Мятежное сердце - Фетцер Эми. Страница 49

– Мне нужно послать записку… – начала она, но Кабаи уже качал головой. – Пожалуйста. Люди волнуются. – Он скрестил руки на груди, вид у него был чрезвычайно внушительный. – Тогда покорми меня. Я умираю от голода.

– Так всегда бывает после занятий любовью. Интересно, слышал ли он их прошлой ночью? Разумеется, нет.

– Говорить о таких вещах – это дерзость.

– Вы его жена. – Кабаи пожал широкими плечами. – Это ваша обязанность.

– Может, во дворце султана…

– Хозяин не обидит вас. Он ждет, пока вы его позовете.

После сегодняшнего утра она и сама в этом убедилась.

– Я видел, какое у вас лицо, когда он рядом. – Он нахмурился и вдруг показался ей чрезвычайно опасным. – Вы лжете собственному сердцу.

Она слегка наклонила голову.

– Я буду ежедневно выслушивать за утренним туалетом подобные замечания? Предупреди меня заранее, Кабаи, чтобы я подготовилась.

– Если захотите. Чудесно. Евнух-сводник.

– Я все тщательно обдумаю.

– Только побыстрее, моя госпожа. Он мужчина.

Да. И если не найдет удовлетворения с женой, не пойдет ли он искать его в другом месте? Ревность стрелой пронзила Микаэлу, она представила себе мужа в объятиях другой, и ее охватил гнев.

– Ага, – улыбнулся Кабаи.

– Ты кажешься себе очень сообразительным?

Не обращая внимания на его усмешку, Микаэла выскользнула из комнаты.

Два часа спустя, когда она хотела приготовить какую-нибудь еду для своих охранников, ее отправили с кухни. Просьба послать записку Нику оставалась без ответа, и она, возмутившись, схватила тряпку, чтобы вытереть пыль. Но Кабаи не позволил ей и повел ее, словно наказанного ребенка, в кабинет, предупредив, что госпожа должна соблюдать правила, которые установил хозяин, иначе она рискует жизнью. Хозяин. Здорово Рейн все устроил, заставив ждать его в тревоге и одиночестве, думала Микаэла, расхаживая по кабинету. Она изучила подборку книг на полках и улыбнулась, когда обнаружила том, который оставила дома недочитанным. Дома. Теперь ее дом здесь. Она читала стоя, переворачивая страницу за страницей, потом все-таки решила сесть на диван, но, промахнувшись, очутилась на полу. Боже милосердный, с отвращением к себе подумала Микаэла. Она хотела подняться, однако юбки мешали, и ей пришлось сначала встать на четвереньки.

В поле ее зрения появились сапоги, она подняла голову и увидела Рейна. Красивое лицо выражало удивление.

– Чудесное занятие. – Он присел на корточки и заглянул ей в глаза, наслаждаясь ее смущением. – «Укрощение строптивой»? Пособие для мужей?

– Нет, руководство для женщин, у которых тупоголовые супруги. Рейн!

– Да.

Она ударила его по плечу книгой.

– Тебе помочь, жена?

Микаэла презрительно фыркнула, но он поднял ее, будто она весила не больше перышка, и она положила руки ему на плечи.

– Ты сама представляешь для себя опасность, Микаэла. Неужели всех мужчин в этом доме обуревает желание дразнить ее?

– Это все, что ты можешь сказать?

– Я не мог удержаться. Прости.

У него был вид озорного мальчишки, и она улыбнулась.

– Мне не хватает моих брюк.

– Ты выглядишь превосходно и без них. Почему бы тебе просто не снять все, что внизу? Ты дома.

– Это уже слишком.

– Я бы сказал и не такое, чтобы увидеть, как ты краснеешь. – Он провел губами по ее щеке, и Микаэла чуть приподняла голову в ожидании новых ласк. – Я бы сказал, что запах твоего желания преследовал меня, и мне так хотелось попробовать его.

Рейн поцеловал ее, она выгнулась в его объятиях, яростно и отчаянно, но он, нахмурившись, отпустил ее.

– Микаэла?

Страх. Он чувствовал его.

– Нет, нет, – пробормотала она и закрыла глаза, чтобы прогнать воспоминания. – Прости меня.

– Поговори со мной, малютка.

– Мне нужно передать записку Нику. Рейн понимал, что она лжет.

– Нет.

– Тогда приведи его ко мне.

– Рискуя при этом вашими жизнями? Ни за что.

– Рейн, я должна…

– Ты должна оставить моих людей в покое и не склонять их к тому, чтобы они нарушили приказ.

– Для молчаливого человека у Кабаи слишком длинный язык. Кассандра и Эрджил будут волноваться.

– Это плата за шпионаж, – беспечно пожал плечами Рейн.

Он был прав, как всегда, и Микаэла, раздраженная напоминанием, принялась ходить по комнате. Задержавшись у письменного стола, она взглянула на разбросанные бумаги.

– Не трогай, – предупредил Рейн, но она уже протянула руку к листу дорогого пергамента.

– О Боже! С какими силами ты борешься на этот раз? Несмотря на его попытки закрыть написанное, Микаэла успела прочесть единственную строчку: «Я знаю, что вы убили Кэтрин».

Рядом лежала печать, от которой тянулись капли застывшего черного воска.

– Я сказал – не трогай, Микаэла.

– Ты уже отослал их? Что это?

– Приманка.

– Не делай этого. – Она схватила его за руки.

– Волнуешься?

– Да. Мне кажется, что ты совсем лишился рассудка.

– С меня еще не сняты подозрения, а это означает, что за каждым моим движением следят и я не смогу защитить тебя, если моя свобода будет находиться под угрозой.

– Но твой почерк легко узнать. Ты хочешь, чтобы убийца пришел к тебе?

– Я могу себя защитить.

– Он трус и не будет вести честную игру. Ты об этом подумал? А если твой план окажется для тебя ловушкой?

Рейн притянул ее к себе.

– Я принял кое-какие меры предосторожности. Верь мне.

– Ты обещал советоваться со мной, – недовольно поморщилась Микаэла.

– В том, что касается тебя. А здесь ты ни при чем.

– Как бы не так! Вдруг это тот же самый человек, который убил священника? Откуда мы знаем?

– Ты никого тогда не видела?

– Никого.

– Попытайся вспомнить.

– Я не видела ничего, что могло бы нам помочь. Только отрывочные впечатления.

Рейн молча обошел комнату, гася лампы, потом взял ее за руку и потянул к дивану.

– Ложись на спину, устраивайся поудобнее. После некоторого колебания Микаэла подчинилась.

– Что ты будешь делать?

– Закрой глаза.

Он вытянул ее руки вдоль тела, снял с нее туфли, укрыл одеялом и сел на пол у изголовья.

– Слушай мой голос. Сделай глубокий вдох и медленно выдохни. Сосредоточься на воздухе, входящем и выходящем из твоих легких. Представь себе чистый пруд, в него падает камень, по воде расходятся бесконечные круги. Нет, молчи, – предупредил он, увидев, что Микаэла собирается что-то сказать. – Ты вернешься в тот день без всего, что мешает тебе, без всякого риска.

Рейн начал считать, наблюдая, как она погружается в дремотное состояние. Пальцы разжались, губы слегка приоткрылись, по телу пробежала легкая дрожь.

Его голос уносил Микаэлу в церковь, в те первые мгновения до прихода священника. Вел ее по коридорам и нишам, давая возможность привыкнуть к обстановке, увидеть пламя свечей, ощутить пол под ногами. Когда появился священник, Рейн переключил ее внимание на прячущуюся в темноте фигуру.

– Мужчина. Да, мужчина. У него большие руки.

– Расскажи подробно, что ты видишь. Он не может причинить тебе вреда. Ты лишь наблюдатель.

– На нем плащ с капюшоном. Больше ничего не видно.

– Не волнуйся. Дыши. – Тело у нее обмякло. – Посмотри внимательнее.

– Сапоги, – прошептала она. – На пятке что-то есть. Священники носили кожаные туфли на мягкой подошве.

– Грязь? Земля? Шпоры?

– Нет. Цифры или буквы. Я не могу их прочесть. Очень мелкие.

Рейн уловил ее разочарование и заговорил с ней, успокаивая, помогая рассмотреть фигуру незнакомца.

– Что-нибудь еще, Микаэла?

Она покачала головой. Он решил увести ее из церкви до того, как произойдет убийство. Он начал считать, повторяя, что она здесь, с ним, в безопасности. Один, два, три…

Микаэла несколько раз моргнула, приходя в себя, затем повернулась на бок и внимательно посмотрела на него.

– Вы удивительный человек, Рейн Монтгомери.

– Ты не рада, что вышла за меня замуж? Беспомощное выражение так не вязалось с уверенностью