Охотничье оружие. От Средних веков до двадцатого столетия - Блэкмор Говард Л.. Страница 41

Хотя сам Генрих VIII не скрывал своей любви к огнестрельному оружию и собрал прекрасный личный арсенал, он сделал все от него зависящее для популяризации стрельбы из длинного лука среди его подданных, обязав крестьян и йоменов пользоваться этим оружием. Владение ружьями и арбалетами разрешалась только для тех горожан, чьи земли имели особую ценность.

В 1541 г. парламент издал закон, подтвердивший прежний акт от 1512 г. и усиливший меры, которые должны были поощрить использование именно лука: «Каждый, кто является подданным короля, кроме тех, кто хром, стар или увечен, а также не имеющий законных оснований или обоснованных причин и не осужденный, находящийся в возрасте до шестидесяти лет, обязан постоянно упражняться с длинным луком. Кроме того, каждый родитель должен обеспечить своих потомков мужского пола в возрасте от 7 до 17 лет луками и стрелами. В возрасте 17 лет каждый молодой человек обязан приобрести собственный лук».

Заметим, что никого принуждать не пришлось. Так, известный государственный деятель и поэт сэр Томас Уайетт (1503-1542) наслаждался счастьем в уединении своего поместья в сельской местности:

В классической книге Роджера Ашема Toxophilus (1545) содержится множество метких наблюдений о стрельбе из лука. Написав, что «традиционно все английские мужчины искусны в стрельбе из лука», он заметил, что только некоторые из них обучались и потому умеют стрелять правильно. Поэтому в его описании отмечены разные методики: «Одни стреляют выставив голову вперед, как будто собираются броситься на мишень, другие «стреляют» глазами, кажется, что они вот-вот вылетят из орбит. Третьи прикрывают один глаз и смотрят другим. Некоторые корчат такие рожи, что рот перекручивается, и нельзя разобрать выражение лица, казалось, что они хотят сказать вам что-то и не могут. Еще одни высовывают язык. И наконец, последние наклоняются над стрелой.

Когда натягивают лук, то выделывают такие кренделя, как будто собираются стрелять во все стороны сразу. Другие держат лук слишком высоко или слишком низко, как будто боясь повредить его во время стрельбы. Одни упираются луком о землю, другие держат его на весу. Стоят долго, прицелясь, а потом начинают выпускать стрелу за стрелой, промахиваясь и начиная вновь по сигналу. Некоторые так натягивают свой лук, что кажется, что он выстрелит далеко-далеко, чего на самом деле не происходит. Прочие же способны действовать деликатно, и когда выпускают стрелу, то вам кажется, что еще ничего не произошло.

Некоторые натягивают лук, затем опускают его долу, а потом медленно поднимают, чтобы прицелиться в кружок мишени. Другие садятся задницей на землю, чтобы обрести твердую опору, третьи отставляют ее, как будто ища опору или отталкиваясь от чего-то».

Вместе с тем английские лучники были выше любой критики, как заявляет сам Ашем: «Любой английский лучник заткнет за пояс шотландца».

Иностранные обозреватели часто фиксируют, с каким уважением относились лучники к своему оружию. «Англичане, – писал де Комин, – лучшие среди лучников всего мира».

В 1557 г. Джованни Микеле, венецианский посол, сообщал своему сенату об оружии, применявшемся англичанами: «Из всего оружия англичане предпочитают обыкновенный деревянный лук и стрелы, последние встречаются в огромном количестве, поскольку их использует огромное число людей разного возраста и профессий, этим и объясняется их… вера в лук и уважительное отношение к нему. Так что взаимные отношения, надежность и уважение, и объясняют, почему лук предпочитают всем другим видам оружия, даже аркебузе, которой доверяют гораздо меньше, продолжая считать более надежными луки и стрелы. Это и отличает англичан от командного и рядового состава других стран.

Отметим, что они могут растянуть лук одновременно с такой силой и сноровкой, что даже пробивают, как рассказывают, корсеты и телесные доспехи. Тот же, кто хочет выстрелить на доступную дистанцию, может пробить мишень на дюйм с половиной. Впрочем, некоторые развлекаются тем, что просто выпускают стрелы».

В том же самом году сэр Томас Элиот в «Губернаторе» восхвалял «выгоду, которую можно было извлечь из длинного лука, который использовался для охоты на оленей, полевую птицу и другую дичь, не говоря о тех выгодах и удовольствиях, которые приносит именно стрельба из лука».

Заметим, что знать ревностно относилась к упражнениям из лука, которыми занимались как сами лорды, так и их жены, не жалевшие сил, чтобы достичь определенных успехов. Об этом свидетельствует Опись арсенала, хранившегося в Баркли-Хаус (Стэнфорд) в 1557 г., в которой указаны следующие предметы:

«Длинные луки – один для меня и другой для моей жены;

кожаный короб для стрел в связках;

колчан со стрелами».

Продемонстрированная однажды особая сила лука была описана в письме, написанном Шоном О’Нилом и отправленном из Ирландии в 1565 г. кардиналу Лотарингии Гизу: «Когда я находился в Англии, то заметил, как Ваш доблестный брат маркиз д’Эльбеф пронзил двух оленей одной стрелой».

Перед нами один из последних случаев процветания длинного лука, за которым (так было суждено случиться) последовал быстрый и удивительный упадок. В 1572 г. компания Флетчера решила сократить число подмастерьев, поскольку стрельба из лука «перестала практиковаться, как было в прошлые времена». Боуэры жаловались на высокую цену деревянных планок, которая за последние сорок лет поднялась с 40 шиллингов до 14 фунтов за сотню.

Конечно, в связи с нараставшей конкуренцией с огнестрельным оружием делались попытки усилить эффективность луков. В частности, в Париже в 1575 г. в 21-й статье Правил изготовителей ружей и байонетов предписывалось его членам изготовить луки, состоявшие из нескольких частей, которые затем надлежало тщательно соединить вместе и пропитать хорошим лаком, образовав таким образом составной лук. Но все эти меры не привели практически ни к каким результатам. В 1583 г. Комиссариат мастеров в графстве Хантингтон был вынужден обратиться в Совет за разрешением оснастить воинов в латах вместо лучников, «поскольку возникла потребность в сильных мужчинах, а способных стрелков не имеется».

В опубликованных в 1577 г. «Хрониках» Холиншед сетует на состояние дел, которое привело к тому, что французы и немцы «стали задирать хвост и насмехаться над англичанами, ибо наконец смогли превзойти их, и все потому, что у нас искусство стрельбы из луков предано забвению и отложено». Далее он вполне добродушно продолжает, что «если бы некоторые из ныне живущих англичан, которые служили еще королю Эдуарду III, не стали мириться с позором на свою задницу, а, взяв в руки луки, смогли бы послать хорошо оперенную стрелу прямо в цель».

К сожалению, уже в 1664 г. Джон Эвелин писал в своей «Сильве»: «Поскольку луком больше никто не пользуется, никто не заботится о сохранении производства луков из тиса».

Так постепенно лук практически перестал использоваться в Англии как боевое оружие. Но придворные и знать продолжали применять его на охоте. Особенно стрельбой из лука увлекались Стюарты. В 1606 г. Яков I учредил комиссию, стремясь усилить действие уже принятых законов, в которых поощрялась стрельба из лука. В 1616 г. он с удовлетворением отмечал, что «после субботнего богослужения люди предаются таким занятиям, как танцы и стрельба из лука для мужчин, отдыхая и упражняясь». В 1621 г. Яков I даровал долгожданные привилегии компании Боуэра.

Сожалея, что для охоты используют огнестрельное оружие, он писал, что самое большое удовольствие ему доставляла погоня со специально обученной сворой гончих, которые могли выгнать оленя и загнать его.