Любовь бродяги - Фетцер Эми. Страница 41

С Рэмзи же все было совсем по-другому. Он был искренен, честен в каждом своем желании, не озабочен неизбежным и необходимым финалом. Он не знал в точности и, казалось, не хотел знать, кто она по роду своих занятий, беспокоясь совсем о другом. И Пенелопа радовалась этому, надеясь сохранить секрет как можно дольше. Взгляд О'Кифа волновал ее так, как не волновал взгляд ни одного мужчины. Это радовало и пугало ее одновременно. Рассчитывая выиграть время, чтобы узнать его получше, она тем не менее чувствовала, как все более и более уступает его мощному страстному напору, не в силах остановиться и спокойно обдумать то, что с нею произошло.

А Рэмзи, глядя на Пенелопу, думал о том, что заставляет ее быть такой осторожной и осмотрительной. Возможно, какая-то глубокая душевная рана не дает ей покоя и вынуждает относиться с опаской к незнакомым людям. И то, что она актриса, помогает ей скрывать свои истинные чувства, разыгрывать в жизни ту роль, которой от нее заранее ждут окружающие. И все же с каждым новым днем, проведенным с ней, О'Киф все глубже и глубже постигал скрытые от других глубины ее внутренней жизни, все больше и больше чувствовал настоящую сущность ее души. Теперь он знал, сколько терпения и выдержки придется ему проявить, чтобы хотя бы отчасти завоевать доверие этой необыкновенной женщины. Но судьба и время дали ему шанс осуществить это. И как бы ни сложились дальше обстоятельства, он не намерен был отступать от раз избранного пути.

Тем временем пока Рэмзи и Пенелопа были так увлечены загадками своих взаимоотношений, Себастьян Бейли с напряженным любопытством разглядывал лицо О'Кифа, решая другую — историческую загадку. Он почти не сомневался, что этот человек и есть тот самый клиент, которого вот уже второе столетие разыскивает его компания. Профессиональное самоуважение не позволяло ему предположить что-либо другое. Авторитет компании был превыше исторических феноменов, и если для его подтверждения требовалось совершить чудо, то, Бейли был совершенно уверен, чудо будет совершено. Волновало его не это. Беспокойство вызывали некоторые юридические формальности Ой вновь внимательно осмотрел конверт, который держал в руках. Об этом необычном деле знали еще лишь два сотрудника фирмы. Вообще передача документов о наследстве или правах на имущество была делом особым, к таким делам относились в компании с благоговением. Что ни говори, а собственность — это святое. У нынешней же миссии Бейли было к тому же богатое прошлое. Ведь послание Блэквелла Рэмзи О'Кифу давно уже стало юридической легендой.

О содержании документов никому ничего не было известно. Они были запечатаны еще в прошлом столетии. Переходя из рук в руки, они в 1955 году поступили наконец на хранение к мистеру Бейли, и он со всей ответственностью исполнял эту важную обязанность вплоть до сегодняшнего дня. Теперь же ему предстояло вскрыть ценную историческую реликвию, прошедшую через руки нескольких поколений хранителей. И не было ничего удивительного в том, что его руки, завершающие эту славную, бюрократическую цепочку, дрожали. Он осторожно положил бумаги на гладкую полированную поверхность стола и с волнением торжественно откашлялся.

— Если вы не возражаете, — произнес он, — вначале мы займемся делом мисс Гамильтон.

Бейли положил на стол рядом с Пенелопой запечатанный конверт. Она не торопилась взять его в руки. Странная тревога мешала ей прикоснуться к конверту. Рэмзи нахмурился, почувствовав ее состояние.

— Пенни! — негромко окликнул он ее. И та, словно очнувшись от сковывающего забытья, зябко повела плечами.

Себастьян с сочувствием наблюдал за нею. Он понимал эту женщину. Недавно она потеряла близкую подругу, и теперь ее вновь ждала встреча с чем-то неизвестным.

— Это послание хранится в нашей компаний с 1830 года, — пояснил он, — и мне неизвестны обстоятельства его создания.

Он говорил правду. Инструкции, полученные в свое время от отправителя, были довольно странными. Конверт следовало вскрыть именно 16 июня этого года, не раньше, не позже обозначенного на нем срока. И не вина Бейли, что указанная дата совпала с личной трагедией Пенелопы, Он всего лишь исполнял свой долг. Престиж фирмы требовал точного исполнения инструкций. А престиж фирмы важнее личных переживаний.

— Члены вашей семьи были знакомы с кем-нибудь из Блэквеллов? — спросил он.

И тут Рэмзи почувствовал, как тревожно забилось его сердце. Он стиснул подлокотник кресла и, затаив дыхание, ожидал ее ответа.

— Нет, — сказала Пенни, все еще не решаясь взять со стола конверт.

— Тогда все это очень странно, — покачал головой Бейли, раскрывая толстую, переплетенную темной кожей' тетрадь. Старая желтоватая бумага сухо шелестела под его пальцами, пока он искал нужную ему запись. — Наши данные всегда были очень точны. И здесь, как я вижу, стоят подписи неких Т. Блэквелл и Д. Блэквелл. И хотя обстоятельства, связанные с этим делом, несколько странны… — Он запнулся, увидев рядом с подписями точный адрес того дома, где он сейчас находился. Запись была сделана в прошлом столетии. — Скажите, а ваша семья давно живет в этом доме?

— Я купила его десять лет назад, — ответила Пенелопа, недовольно поморщившись. Ей уже надоели и вопросы, и загадки, которые он предлагал. Она не сомневалась, что лондонская компания ошиблась и конверт предназначен не ей. Ведь она сама себя придумала. И раскрывать теперь перед кем-либо тайны своей жизни было ей совершенно ни к чему.

Бейли пожал плечами и протянул ей толстую кожаную тетрадь, а также небольшую шариковую ручку, предупредительно сняв колпачок, чтобы Пенни могла расписаться в получении предназначенного ей послания. Когда она увидела на старой пожелтевшей странице свое имя, у нее потемнело в глазах, и, поставив свою подпись, она вновь бессильно опустилась в кресло.

— Пенни! — окликнул ее Энтони, делая шаг вперед и недоуменно переводя взгляд с Пенелопы на Рэмзи. Он не понимал, что происходит. Она словно была готова вот-вот разрыдаться, а О'Киф, казалось, готовился упасть в обморок. — Что случилось?

— Это почерк Тесс, — глухо пробормотала она, потянувшись за конвертом.

Странность происходившего поразила ее. Она многое бы отдала, чтобы все это оказалось всего лишь шуткой, забавным розыгрышем, но уже одно присутствие серьезного, степенного Бейли говорило о том, что все происходящее — правда.

— Это невозможно, — шептала она, разглядывая потемневший от времени конверт, — Тесс не могла послать этого.

Сломав печать, она заглянула внутрь. Нахмурившись, достала оттуда обвязанный черной узкой ленточкой старинный ключ и вопросительно посмотрела на мистера Бейли.

— Ящик вам доставят вечером, — ответил он на ее немой вопрос. — Ключ, вероятно, от него.

Лондонский агент был спокоен. Все шло как положено. Сегодня утром он еще раз осмотрел старый сундук, чтобы убедиться в его сохранности. Сундук был сделан очень надежно и крепко. Конечно, Бейли не мог не интересоваться тем, что находится внутри. Но воля клиента — превыше всего. А инструкции на этот счет были четкими: никто, кроме Пенелопы Гамильтон и Рэмзи О'Кифа, не имеет права видеть содержимое сундука. И Себастьян ограничился лишь внешним осмотром.

Он удовлетворенно потер руки и перевел взгляд с Пенелопы на мистера О'Кифа. Его лицо выразило такое неподдельное изумление, что Пенни невольно обернулась по направлению его взгляда. Увидев Рэмзи, она испугалась. Он был бледен, как покойник. Казалось, он не замечает ничего вокруг.

— Рэмзи, что с тобой? — позвала она его.

Но он не откликнулся на ее призыв. Посмотрев на Тони, она взглядом попросила у него совета. Но тот лишь покачал головой, показав жестом, что не стоит сейчас беспокоить Рэмзи.» Что с ним творится?» — подумала Пенелопа, заглядывая в пустые, словно отрешенные от всего мира глаза О'Кифа.

А его мучило прошлое. Боль невосполнимых утрат терзала сердце.» Все умерли, — думал он. — И Дэйн, и Тесс, и Дункан, и Камерон, и даже матросы «Тритона». От них ничего не осталось «, А он выжил, он ускользнул из смертельной ловушки времени. Но оно вновь настигло его, чтобы заставить, пережить нестерпимую боль и сострадание к умершим.