Тайна Обители Спасения - Феваль Поль Анри. Страница 30

– О Боже мой! – жалобно воскликнула госпожа д'Орнан, нервно вздрогнув. – Убийца!

– Спора нет, это отвратительно, – согласился полковник, подавляя легкую зевоту. – Однако данный нюанс разрубает узел. Правосудие избавит нас от лишних хлопот.

Маркиза испустила долгий вздох.

– А что скажет свет? – простонала она. – И принц?

Он был к ней так добр! Ведь он узнает об этом! И все наши друзья, весь Париж...

– Те-те-те! – прервал ее полковник, не скрывая раздражения. – Не надо преувеличивать. Невероятность подобного романа и брак с уважаемым человеком станут блестящим оправданием слухов, если их посмеют распустить наши недоброжелатели.

– С уважаемым человеком! – тихонько повторила маркиза.

– Вы что, сомневаетесь в господине д'Арксе? – удивился полковник.

– Напротив! Я питаю к нему исключительное уважение и именно потому спрашиваю себя, имеем ли мы право втягивать его в подобный союз.

При этих словах полковник резко выпрямился в кресле.

– Ах вот как, сударыня! – вскричал он с хорошо разыгранным возмущением. – Значит, вам безразлично счастье племянницы, а меня вы подозреваете в том, что я собираюсь заманить в ловушку своего лучшего друга! А ведь до сих пор я имел честь пользоваться полным вашим доверием, вы всегда полагались на мою проницательность и' не раз говорили, что в характере вашей племянницы я разбираюсь, как никто другой!

– Мое доверие к вам ничуть не уменьшилось, – поспешила опровергнуть его подозрение маркиза, – но...

– Позвольте! Есть еще одно очень простое умозаключение, которое вам полагалось бы сделать, сударыня. Считая меня человеком порядочным, вы могли бы догадаться, что если я настаиваю на браке вашей племянницы с. этим молодым человеком, честным и всеми уважаемым, которого я к тому же считаю своим сыном, своим любимым сыном, значит, у меня есть надежда, да что там надежда, уверенность, что их союз будет счастливым.

Маркиза, как обычно, быстро начала поддаваться доводам этого человека, восхищавшего ее интеллектом, однако на сей раз она изъявила желание вникнуть в дело поглубже:

– Да благословит вас Бог, дорогой друг! Я привыкла слушаться вас во всем, но мне хотелось бы самой порасспросить кое о чем бедную девочку, как только она придет в себя. Мне надо заглянуть ей в душу.

– Естественное желание, сударыня, – ответил полковник, поднимаясь и беря шляпу, – но в таком случае на меня можете не рассчитывать. Честь имею откланяться.

– Но почему? – изумилась маркиза. – Какая муха вас укусила?

– Я работаю один, дорогая, или не работаю вовсе. Я слишком стар, чтобы тащить воз ваших забот, в то время как вы намерены развлекаться, вставляя мне палки в колеса. Вам прекрасно известен знаменитый рецепт: чтобы приготовить рагу из зайца, перво-наперво надо иметь зайца. Так вот: чтобы состоялся брак, перво-наперво надо иметь новобрачную. Доктор, а он, кажется, не очень доволен нашей затянувшейся беседой, только что объявил нам, что для спасения мадемуазель де Вилланове необходимо полнейшее спокойствие. А вы? Вы собираетесь устроить бедной девочке допрос, который будет для нее пыткой. Какими бы ласковыми и деликатными ни были ваши расспросы, следствием их непременно будет смятение чувств, а то и шок, вызванный неосторожно разбуженными воспоминаниями.

Он повысил голос и метнул быстрый взгляд на доктора Самюэля.

Тот моментально понял поданный сигнал и, замахав руками, попросил с испуганным видом:

– Умоляю вас, не так громко! Близится критический момент.

– Вот видите, сударыня, – укоризненно произнес полковник, снижая голос до шепота.

И добавил, взяв маркизу за руку:

– Мы не станем ссориться из-за этого, но вот мое последнее слово: кто-то из нас двоих должен уйти. Я ни в коем случае не желаю, чтобы в тот момент, когда Валентина придет в сознание, вы были у изголовья ее кровати. Это слишком опасно.

– Ухожу, ухожу, – сдалась без сопротивления госпожа д'Орнан. – Действуйте в наших интересах, мой незаменимый, преданный друг. Нам так нужна ваша помощь.

Полковник подал ей руку и проводил до двери.

– И перестаньте же наконец беспокоиться, дорогая, вы даете мне карт-бланш, и я отвечаю за все. Вы, кажется, мечтали об отдыхе, так вот я рекомендую вам часика четыре крепкого сна, до полудня, затем обед, затем велите заложить карету и – в путь! За свадебными подарками!

– Неужели вы говорите серьезно? – недоверчиво и грустно спросила маркиза.

Полковник, целуя ей руку, повторил:

– За свадебными подарками! Отложите все дела и готовьтесь к свадьбе!

И закрыл за ней дверь.

Доктор Самюэль тотчас же покинул больную и подошел к нему.

Это был мужчина лет пятидесяти, очень бледный, лысый, с тусклым взглядом, крючковатым носом и запавшим ртом.

Усердный труд порою действует на внешний облик человека так же разрушительно, как распутство. Есть ученые, которые из чистого тщеславия упорно сохраняют изможденный вид.

Господин Самюэль получил доступ в аристократические дома благодаря полковнику, которому это стоило немалого труда, но доктор сумел довольно быстро упрочить свою репутацию, а благоволение к нему принца Сен-Луи окончательно закрепило его успех.

– Ее можно разбудить хоть сейчас, – тихонько промолвил доктор, – но если нужно, чтобы она не проснулась никогда, это тоже устроить нетрудно.

Пожав плечами, полковник поинтересовался:

– Это правда, что в таком состоянии больные сохраняют способность слышать и понимать?

– Спорный вопрос, собраны доказательства и «за» и «против», но я же говорю совсем тихо. Решайте: будить ее или пусть спит вечным сном?

– Черт возьми! Можно подумать, что мне больше нечего делать, как только отправлять людей на тот свет! Мы еще не обеспечили тебя достаточным количеством крысиного яда, старина Самюэль.

– Но ведь она унаследует состояние маркизы...

– Все вы очень славные ребятки, – прервал его полковник, – но пороха вам не выдумать, даже Лекоку, несмотря на весь его гонор. Да, гонора в нем многовато, потому в свои преемники я прочу тебя, сынок, можешь на это рассчитывать. Береги эту девушку как зеницу ока: она принесет нам прибыли в три или четыре раза больше, чем состояние маркизы.

– Ничего себе! – изумился доктор.

– А может, в десять или двадцать раз больше! – пообещал полковник и, взглянув на часы, добавил: – Сейчас восемь, а в десять в моем доме соберется совет. Не забудь прийти, ты узнаешь любопытные вещи. А теперь разбуди мне девочку и смотри, будь осторожен, ты головой отвечаешь за нее!

Доктор приблизился к постели больной, но вместо того чтобы воспользоваться микстурой, демонстративно выставленной напоказ, вынул из кармана флакон и накапал из него несколько капель в ложечку. Свойственным его профессии фамильярным жестом он двумя пальцами сдавил щеки больной, и рот ее приоткрылся. Белые точно жемчуг зубы Валентины были стиснуты, но после легкого нажатия на ноздри они слегка раздвинулись, и доктор сумел вылить в рот содержимое ложечки.

После этого он вернул флакон на место и застыл в ожидании.

Полковник тоже ждал. Он снова уселся, на сей раз поближе к кровати, не сводя с юной больной невозмутимых глаз и по обыкновению поверчивая пальцами.

Через три или четыре минуты доктор, внимательно следивший за лицом Валентины, снова достал свой флакон и, откупорив его, поднес к ноздрям девушки.

– Готово! – сказал он, вставая.

Почти в тот же миг с губ больной сорвался легкий вздох, сердце ее забилось сильнее – видно было, как вздымается и опускается прикрытая одеялом грудь.

Доктор выжидательно взглянул на полковника. Тот спросил:

– Есть необходимость в вашем присутствии возле больной?

– Я уже говорил, – ответил Самюэль, – что новое потрясение вызовет новый приступ. Я могу подождать в соседней комнате.

Полковник указал ему на дверь и не забыл напомнить вдогонку:

– Улица Терезы, десять часов, не запаздывайте. Вы узнаете любопытные вещи, очень любопытные.