Большая Советская Энциклопедия (ДР) - Большая Советская Энциклопедия "БСЭ". Страница 9
Лит.: Кассирский И. А., Плотников Н. Н., Болезни жарких стран, 2 изд., М., 1964.
Драма (в литературе)
Дра'ма (греч. dráma, буквально — действие), 1) один из трёх родов литературы (наряду с эпосом и лирикой; см. Род литературный). Д. принадлежит одновременно театру и литературе: являясь первоосновой спектакля, она вместе с тем воспринимается и в чтении. Д. сформировалась на основе эволюции театрального искусства: выдвижение на первый план актёров, соединяющих пантомиму с произносимым словом, знаменовало её возникновение как рода литературы. Его специфику слагают: сюжетность, т. е. воспроизведение хода событий; драматическая напряжённость действия и его членение на сценические эпизоды; непрерывность цепи высказываний персонажей; отсутствие (или подчинённость) повествовательного начала (см. Повествование). Предназначенная для коллективного восприятия, Д. всегда тяготела к наиболее острым проблемам и в самых ярких образцах становилась народной. По мысли А. С. Пушкина, назначение Д. в том, чтобы «... действовать на толпу, на множество, занимать его любопытство» (Полное собрание соч., т. 7, 1958, с. 214).
Д. присуща глубокая конфликтность; её первооснова — напряжённое и действенное переживание людьми социально-исторических или «извечных», общечеловеческих противоречий. Драматизм, доступный всем видам искусства, закономерно доминирует в Д. По мысли В. Г. Белинского, драматизм — важное свойство человеческого духа, пробуждаемое ситуациями, когда заветное или страстно желаемое, требуя осуществления, находится под угрозой.
Исполненные драматизма конфликты находят воплощение в действии — в поведении героев, в их поступках и свершениях. Большинство Д. построено на едином внешнем действии (что соответствует принципу «единства действия» Аристотеля), основанном, как правило, на прямом противоборстве героев. При этом действие прослеживается от завязки до развязки, захватывая большие промежутки времени (средневековая и восточная Д., например «Шакунтала» Калидасы), или же берётся лишь в его кульминационном моменте, близком к развязке (античные трагедии, например «Эдип-царь» Софокла, и многие Д. нового времени, например «Бесприданница» А. Н. Островского). Классическая эстетика 19 в. склонна абсолютизировать эти принципы построения Д. Рассматривая вслед за Гегелем Д. как воспроизведение сталкивающихся между собой волевых актов («акций» и «реакций»), Белинский писал: «Действие драмы должно быть сосредоточено на одном интересе и быть чуждо побочных интересов... В драме не должно быть ни одного лица, которое не было бы необходимо в механизме ее хода и развития» (Полное собрание соч., т. 5, 1954, с. 53). При этом «... решение в выборе пути зависит от героя драмы, а не от события» (там же, с. 20).
Однако в шекспировских хрониках и «Борисе Годунове» Пушкина единство внешнего действия ослаблено. У А. П. Чехова оно отсутствует: здесь одновременно развёртывается несколько сюжетных линий. Нередко решающую роль обретает действие внутреннее, при котором герои не столько совершают что-либо, сколько переживают устойчиво-конфликтные ситуации, уясняют свои позиции, напряжённо размышляют. Внутреннее действие, присутствующее уже в античных трагедиях и характерное для «Гамлета» У. Шекспира, доминирует в Д. конца 19 — середины 20 вв. (Г. Ибсен, М. Метерлинк, А. Чехов, М. Горький, Б. Шоу, Б. Брехт, современная «интеллектуальная» Д.). Принцип внутреннего действия полемично выдвинут в работе Шоу «Квинтэссенция ибсенизма».
Важнейшие формальные свойства Д.: сплошная цепь высказываний, которые выступают в качестве актов поведения персонажей (т. е. их действий), и как следствие этого — сосредоточенность изображаемого на замкнутых участках пространства и времени. Универсальная основа композиции Д.: сценические эпизоды (сцены), в пределах которых изображаемое, так называемое реальное, время адекватно времени восприятия, так называемому художественному. В народной, средневековой и восточной Д., а также у Шекспира, в пушкинском «Борисе Годунове», в пьесах Брехта место и время действия меняются весьма часто. Европейская Д. 17—19 вв. основывается, как правило, на немногочисленных и весьма пространных сценических эпизодах, совпадающих с актами театральных спектаклей. Крайнее выражение компактности освоения пространства и времени — известные по «Поэтическому искусству» Н. Буало «единства», сохранившиеся вплоть до 19 в. («Горе от ума» А. С. Грибоедова).
Предназначенная для «игры» на сцене и сосредоточивающая действие на замкнутых участках пространства и времени, Д., как правило, тяготеет к условности образов, о чём говорили Пушкин («изо всех родов сочинений самые неправдоподобные... сочинения драматические...» — Полное собрание соч., т. 7, 1958, с. 37), а также Э. Золя и Л. Н. Толстой. Готовность безоглядно предаваться страстям, склонность к внезапным решениям, к острым интеллектуальным реакциям и яркому лапидарному выражению мыслей и чувств присущи героям Д. в большей степени, чем людям в реальной жизни и персонажам повествовательных произведений. По мысли французского актёра Тальма, драматург и актёры соединяют «... в тесном пространстве, в промежутке каких-нибудь двух часов все движения, все волнения, которые даже и страстное существо может часто только пережить в долгий период жизни» («Тальма о сценическом искусстве», М., 1888, с. 33).
Основной предмет поисков драматурга — значительные и яркие, целиком заполняющие сознание душевные движения, которые являются преимущественно реакциями персонажей на ситуацию данного момента: на сказанные слова, на чьё-то движение и т.п. Мысли же, чувства и намерения, неопределённые и смутные, не связанные с ситуацией данного момента, воспроизводятся в Д. с меньшей конкретностью и полнотой, чем повествовательной формой.
В прежние эпохи — от античности и вплоть до 19 в. — названные свойства Д. вполне отвечали тенденциям общелитературным и общехудожественным. Преображающее, идеализирующее или гротескное начало в искусстве доминировало над воспроизводящим, и формы изображённого отклонялись от форм реальной жизни. В связи с этим Д. не только успешно соперничала с эпическим родом, но и воспринималась в качестве «венца поэзии» (Белинский). В 19—20 вв. Д. уступила первенство др. художественным формам и прежде всего роману, где противостояние человека миру и его психология воспроизводятся тоньше, шире и свободнее. Стремление искусства к жизнеподобию и натуральности, отозвавшись «снижением» Д. (особенно на Западе в 1-ю половину 19 в.), вместе с тем радикально видоизменило её структуру: под воздействием опыта романистов традиционная условность и гиперболизм драматического изображения стали сводиться к минимуму (Островский, Чехов, Горький с их стремлением к полной бытовой и психологической достоверности образов). Однако и новая Д. сохраняет элементы «неправдоподобия»: расхождение между формами реального и драматически претворённого бытия неизбежно. Даже в предельно, казалось бы, житейски достоверных пьесах Чехова многие высказывания персонажей условно поэтичны и декламационны: В. Немирович-Данченко назвал их «стихотворениями в прозе».
Использование драматургами 20 в. повествовательных фрагментов и активного монтажа сценических эпизодов нередко придаёт их творчеству колорит документальности. И вместе с тем именно в этих Д. откровенно разрушается иллюзия достоверности изображаемого и отдаётся дань прямому демонстрированию условности (непосредственного обращения персонажей к публике; воспроизведение на сцене того, о чём вспоминают или мечтают герои; вторгающиеся в действие песенно-лирические фрагменты).
В образной системе Д. неизменно доминирует речевая характеристика. Однако текст Д. должен быть ориентирован и на зрелищную выразительность (мимика, жест, движение), и на произнесение монологов и диалогов, а также соответствовать возможностям сценического времени, пространства и театральной техники (построению мизансцен). Отсюда непременное достоинство Д., обращённой к актёру и режиссёру, — её сценичность, обусловливаемая в конечном счёте конфликтностью, или драматизмом действия (см. Конфликт художественный).