Тайна похищения генерала Кутепова - Фелисье Клод. Страница 25

Рука его нащупала толстую записную книжку. Генерал, точно спохватившись, что забыл что-то, вернулся в кабинет.

Здесь он вынул из кармана записную книжку и положил на стол.

— С собой этого таскать не надо, когда идешь в гости к тем господам, — произнес он, улыбаясь, и вышел.

Генерал Кутепов в глубокой задумчивости шел по улице Русселе, направляясь к улице Севр. Прохожие с изумлением смотрели на статного бородатого господина, погруженного в думы до такой степени, что шел он, никого и ничего не видя.

Дойдя до перекрестка улиц Русселе и Севр, генерал свернул направо, к бульвару Монпарнас. Дойдя до шумного, полного движения перекрестка Монпарнас-Севр-Инвалид, генерал остановился возле трамвайной остановки.

Проезжавший мимо шофер такси — русский офицер, поклонился генералу, но генерал не заметил ни шофера, ни поклона: он точно разрешал в мозгу какую-то сложную задачу.

Направо — путь в церковь галлиполийцев, где должна состояться панихида. Обратно — путь к тем, встретиться с которыми генерал обещал в половине одиннадцатого. Его должен был поджидать темно-красный автомобиль и затем важное и решительное совещание.

Генерал колебался несколько минут. Потом резким энергичным движением повернулся и пошел по улице Удино.

Дойдя до тихой улочки, он увидел вдали темно-красный автомобиль. Ближе, против госпиталя де Дье, стояла другая машина, возле которой виднелась фигура полицейского.

Генерал поравнялся с полицейским.

— Постойте, мосье… Вы, наверное, генерал Кутепов? — заговорил полицейский, прикладывая к кепи руку.

— Да.

— Вас поджидают здесь инспектора охраны.

Из автомобиля вышло два человека в штатском.

— Не будете ли вы любезны, генерал, поехать с нами? Вчера был арестован господин, назвавшийся русским офицером. Он сослался на вас, и если вы можете удостоверить личность этого человека, то его можно будет освободить от ареста. Будьте любезны сесть в автомобиль…

Генерал плохо изъяснялся по-французски. Ему показали какую-то бумагу с казенным бланком и печатями. Он хотел было возразить, сослаться на отсутствие времени… Господа в штатском не дали ему опомниться — взяли под руки и посадили в автомобиль.

— Мы отнимем у вас всего несколько минут времени, — сказал один из них, со странным стальным блеском в глазах.

Генерал пристально взглянул на него. Ему почудился враждебный огонек в глазах незнакомца.

Вдруг мозг генерала осенила догадка: почему именно здесь, на улице Удино, по которой он никогда не ходил, его поджидали полицейские для срочного дела? Он снова посмотрел в лица своих конвоиров и решительно сказал:

— Я не поеду с вами. Остановите машину.

Незнакомцы переглянулись. Полицейский, сидевший напротив, улыбнулся.

— Теперь поздно, генерал, — сказал насмешливо человек со стальными глазами. — Вы арестованы по приказу ВКБЕ.

И он, и его товарищ, сидевший по правую руку генерала, одновременно накинулись на него.

Короткая отчаянная борьба. Генералу природа не отказала в физической силе, но и негодяи, напавшие на него, оказались не слабыми. Несколько секунд три человека извивались в автомобиле в отчаянной борьбе.

Полицейский с невозмутимым спокойствием наблюдал картину борьбы.

— Все готово, — отделился наконец от общего сплетения тел Брадлей.

Выпрямился и его спутник.

Только генерал лежал неподвижно на полу автомобиля. Голова его была закинута на сидение, а рот и нос прикрывала хлороформная маска.

— Теперь последняя предосторожность, — сказал Брадлей, вынимая наручники из кармана…

Автомобиль мчался по улицам Парижа с головокружительной быстротой… За ним долго следовала по пятам темно-красная машина, в которой бесновались обманутые чекисты.

Но на одном перекрестке палочка полицейского задержала движение. Зеленый автомобиль успел проскользнуть, а темно-красный вынужден был остановиться.

Чекисты потеряли след автомобиля Брадлея.

XXIII. Пленник англичанин

— Отсюда мы рассмотрим его как следует и увидим, чем он занимается.

Дегро вызвал Посвистова на маленькую вышку, устроенную на крыше дома. Она представляла собой крохотную комнатку со стенами, застекленными разноцветными стеклами. Отсюда можно было видеть побережье и всю песчаную отмель, отгороженную от остального берега грядами скал и мысом Трех Святых.

На узкой песчаной полосе виднелась фигура незнакомца, нарушившего покой Дегро. Он стоял лицом к морю и размахивал руками.

— Сумасшедший, что ли? — изумился Посвистов. — Чего ради он машет морю?

Дегро наблюдал за странным незнакомцем в бинокль.

— Менее всего он сумасшедший, — пробурчал он. — Вы смыслите что-нибудь в сигнализации флажками?

— Еще бы.

— Так возьмите бинокль.

И Дегро передал Посвистову бинокль.

В бинокль полковник увидел картину, сразу же заинтриговавшую его. Незнакомец подавал сигналы флажками кому-то находившемуся в море. Этот «кто-то» тоже попал в поле зрения, и Посвистов почти застыл от изумления. Он думал найти какое-нибудь подозрительное суденышко контрабандистов, но это оказалось военное судно — небольшой миноносец, низко сидящий в воде. На миноносце не было флага.

— Черт возьми! — вырвалось у Посвистова. — Все это чересчур таинственно. Нельзя же предположить в наше время существования в европейских водах пиратских судов, снаряженных по всем требованиям современной военной техники.

— Положим, — возразил Дегро, — такие пиратские суда существуют, хотя и признанные всем светом. Флот СССР? Разве это не легализованные бандиты? Но все это — болтовня. Что он сообщает судну — вот в чем дело.

— Он в третий раз повторяет один и тот же сигнал: «28-23». Что значат эти цифры — не знаю. По-видимому, сообщение поняли на судне: оно уходит от берега.

Едва судно начало удаляться, как незнакомец спрятал сигнальные флажки и направился к автомобилю, дожидавшемуся его. Посвистов прекрасно разглядел его лицо — оно было незнакомым ему и не могло принадлежать французу: в нем выражены были черты северных народов — удлиненные скулы и резко очерченный подбородок.

Когда автомобиль незнакомца зашумел по дороге, Дегро и Посвистов спустились вниз.

— Ну, что вы думаете об этом? — спросил Дегро.

— Не знаю, что и думать. Будь в море какое-нибудь самое обыкновенное суденышко, я решил бы, что дело касается контрабанды.

Дегро кивнул головой.

— Нда… Что может значить «28-23»? Не номер же телефона?

— Черт его знает, что… Постойте, — вдруг осененный догадкой, воскликнул Посвистов. — Сегодня у нас двадцать седьмое января?

— Ну и что из этого? — буркнул Дегро.

— Тогда двадцать восемь может обозначать дату завтрашнего дня, а двадцать три — час. Что-то должно случиться в одиннадцать часов ночи завтра.

— Вы полагаете? — задумчиво спросил Дегро. — Но касается ли это нас?

— Выясним завтра, почтеннейший, а пока я не вижу причин для особого беспокойства.

В гостиной их поджидала Марго. Она чувствовала себя не совсем здоровой и полулежала на кресле перед камином, кутаясь в теплую шаль.

Рассказ о таинственной сигнализации напомнил ей о Баталине и Марке, оставленных в подземелье фермы Вилье.

— Что сталось с нашими заточенными в Вилье? — задумчиво спросила она.

— Что это, вам жалко стало вашего покровителя, богатого коммерсанта? — иронически осведомился Дегро.

— Его превращение было для меня полной неожиданностью, — кутаясь в шаль, созналась Марго. — Брр… Меня в холод бросает при одной мысли, что два года возле меня был палач, притворявшийся пылким любовником… А они, должно быть, погибли там…

— Для нас это было бы счастьем… — хмуро ответил Дегро. — Только на это трудно рассчитывать. Их давно хватились, а ферма Вилье не так далеко от Парижа. Боюсь, что когда-нибудь нам придется встретиться с ними.

Это прозвучало по-особому зловеще. Марго зябко повела плечами и уставилась взором в пламя, гудевшее в камине. Посвистов отошел к окну.