Адольф Гитлер (Том 3) - Фест Иоахим К.. Страница 79

Однако эти события не только не убивали решительности Гитлера, а, скорее, укрепили ее: человеческие слабости, половинчатость и предательство, встречавшиеся ему на его пути, лишь обостряли его чувство дистанции и придавали ему то ощущение великой трагической ауры, которая ассоциировалась у него с представлением об историческом масштабе. Как и в годы своего восхождения, когда он именно и утверждал свою убежденность в кризисные по сути дела периоды, так и теперь с каждым новым поражением у него возрастала вера в себя; составной частью его базисного чувства пессимизма было то, что свою силу и опору он черпал именно в катастрофах: «До сих пор любое осложнение обстановки оборачивалось для нас в конечном счете ее улучшением», – сказал он как-то в кругу своих генералов [589]. Часть того воздействия, которое он по-прежнему оказывал на свое окружение, на скептически настроенных офицеров и ставших неуверенными функционеров, шла, несомненно, от той силы убеждения, коей награждали его удары судьбы. Очевидцы описывают, как, начиная с осени 1943 года, бродил он по мрачным помещениям бункеров ставки, окруженный стеной молчания и презрения к людям, и многим невольно приходила на ум мысль о «постепенно угасающем человеке» [590]. Но все подчеркивают неизменное гипнотическое воздействие, которым он по-прежнему обладал и которое находилось в удивительнейшем противоречии с его внешним обликом. Конечно, эта оценка может быть не свободна от оппортунизма, от интеллектуальной коррумпированности, а кое в чем и от потребности в самооправдании, и все же сама личность остается примечательным феноменом энергии, умножающейся как раз в катастрофах.

Ведь все аргументы, на которые он мог еще опираться, были сравнительно слабыми. Он любил напоминать о времени борьбы, поднимая его на щит как великую параболу триумфа воли и упорства, говорил о «чудо-оружии», с помощью которого он подвергнет союзников возмездию за их террор в небе над Германией, и связывал немало замыслов с ожиданием предстоящего раздора в рядах «неестественной коалиции» противника. Но весьма характерным было то, что он не был готов даже взвесить возможности сепаратного мира с той или другой стороной. В декабре 1942 года, а потом еще раз летом 1943 года, Советский Союз через свое представительство в Стокгольме давал понять о своей готовности вести переговоры с Гитлером о заключении сепаратного мира. Все более опасаясь, что западные державы ориентируются в своей политике на войну на истощение между Германией и Советской Россией, последняя, наконец, в осторожной форме конкретизировала в сентябре 1943 года свои предложения: восстановление германо-советских границ 1941 года, свобода действий в спорных вопросах о проливах, а также широкомасштабные экономические отношения. Заместитель министра иностранных дел и бывший посол в Берлине Владимир Деканозов был готов приступить к обмену мнениями в Стокгольме с 12 по 16 сентября. Но Гитлер отклонил все переговоры. Он усматривал в этом советском зондировании тактический маневр, и, действительно, по сей день остается неясным, насколько серьезными были намерения Москвы. Что же касается Гитлера, то его соображения оставались маниакальными и застывшими, они определялись все тем же одним, раз и навсегда принятым решением. Своему министру иностранных дел, выступавшему за контакты с Москвой на предмет мира, Гитлер заявил, пожимая плечами: «Знаете, Риббентроп, если я сегодня замирюсь с Россией, то завтра я начну все снова, – я просто не смогу иначе». Риббентроп справедливо выразил мнение, что Гитлер, вероятно, уже совсем не понимает смысл и возможности политики, для него существуют только «победа или смерть». Геббельсу Гитлер в середине сентября тоже сказал, что момент для политических контактов «максимально неподходящий», он сможет вести персговоры только после решающего военного успеха [591]

Однако до сих пор решающие военные успехи всегда лишь разжигали его жажду еще более решающих военных успехов, а теперь о переломе уже нечего было и думать – бог войны, как заметил Йодль, давно уже отвернулся от немецкой стороны и подался в другой лагерь. В 1938 году, в пору великих архитектурных проектов, Альберт Шпеер завел счет для финансирования строительства исполинских зданий в столице мира городе Германца. А вот теперь, в конце 1943 года, он, не уведомляя Гитлера, молча прикрыл этот счет [592].

КНИГА ВОСЬМАЯ

ГИБЕЛЬ

Глава I

Сопротивление

Убить!

Ответ фон Штауффенберга в конце 1942 года на вопрос, как поступить с Гитлером.
Европейское сопротивление. – Дилемма немецкого сопротивления. – Попытки покушения. – Сдержанность западных держав. – Группы и противоречия. – Фон Штауффенберг. – Вторжение. – 20 июля 1944 г. – Реакция не заставляет себя ждать, пытки, казни, аресты родственников. – Причины неудачи. – Государственный заговор, не оставивший следа. – Радикальные меры. – Решение о наступлении на Западе. – Наступление в Арденнах. – Большое наступление с Востока.

К началу 1944 года со всей мощью разворачивается штурм «крепости Европы» – Гитлер отступает на всех фронтах. На Юге западные державы продвинулись до Центральной Италии, технологическое преимущество, которое они имели в первую очередь благодаря своим превосходящим немецкие радиолокационным системам, дает им возможность вести почти тотальную войну в воздухе и, кроме того, вынуждает немецкую сторону на какое-то время приостановить подводную войну; на Востоке русские, непрерывно наступая, уже приближаются к тем полям сражений, где немецкие армии одерживали свои первые крупные победы летом 1941 года. Линии обороны трещат и рушатся со всех сторон, а Гитлер по-прежнему лишь повторяет свой тезис о необходимости сопротивляться до последнего человека, вновь демонстрируя тем самым тот факт, что его полководческий талант проявлялся только в наступательной обстановке. Поспешное отступление лишает его возможности осуществлять свое намерение – оставлять противнику «полностью выжженную и разрушенную страну» [593]. Но все равно уже сама эта территория представляет собой сцену чудовищной постановки. Вокруг гигантских костров, над которыми возведены политые бензином ржавые металлические конструкции, лихорадочно и в полном молчании работают люди из «команды 1005», чье задание отыскивать бесчисленные массовые захоронения почти трехлетнего периода немецкого господства, выкапывать трупы и устранять все следы злодеяний. Огромные клубы черного дыма поднимаются над этими кострищами; режим отрекался от своих видений и сводил их к idee fixe [594].

Как только проявился паралич гитлеровского колосса власти, повсюду в Европе стало разворачиваться Сопротивление. Оно сосредоточивалось главным образом в рядах коммунистических партий, но исходило также и от офицерских союзов, католической церкви и групп интеллигенции, организовываясь в некоторых странах – в Югославии, Польше, да и во Франции – в почти настоящие военные соединения, выступавшие как «отечественная армия» или «внутренние вооруженные силы» и навязывавшие оккупационным властям ожесточенную кровавую войну. На все возраставшее число покушений и актов саботажа немцы отвечали экзекуциями, увеличивая количество заложников, – смерть одного часового каралась нередко расстрелом двадцати, тридцати и более жертв. Акт мести, совершенный дивизией СС «Рейх» по отношению к французской деревне Орадур-сюр-Глан с ее шестьюстами ни в чем не повинных жителей, явился апогеем этой безжалостно проводившейся маленькой войны, а знаменитая операция Тито по прорыву на Неретве или Варшавское восстание летом 1944 года стали легендарными акциями европейского Сопротивления – столь же известными, как и крупнейшие сражения.

вернуться

589

Hitlers Lagebesprechungen, S. 231 (20 мая 1943 г.).

вернуться

590

Speer A. Op. cit. S. 314.

вернуться

591

Goebbels J. Op. cit. S. 392 ff. По поводу слов Гитлера фон Риббентропу см.: Rlbbentrop J. v. Zwischen London und Moskau, S. 265, а о мнении самого Риббентропа см.: Ehlers D. Op. cit. S. 113.

вернуться

592

Ibid. S. 155. Замечание Йодля касалось ситуации, сложившейся к концу 1942 года, см.: KTB/OKW, Bd. IV, Hlbd. 2, S. 1721.

вернуться

593

Так писал Г. Гиммлер, ссылаясь на Гитлера; необходимо добиться, говорилось в его письме от 7 сентября 1943 года руководителю СС и полиции в Киеве Прюц-ману, чтобы "не осталось ни одного человека, ни одного домашнего животного, ни центнера зерна, ни одной рельсы; чтобы не сохранился ни один дом, ни одна шахта, для восстановления которой не потребовались бы годы, ни одного колодца, который не был бы отравлен. Враг должен обнаружить действительно полностью выжженную и разрушенную страну… Сделайте для этого все, что в человеческих силах". Цит. по: Heiber Н. Reichsfuehrer!…. S. 233.

вернуться

594

См.: Henkys R. Die nationaisozialistischen Gewaltverbrechen, S.124.