Остроумие мир. Энциклопедия - Артемов Владимир Львович. Страница 26

* * *

Некая придворная дама жестоко поссорилась с мадам Помпадур. Об этом происшествии доложили дворцовому чину, которому надлежало о том ведать.

— Назвали они одна другую уродами? — прежде всего осведомился тот.

— Нет, — отвечали ему.

— Ну, ничего, можно, значит, еще помирить их!

* * *

Однажды королевский мушкетер Бижур сделал такое порывистое движение, что у него шляпа слетела с головы. Кто-то из товарищей поддел шляпу на шпагу и подал ее, к великому огорчению владельца, который не мог сдержать свою досаду.

— Лучше бы ты проткнул насквозь мое тело, чем мою шляпу! — укорял Бижур товарища.

* * *

Король, в присутствии которого произошла эта сцена, спросил у мушкетера, почему он предпочитает, чтоб проткнули лучше его самого, чем его шляпу.

— Потому, государь, — отвечал Бижур, — что у моего хирурга я еще пользуюсь добрым кредитом, а у шляпника давно уже утратил всякий кредит!

* * *

Какой-то человек бросился в воду. Мушкетер Бижур, случайно проходивший мимо, бросился вслед за ним, вовремя подхватил и вытащил его, затем привел к себе в дом, а сам побежал за женой утопленника. Самоубийца, очевидно, имел весьма основательные причины, чтобы покончить с собой, и потому, как только его спаситель ушел и оставил его одного, тотчас схватил первую попавшуюся веревку и повесился. Между тем Бижур сбегал за женой утопленника и дорогой все время успокаивал ее, что муж жив и здоров, что он не дал ему захлебнуться, что он скоро оправится и просто только вымок в воде; стоит высушить одежду, и больше ничего, этим дело и кончится. Когда они вошли в дом, им представилось страшное зрелище: утопленник висел на веревке уже, очевидно, без всяких признаков жизни.

— Боже мой, — вскричала женщина, — он умер!

— Да нет же, сударыня, — убеждал ее Бижур. — Успокойтесь, пожалуйста. Просто-напросто человек весь вымок, ну и повесил себя, чтобы поскорее просохнуть.

* * *

У Бижура скончалась супруга. Он пошел в бюро похоронных процессий и стал заказывать там погребальную церемонию. Договорившись обо всем, он спросил, сколько это будет стоить.

— Три тысячи, — отвечали ему.

— Три тысячи! — вскричал Бижур, совершенно ошеломленный цифрой. — Помилуйте, ведь этак вы заставите меня пожалеть о том, что она умерла!

* * *

Бижур, жестоко страдавший зубами, пришел к дантисту. Тот осмотрел его зубы и решил, что два из них надо удалить. На вопрос, сколько это будет стоить, дантист отвечал, что за удаление одного зуба он берет 10 франков, а за последующие, второй, третий и т. д. — по пяти франков.

— Так вырвите мне сегодня только второй зуб, — порешил Бижур. — А потом я приду в другой раз, тогда вы мне вырвете первый.

* * *

Бижур женился во второй раз и чуть не с первых дней начал горько жалеть свою первую жену. Это чрезвычайно раздражало вторую супругу, и однажды она сказала:

— Поверь, мой друг, клянусь, что никто больше меня не жалеет о смерти твоей первой жены.

Среди суровой зимы кого-то хоронили. Бижур, проходя по улице, видя похороны, нарочно отвернулся, делая вид, что он не замечает процессии. Другой прохожий остановил его, указал на похороны и напомнил, что надо снять шляпу.

— Благодарю покорно, — отвечал Бижур. — И сам-то покойник, быть может, угодил в гроб тоже из желания соблюсти вежливость перед кем-нибудь на улице вот в такую же погоду, как сегодня.

* * *

Бижур превозносил необычайный ум своего пса-водолаза и в доказательство смышлености животного рассказывал:

— В прошлом году я с покойницей-женой провел лето на берегу моря. Конечно, и водолаз был с нами. Супругу мою вы ведь помните, пренеприятная была женщина покойница. Ну, да не о ней речь. Вот однажды прогуливались мы по берегу моря, жена оступилась и упала в воду. И что же вы думаете? Вы полагаете, конечно, что мой водолаз, как все собаки его породы, сейчас же бросился в воду и вытащил утопленницу? Ничуть не бывало. Он посмотрел сначала на жену, т. е. на то место, куда она упала, потом посмотрел на меня, потом отошел в сторонку и преспокойно улегся. Какое умное и сообразительное животное!

* * *

Бижур, внезапно узнав об измене своей жены, как громом пораженный повалился на кресло, с криком, что он этого не переживет, что он умрет.

— Ну, полно, полно, — утешал его приятель. — Мало ли есть мужей, которых жены обманывают. Ведь не умирают же все они. Даже случается наоборот — этим живут.

* * *

Бижур привык каждый вечер ходить в гости к какой-то даме и соблюдал эту привычку лет двадцать подряд. После того как он овдовел, все знакомые, зная его привязанность к этой даме, которую он постоянно посещал, советовали ему на ней жениться.

— Нет, — отвечал Бижур, — Это дело неподходящее. В мои годы трудно отстать от укоренившихся привычек.

Я два. щщтъ

* * *

У Бижура был сын, получивший весьма поверхностное воспитание и потому сформировавшийся в великого оболтуса и грубияна. Однажды в крутом разговоре с родителем этот сынок позволил себе назвать его дураком.

— Знаешь ли что? — сказал ему огорченный Бижур. — Если бы я осмелился сказать моим родителям только половину того, что ты говоришь мне, так они задали бы мне звону!

— Хороши были твои родители, нечего сказать, — проворчал сын.

— Получше твоих, бездельник! — закричал на него отец.

* * *

Бижур в один прекрасный день задумывает вычистить свой двор, на котором накопилась бездна всякого мусора. Ему говорят, что такую кучу не свезти со двора своими средствами. Бижур отвечает, что нет надобности никуда вывозить мусор, а надо вырыть яму на дворе и туда его свалить. Его спрашивают, куда же деть землю, вырытую из ямы? Он отвечает:

— Эх вы, дураки, ничего сообразить не можете! Ну, выройте яму побольше, в нее все и войдет: и мусор, и земля.

* * *

Знаменитый адмирал Жан Бару был человек в высшей степени простой и даже грубый и резкий. Когда Людовик XV назначил его командиром эскадры, он сам лично, в присутствии толпы придворных, объявил об этом Бару. Тот, преспокойно покуривая трубочку, сказал коротко:

— Это вы хорошо сделали, государь.

* * *

Выходка показалась придворным страшно грубой и дикой, и между ними поднялся ропот негодования, но Людовик сказал:

— Вы ошибаетесь, господа, это ответ человека, который знает себе цену и который рассчитывает в скором времени дать мне новые доказательства.

* * *

Знаменитый проповедник Массильон произвел на Людовика XV большое впечатление. Однажды он после проповеди сказал Масильону:

— Отец, я слышал многих ораторов и был доволен; но каждый раз, когда слышу вас, я чувствую, что недоволен собою.

* * *

Парижский интендант Гардэ был настоящий баловень судьбы. Вся его жизнь состояла из сплошных скандалов, о которых говорил весь Париж, а между тем он шел все выше да выше в гору, занимая одно за другим все лучшие и лучшие места, и, наконец, сделался интендантом.

— Еще один хороший скандал, — говорил он, потирая руки, — и я сделаюсь статс-секретарем!

* * *

Какой-то герцог, человек в высшей степени неблагополучный в своей семейной жизни (о чем, разумеется, все знали), однажды вечером, уже при огнях, стоял в приемной дворца, в толпе других придворных в ожидании выхода короля Людовика XV. По неосторожности он приблизился к горящей свече и коснулся пламени своим громадным париком. Волосы мгновенно вспыхнули и, хотя присутствующие немедленно потушили огонь, в комнате остался очень крепкий запах гари. Как раз в эту минуту и вышел король. Услыхав запах, он повел носом и громко проговорил:

— Фу, как тут пахнет паленым рогом!

* * *

Однажды, встретив у королевы ее престарелого чтеца, Монкрифа, Людовик XV сказал ему:

— Знаете, Монкриф, есть люди, которые вам дают восемьдесят лет.

— Знаю, что дают, ваше величество, да я не беру, — отвечал старик.