Ирландская колдунья - Фетцер Эми. Страница 56

— Нечего так смотреть на меня, Кит О'Каган! Узник подслеповато прищурился.

— Изольда! Великие боги, а я-то думал, ты давно подохла!

— Как бы не так! Зато ты точно отправишься на тот свет раньше меня!

Заключенный неловко встал на четвереньки, выпрямился и проковылял к решетке, зажимая рукой бок.

— Выпусти меня. Не пожалеешь!

Она лишь презрительно фыркнула в ответ, скрестив руки на груди.

— Ты все такой же! Нашкодил, а теперь лезешь из кожи вон, чтобы избежать наказания! За столько лет мог бы и повзрослеть, щенок несчастный!

— Ах ты, сука! — яростно прохрипел пленник. В припадке бешенства он даже кинулся на решетку в надежде добраться сквозь прутья до ненавистной физиономии, но не дотянулся на какую-то долю дюйма. Старуха как будто заранее знала, где ей встать. Она злорадно улыбнулась, и выцветшие глаза сверкнули былым задором.

— Помнится, ты называл меня совсем по-другому, когда хотел залезть ко мне под юбку! — Она окинула Кита с головы до ног презрительным взглядом и снова посмотрела ему в глаза.

— Это было много лет назад, — пробурчал он.

— А ты все равно остался таким же недоноском! Тебе сильно повезет, если дело кончится простой виселицей! — Изольда выразительно чиркнула себя пальцем по шее.

— Выпусти меня! — в панике взмолился он. — Ну что тебе стоит — ради старых добрых времен?

— По-твоему, я рехнулась?

— Ты все еще держишься за Фиону! — Кит с трудом сдерживал душившее его бешенство. — Разве мало она нам напакостила?

— Это Дойл обрек нас на проклятие! Он убил Эгрейн! И ты знаешь это лучше других!

— Ух как я жалею, что тебя тогда не вздернули! — Кит в ярости плюнул ей под ноги.

— Ну вот, ты опять валишь с больной головы на здоровую! — вспыхнула в ответ Изольда, но тут же успокоилась и сказала: — Это проклятие можно снять.

— Не раньше, чем подохнет эта ведьма! Не сойти мне с этого места, если я вру!

Изольда приосанилась, выпрямив свою сутулую спину. Ее темные глаза смотрели сурово и строго. Она не пожалеет своей жизни, чтобы леди Гленн-Тейза заняла подобающее ей место, и не этому жалкому человеку становиться на пути у колесницы судьбы.

— Подыхай в этой темнице, Кит. Тебе уже недолго осталось. А когда ты испустишь последний вздох, то вспомнишь, что для таких, как ты, у Господа уготован ад. Ты отправишься прямиком в преисподнюю и сможешь сам передать отцу моей госпожи, что она заняла то место, что предназначено ей по праву рождения!

Первыми полегли солдаты, освещавшие путь факелами. Еще мгновение — и вокруг воцарился кровавый хаос. Воины в серых плащах посыпались на отряд из засады в кронах деревьев. Факелы погасли, и в сгустившейся тьме Реймонд мог разглядеть лишь ближайшего бандита, которого требовалось убить. Вынимая из ножен меч, он широким замахом снес голову одному противнику и тут же повернулся к другому, готовому поразить Самсона в грудь своим копьем. Боевой конь не подвел хозяина: повинуясь нажатию колен, отступил вбок и взвился на дыбы, опрокинув нападавшего ужасными черными копытами.

С ветвей спрыгнули еще трое. Реймонд спешился и хлопнул Самсона по крупу, прогоняя с дороги. Рыцарь жутко улыбнулся своим противникам и поманил их рукой, предлагая заняться делом. Бандиты с лицами, вымазанными сажей, закутанные в грубо выделанные меха, ринулись в атаку. Мечи столкнулись, высекая искры, и Реймонд одним могучим ударом развалил первого противника от плеча до бедра. Предсмертный вой еще висел в воздухе, а бездыханное тело не успело грохнуться о землю, как Реймонд развернулся, и острая сталь его меча со свистом отсекла руку второму бандиту, а потом лишила его ноги.

Реймонд бился как бешеный, горя желанием отомстить за гибель ни в чем не повинных людей, за кровь и страдания детей и женщин. Каждым ударом он платил налетчикам за загубленные жизни и разоренные дома, за невзгоды и страдания всего народа Гленн-Тейза. Его меч собирал свою кровавую дань, а перед глазами Реймонда стояло серое, залитое кровью лицо малышки Лии. Он вспоминал, как Фиона прижимала к себе мертвую девочку и заклинала прекратить эту ужасную резню, и он разил и разил без пощады, заставляя негодяев платить жизнью за горе его народа. Потому что сейчас де Клер бился за своих людей и за свою землю. Вот именно — он бился за своих людей. Верный Карвер надежно прикрывал его спину, а Йен, Алек и Николай бились с ним рука об руку, пока под их неистовым натиском у нападавших не иссяк весь воинственный пыл и на дороге не осталось ни одного противника. Только горячая кровь сочилась на землю да раздавались жалобные стоны раненых.

Реймонд все еще оглядывался, жалея о том, что схватка кончилась так скоро. В конце концов он вонзил в землю свой меч и зарычал от бессильного гнева. Он задыхался, он был с головы до ног залит кровью своих врагов. Бушевавшая в груди ярость по-прежнему требовала выхода. Услышав, как стонет один из нападавших, он метнулся на обочину дороги и грубым рывком приподнял его, заставляя посмотреть себе в глаза.

— Почему вы это делаете? — прохрипел де Клер, поднеся к горлу раненого свой кинжал. — Чего вы добиваетесь?

Ирландец отвечал на его взгляд, не скрывая ненависти, и вместе с пузырящейся кровью с полумертвых уст слетело:

— Пошел к черту!

— Отвечай, и я помилую тебя!

Но в ответ Реймонд получил еще один ненавидящий взгляд. Одним ударом прикончив упрямца, де Клер кинулся к другому раненому.

— Милорд! — окликнул Йен, но Реймонду было не до него. Он собирался допросить еще одного бандита. — Реймонд!

Де Клер оглянулся, не выпуская из рук окровавленный кинжал.

Даже Йену стало не по себе от звериного оскала лорда Антрима.

— Они ничего не скажут!

— Еще как скажут! — Он одним рывком поднял с земли раненого ирландца, зажимавшего руками окровавленный бок. — Мы не уйдем отсюда, пока не вытрясем из них, почему они затеяли эту резню! — И он приказал, передавая пленного сэру Алеку: — А ну-ка покажи ему, чему ты выучился у турок!

Николай и Алек обменялись суровыми взглядами, дружно кивнули и привязали ирландца к дереву.

Фиона вышла во двор и окликнула Шинид. Девочка не спеша вышла из конюшни, и у Фионы упало сердце: этот упрямый взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Что ты натворила? — спросила Фиона, тревожно оглядываясь. Но кроме трех коров, мирно жевавших жвачку, поблизости не было ни одной живой души.

Шинид стиснула кулаки и замотала головой, отказываясь отвечать. И в эту минуту из-за мешка с зерном появился молодой козлик. Путаясь в тонких голенастых ножках, он смешно споткнулся и упал мордой в грязь.

— Ох, только не это! — в ужасе вскричала Фиона: у козлика были зеленые человеческие глаза, а на голове торчали пучки рыжих волос. Коннал! Однако его превращение оказалось неполным: на голове под рожками остались человеческие уши, а главное — да простит ее Господь! — он все еще был одет в штаны и рубашку!

Фиона кинулась к Шинид, схватила ее за руку, козлика — за загривок и потащила обоих в конюшню. Козлик протестующе заблеял. Ему вторил голос Шинид.

— Сейчас же все исправь, Шинид! — приказала Фиона, обмирая от стыда. Как она объяснит все это Шивон?!

— Он обозвал меня паршивой козявкой!

— Ну, деточка, ты только что доказала, что он был прав! — Шинид явно ошарашил столь суровый приговор, и Фиона наклонилась к самому ее лицу: — Ты пустила в ход свой дар, не умея толком с ним управляться! Представляешь, что будет с нами обеими, если кто-то об этом узнает? Мало я тебя предупреждала? Или ты забыла первую заповедь? Никому не причинять вреда! Быстро делай, что я велю, потому что ему больно!

Только теперь до Шинид дошло, что же она натворила. Девочка придвинулась к козлику, не обращая внимания на то, как угрожающе он выставил рожки. Она зажмурилась, опустив руки и сжав их в кулаки, и стала читать заклинание, как будто это была детская считалка. Наконец юная чародейка повелительным жестом воздела руки к небу. Ничего не произошло, и она беспомощно оглянулась на мать. Фиона встала рядом, еще раз повторив заклинание и медленно поднимая руки. Задние ноги козлика превратились в человеческие. Чем выше она поднимала руки, тем больше Коннал возвращался к своему естественному состоянию.