до 12 марта 1963 года, когда была убита маленькая Дагмар.

В это время в газетах были напечатаны фотографии Вайнвурма и призыв к общественности с просьбой, чтобы в полицию обратились все, кто его знает. В первый же день позвонили по телефону, а затем пришли два официанта и заявили, что он был завсегдатаем их бара. Приходил, усаживался за стойки, заказывал две порции белого вина и смотрел телевизор. С кем он встречался? С каким-то щеголем старше его. Согласно одной версии, это был 54-летний гомосексуалист, многократно судимый, бывший официант, согласно другой — виолончелист из оркестра кабаре, с которым он познакомился в тюрьме в Штайне. С пасхальных праздников Вайнвурм жил у него.

— Что вы делали 12 марта, господин Вайнвурм? — спросил старший комиссар.

— Сразу после обеда уехал в Зальцбург, а оттуда на следующее утро в Мюнхен, — не раздумывая, ответил Йозеф Вайнвурм.

— Чем вы добирались до Зальцбурга?

— Поездом.

Для полиции нетрудно установить, кто, когда и куда ехал. Кассиры, контролеры, проводники — у них у всех хорошая память на пассажиров. Коллеги старшего комиссара быстро установили, что Йозеф Вайнвурм действительно выехал в Зальцбург, но вечером — двенадцатичасовым экспрессом «Винер вальцер», а значит во время убийства в театре он еще находился в Вене.