Слуга Империи - Вурц Дженни. Страница 126

От неожиданности Мара зажмурилась. Хотя ей был доподлинно известен характер Хокану и его обаяние никогда не оставляло ее равнодушной - предложение брачного союза повергло ее в полнейшее замешательство. Она чувствовала неизбежность этого момента, но до последней минуты поддерживала в себе иллюзию, что ей не придется круто ломать собственную жизнь: ведь возвышение Хокану до ранга наследника накладывало на него новые обязанности... в том числе и обязанность подыскать для себя более завидную супругу. Мара ни в коей мере не была готова к тому, что сейчас услышала.

Даже с закрытыми глазами она ощущала его взгляд и понимала, что ему очевидна ее душевная смута. И с безошибочным тактом он пришел к ней на выручку.

- Я вижу, ты удивлена, - почти извиняющимся тоном произнес он. - Не тревожься. Позволь мне удалиться и предоставить тебе время для размышления. - Он встал, сохраняя горделивую осанку высокородного воина и не отводя взгляда от Мары. - Госпожа, какое бы решение ты ни приняла, не опасайся задеть мои чувства. Я люблю тебя, окруженную славой и почестями, но люблю и ради тебя самой. Если ты тяготишься моим обществом, я не стану отнимать у тебя ни одной лишней минуты. Ищи свое счастье, властительница Мара. Я мужчина и найду в себе достаточно сил, чтобы жить дальше.

Когда притихшая Мара, крепко стиснув руки, подняла глаза, Хокану уже с ней не было. Она не слышала его шагов, когда он уходил. Ей пришлось дважды оглядеться по сторонам, дабы убедиться, что гостиная пуста. Дрожащей рукой она взяла свой кубок с вином и осушила его до дна, а потом уставилась на пустой бокал и нетронутые тарелки с легкими угощениями. В памяти Мары лицо Кевина всплывало и меркло, соединяясь с образом Хокану, пока она наконец не почувствовала, что готова взвыть во весь голос.

Не могло быть и речи о каком-то выборе между ними, об этом и думать не приходилось, и борьба между любовью и высшими политическими интересами разрывала ее сердце.

- Всесильные боги, как же быть?.. - прошептала Мара и лишь спустя какое-то время поняла, что она уже не одна.

Хокану лишний раз доказал, что умеет быть по-настоящему заботливым, прислав к ней советницу, которая смогла бы утешить госпожу и помогла бы ей обрести душевное равновесие.

Все еще слабая после болезни, Накойя покачала головой, давая Маре понять, что сейчас лучше помолчать.

- Знаешь что, - без церемоний обратилась к госпоже старая наперсница, - давай-ка перейдем в твои личные покои и избавим тебя от этой парадной амуниции. Когда устроишься поудобней и переведешь дух, можно будет и потолковать.

С помощью служанок Мара поднялась и пошла за Накойей, как слепой за поводырем.

- Кто-нибудь позаботился о свите Хокану? - спросила она нетвердым голосом.

- Сарик взял это на себя. Люджан займется устройством состязаний между воинами.

Накойя распахнула дверь, ведущую на хозяйскую половину, и сразу же принялась раздавать распоряжения полудюжине горничных и слуг.

- Воду для ванны, - бросила она. - И что-нибудь легкое и удобное из одежды, чтобы госпожа набросила после купания.

Пока служанки расстегивали многочисленные пряжки тяжелого парадного платья, Мара стояла, вытянув одеревеневшие руки, и только время от времени слабо протестовала:

- Это невозможно! Совсем не время для...

Накойя прищелкнула языком:

- Шиндзаваи - древняя и славная семья, но их роль в провале мирных переговоров...

Столь крутой переход к высокой политике слегка отрезвил Мару. Сбросив громоздкий наряд, она забралась в прохладную ванну; две девушки сразу же схватились за губки и начали растирать ей спину.

- Что же со мной происходит? - вырвалось у Мары. - Почему я не могу просто сказать ему "нет" и выкинуть все это из головы?

Накойя уклонилась от прямого ответа.

- Дочка, не существует верных средств, для того чтобы управлять собственным сердцем.

- Мое сердце тут ни при чем! - подозрительно бурно возмутилась Мара. - Что для меня Хокану, если не средство достижения цели?

Первая советница уселась на подушку, обхватив руками колени. Она молчала все время, пока Мара принимала ванну, которая не принесла ни удовольствия, ни облегчения. Наконец властительница вышла из воды и с хмурым видом вытерпела процедуру обтирания полотенцами.

Одна из горничных принесла длинный домашний халат, и только тогда Накойя нарушила молчание:

- Госпожа, не только на моей памяти, но и на памяти моего отца семейство Шиндзаваи неизменно пользовалось всеобщим уважением. Прежний властитель, Шатаи, отец Камацу, был полководцем клана Каназаваи в те годы, когда трон Имперского Стратега занимал властитель Кеды. Никто и никогда не слыхал, чтобы Шиндзаваи нарушили слово или предали союзника. Их честь не вызывает сомнений.

Мара все это знала. Когда горничная застегнула на ней халат, она почти с нескрываемым раздражением ответила своей бывшей няньке:

- Но сейчас их положение вызывает серьезные сомнения.

- Да, после неудавшихся переговоров и Ночи Окровавленных Мечей многие затаили злобу, - согласилась Накойя. - Большинство пострадавших семей придерживаются того мнения, что не приключилось бы никакой беды, если бы у самых истоков императорских затей не стояло Синее Колесо и в первую очередь семейство Шиндзаваи.

Но Мара совсем не нуждалась в напоминаниях: из тех, кто потерял близких, многие возлагают вину на Шиндзаваи. Связать с этой семьей свой дом посредством брачного союза означало для Мары сильно пополнить список врагов.

Нет, решила Мара, когда очевидные резоны советницы мало-помалу вернули ее из омута растерянности к способности здраво рассуждать. Суть дела заключалась совсем в другом. Хокану достаточно привлекателен, и хотя ее глубочайшую привязанность к Кевину омрачали неразрешимые противоречия, она никогда не обманывала себя фальшивой надеждой, что любовь может сделать мужа из раба. Ее терзания проистекали из иной истины: она и помыслить не могла без отвращения о том, чтобы по доброй воле передать любому властителю право управлять ее собственной жизнью. Недолгий опыт подчинения прихотям Бантокапи оставил лишь самые омерзительные воспоминания, но этим дело не ограничивалось.

Мара вздохнула и через открытый дверной проем уставилась в сад. Косые тени пересекали дорожку между рядами кустов акаси. Тучные земли, некогда принадлежавшие ее отцу, а до него - многочисленным предкам, радовали глаз Мары и теперь, спустя долгие годы после того, как она унаследовала эти угодья. С вершины своих нынешних успехов властительница обозревала прожитые годы и размышляла над открывшейся ей истиной, которая оказалась неожиданно простой. Долгая минута протекла, прежде чем она сказала Накойе:

- Благодарю тебя за совет. Теперь можешь идти. Когда старая женщина, поклонившись, удалилась, Мара вновь погрузилась в раздумье. Как много событий в ее жизни было прямым следствием преображения скромной послушницы в правящую госпожу! Многочисленные обязанности, пугающая ответственность и даже постоянно подстерегающая опасность - все это оказалось вовсе не таким уж страшным, как представлялось вначале. С тех пор она познала радость, даруемую властью, и упоение силой собственного разума, когда удавалось расстроить козни противников в Большой Игре. Она обрела свободу и возможность следовать новым идеям. Возможно ли представить, чтобы она каждый раз перепоручала принятие решений кому-то другому? Неужели она могла бы удовольствоваться развешиванием клеток с певчими птичками, неустанным обновлением убранства гостиных или устройством чужих браков, как другие знатные дамь!? Иногда женщины прибирали власть к рукам и добивались замечательных результатов. Могла бы она брать пример с Изашани Ксакатекас и находить в тайных играх за сценой такое же удовольствие, какое доступно ей сейчас, когда ей принадлежит верховная власть в Акоме?

Мара снова вздохнула.

В этот момент чья-то тень упала на перегородку, обращенную в сторону сада, и знакомый голос прогудел:

- А я знаю, о чем ты думаешь.