Конрад - Ферринг Дэвид. Страница 33

– Нет, – ответил Анвила.

Он допил эль и встал из-за стола.

– Значит, до завтра, – сказал Вольф, салютуя дварфу кружкой.

Анвила молча повернулся и вышел из таверны.

– Вот этого я и ждал, – сказал Вольф. – Скажу честно, сперва все пошло не так, как мне хотелось.

Я тратил время на войну с монстрами, вместо того чтобы подумать о себе. Но теперь все налаживается. С дварфами трудно установить контакт, и с Анвилой мне пришлось повозиться. Наконец мы поделились знаниями и выяснили, где может находиться храм, так что она его найдет, если мы ее туда отведем.

– Она?

– Да, она. И чтобы доказать свое право находиться в поселке, Анвиле пришлось работать вдвое больше дварфов-мужчин и быть вдвое жестче, чем они.

– Но ведь она… всего лишь женщина.

– Ну и что? Это имеет значение для дварфов, но не для нас. Учти, Анвила очень умна. Она училась в каком-то университете в Караз-а-Караке и прочитала массу древних рукописей, касающихся туннелей.

«Если она такая умная, – подумал Конрад, – то почему работает на шахте?» Но вслух ничего не сказал.

Если бы его повалил дварф-мужчина, это еще куда ни шло, но дварф-женщина…

Конрад думал об этом, лежа рядом с Кристен.

Только теперь он понял, почему его грубость вызвала столь бурную реакцию дварфа, но ведь он-то думал, что имеет дело с мужчиной. Теперь Конраду было стыдно за непристойность, которую он адресовал Анвиле.

За окном было темно, в комнате горели свечи. Скоро ему уезжать. Он больше не вернется на шахту – и не вернется к Кристен. Жаль ее, он и перед ней виноват.

Но ведь раньше она без него обходилась, значит, обойдется и потом. Она никогда не называла его любимым. Они были просто друзьями, только и всего.

Осторожно, чтобы не разбудить девушку, он выбрался из постели. В зеркале на стене он увидел ее отражение. Это зеркало он привез ей из Праага. Она может его продать, если захочет, – зеркала стоят дорого. Он взглянул на ее обнаженное тело, на густые золотистые волосы, рассыпавшиеся по подушке. Как она хороша…

Потом он жалел, что подарил ей зеркало. Оно постоянно напоминало ему об Элиссе – как и сама Кристен постоянно напоминала ему о его первой любви, его единственной любви.

Прошло уже пять лет со дня смерти Элиссы. Конрад надеялся, что со временем память о ней потускнеет, но этого не случилось. Наоборот, не было и дня, чтобы он о ней не вспоминал.

С какой бы женщиной он ни оказывался, каждый раз перед ним вставали темные завораживающие глаза Элиссы, ее нежное белое тело. Она приходила к нему во сне – но не такая, какой была, а какой бы стала теперь, останься жива.

Эти сны не всегда были приятными. Иногда Элисса его пытала или пыталась убить, и тогда Конрад вспоминал о предчувствии, что Элисса станет его погибелью.

Всякий раз, когда он открывал глаза, он почему-то был уверен, что Элисса жива. А когда просыпался окончательно, то понимал, что сны и реальность – совершенно разные вещи.

Теперь Элисса жила только в его памяти. Она навсегда стала частью его самого. Она могла убить его только в том случае, если бы этого захотел он сам, но смерть в его планы пока что не входила.

Конрад взглянул на себя в зеркало. Когда-то он недолюбливал зеркала и побаивался их, но с тех пор прошло много лет. Он изменился. Он больше не был юношей, он стал взрослым мужчиной. Как и прежде, он был худощав, но его руки теперь бугрились мышцами, а тело покрылось шрамами от боевых ран.

Повязав голову белой кожаной лентой и заправив за нее заплетенные в две косы волосы, он начал одеваться. Было лето, и меховую накидку он не носил. Не надел он и те несколько драгоценных вещичек и безделушек, что приобрел за эти пять лет. Нагрудник и кольчуга, шлем и перчатки, меч и щит, топор и верный крис – вот и все, что нужно воину.

На глаза Конраду попал свиток, который когда-то вручил ему Мэттью-свайка. Свиток, потрепанный и закапанный вином, Конрад сунул за голенище сапога.

Ему хотелось, чтобы Кристен проснулась, и вместе с тем он надеялся, что она не проснется. Он поцеловал ее в щеку и почувствовал на ней слезы. Она знала, что он уходит и что больше они не увидятся.

Они выехали ночью, держа направление на север. Их путь освещали Маннслиб и Моррслиб. Они ехали медленно: дорога была плохая.

В горах дорог вообще не было, а потому они шли пешком, ведя за собой трех верховых и трех вьючных лошадей. Анвила шла впереди, поскольку лучше видела в темноте. Дварфы привыкли работать глубоко под землей, а потому их зрение острее, чем у людей.

За Анвилой шел Вольф, последним – Конрад, держась начеку, готовый в любую секунду поднять тревогу. Из своего деревенского прошлого он помнил, что зверолюди выходят на охоту по ночам, но в этих горах и днем было опасно – твари могли напасть в любую минуту. Деревня Конрада была уничтожена именно днем.

Почти пять лет назад… Через несколько дней будет восемнадцатое число месяца сигмарцайт, первый день лета, согласно календарю Империи. В этот день были убиты все жители его деревни. Через два дня он поступил на службу к Вольфу.

Вольф ни разу не упомянул о том, что скоро истекает пятилетний срок службы Конрада, и тот не раз задавал себе вопрос, что произойдет в этот день. Может быть, стоит Вольфу об этом напомнить? И что тогда?

Каждый день они разбивали лагерь среди скал. Каждую ночь они продвигались вперед на несколько миль. Дорога становилась все круче, уже и опаснее.

Лошадей было бы лучше оставить, но Вольф боялся, что их обнаружат; кроме того, он заявил, что на лошадях они будут вывозить сокровища, а пока что они нужны для того, что везти орудия труда Анвилы: кирки, черпаки, лопаты, какие-то странные измерительные устройства и бочки с порохом.

Этот черный порошок очень не нравился Конраду. Нельзя производить взрывы, которые действуют как удар молнии, – это противоестественно. Но Вольф поощрял опыты с порохом, говоря, что с его помощью можно уничтожать зверолюдей.

Похоже, Вольф и Анвила вообще прекрасно ладили друг с другом – она помогала ему в делах с помощью своих изобретений, а он всячески способствовал ее опытам. Кстати сказать, при проведении опытов иногда погибали наемники, но Вольф с этим не считался.

Некоторые солдаты Вольфа имели ружья, но Конрад не любил это оружие, оно было единственным, которым он не владел. Ружье не требовало ловкости и силы, к тому же было опасно для его владельца не меньше, чем для противника. Да и штуки эти не слишком оправдывали себя в бою.

Ничего нового о цели их похода Конрад больше не узнал – Вольф был не очень-то многословен. В пути они почти не разговаривали, опасаясь, что их услышат. Копыта лошадей по этой же причине были обернуты тряпками.

А дварфы даже в обычное время не любят болтать, поэтому надо ли говорить, что в пути Анвила почти все время молчала. Конрад думал о том, верит ли она в затею Вольфа или имеет какие-то свои причины принимать в ней участие. Конрад не слишком-то доверял ей, да и она, похоже, его недолюбливала, но его это совершенно не волновало.

Размышлял Конрад и над тем, что поведал ему Вольф. Сокровища, хранящиеся под землей тысячу лет? Возможно, хотя и сомнительно. Впрочем, кто он такой, чтобы судить? Его дело подчиняться и выполнять приказы Вольфа – по крайней мере, в ближайшие дни.

Сначала Конрад опасался, что их будут разыскивать солдаты-охранники. Но погони не было.

Не было видно и зверолюдей. Сначала Конрад радовался этому, но затем начал беспокоиться. Что-то здесь не так. Местность буквально кишела тварями, но они до сих пор почему-то не встретили ни одной.

Внутреннее зрение предупреждало Конрада об опасности – иногда… Левый глаз видел, что произойдет в следующую секунду, и это не раз спасало ему жизнь за эти пять лет.

Он был уверен, что Вольф знает об этой его особенности. Скорее всего, он понял это уже в тот день, когда Конрад предупредил его о нападении крылатых тварей. Но с тех пор Вольф не вспоминал о том случае ни разу.