Барлиона. Бард (СИ) - \"Гедеон\". Страница 87

Ага. Значит, тут попадания в историю паладина нет. Но привязка всё же осуществилась. Это такой бонус путешествующим за душами в Серые Земли? Привяжу ли я душу к совершенно не подходящей ей песне или нужно хоть минимальное соответствие, вроде совпадения расы, класса?

— Не знаю, — ответила я паладину. — Говорят, для любви нет преград. Но главное сделано — между песней и твоей душой возникла связь, и я сумею призвать тебя в Барлиону. Не обещаю, что сделаю это скоро, но сделаю обязательно.

— Спасибо тебе, бард, — дух паладина едва заметно кивнул мне в знак признательности. — Теперь у меня есть надежда завершить своё дело.

Я кивнула святому воину и задумчиво оглядела последнюю душу без привязки. Песни, подходящей для привязки ребёнка, я не знаю. Редко у нас поют о детях. Или это я таких песен не слушаю? Как бы то ни было, самое время провести полевой эксперимент. Не особенно умствуя, я выделила детскую душу в цель и сыграла инструментал безо всякого вокального сопровождения.

Ага, значит привязать можно к чему угодно, лишь бы был контакт с душой в Серых Землях. Интересно, а как инструментал может быть связан с душой? Разве что с душой создавшего его композитора…

— Вперёд, к Вратам, — скомандовала я, поднимаясь на ноги. — Пора узнать, что за существо их охраняет.

По мере продвижения я начала различать какой-то шум, что само по себе было странно: до сих пор звуки в этом унылом месте исходили только от меня и взаимодействующих со мной душ. Звук по мере нашего продвижения нарастал, и скоро стало возможным различить некоторые детали. И эти самые детали нравились мне всё меньше. Тихое, на одной ноте, подвывание сменялось неразборчивым бормотанием, переходящим в крики. Сколько я ни напрягала слух, различить что-то конкретное так и не удалось. Похоже, местная атмосфера ограничивает не только видимость, но и слышимость.

Саламандра поднял руку, призывая всех остановиться, затем подошёл к девчушке, присел, чтобы той не приходилось смотреть на него снизу вверх, и мягко спросил:

— Как твоё имя, дитя?

— Аника, — отозвалась детская душа. — А тебя как зовут, дяденька?

— Азур, — представился Саламандра и невольно улыбнулся, глядя на то, как малышка зашевелила губами, повторяя его имя. — Сейчас мы будем играть в одну игру. Как только я, дядя паладин или тётенька скажем тебе: «Аника, сделай», ты будешь делать то, что мы скажем. А если что-то тебе скажет он, — Саламандра указал на презрительно поглядывающего в их сторону Эйда, — или кто-то незнакомый, нужно показать ему язык. Поняла?

— Ага, — как-то неуверенно кивнула девочка. — Но какая-то не очень интересная игра.

— Это только начало, — уверил её Король-Ящерица. — А потом ты будешь говорить, что делать, а мы будем слушаться. Но это позже. Хорошо?

— Хорошо! — обрадовано закивала Аника.

— Значит, начинаем игру, — объявил Саламандра, поднимаясь на ноги. — Аника, держись за дядей-паладином и старайся не высовываться.

Девчушка поспешно спряталась за массивной фигурой паладина и зачем-то показала Эйду язык. Саламандра удовлетворённо кивнул и перевёл взгляд на меня. Да, у него есть чему поучиться. Лично я никогда особенно не умела ладить с детьми. Сказывается отсутствие практики.

Очередное душераздирающее завывание вернуло мои мысли к более важным материям. Опять получился каламбур. Какие могут быть материи в Серых Землях? Саламандра и паладин, по сложившейся уже традиции, обнажили оружие, а вот Эйд поглядывал на меня как-то подозрительно хитро, будто знал что-то, неизвестное остальным. Вот же упырь стоеросовый. Выберемся во Внемирье — такую рожу ему напою… Всё припомню: и «её брови колосились под знаком луны», «ветерок её губы колышет», и «у неё глаза два брильянта в три карата». Да и с «её ноги никогда не кончались, её зубы от луны отражались» я хотела поэкспериментировать. А как он думал? Бабой будет, причём такой, что без пол-литры не взглянешь. Не заслужил он благородных и мужественных обликов, душонка продажная.

Король-Ящерица всё так же выжидательно глядел на меня, и мысли о мелкой мести пришлось отложить до лучших времён. Нужно было принимать решение, что делать дальше. Поскольку в происходящем я понимала не больше прочих, а гениальным стратегом (как и тактиком) не была никогда, то просто призывно махнула рукой и пошла к источнику звука. Это же задание для бардов, а не для великих полководцев, так и буду выполнять его, как всякий бард — как сердце подскажет.

Туннель вывел нас в обширную пещеру. В камнях стен мягко мерцали прожилки какой-то светящейся руды. Присмотревшись, я увидела свойства:

Попади сюда бард-рудокоп, была бы ему, наверное, радость. Меня же больше интересовало мечущееся по пещере существо. Было оно метров трёх в высоту, поразительно космато и округло до такой степени, что напоминало основательно подготовившегося к зиме колобка. Впечатление портили только четыре небольшие лапы, время от времени показывающиеся из-под густого волосяного покрова. В отличие от прочих обитателей Серых Земель, он имел традиционную надпись с именем над головой — «Хаарт, страж Врат», и обозначение уровня — 440. Сами врата представляли собой вполне традиционную кляксу портала.

— А-а-а! — на высокой ноте проверещал Хаарт, схватился за голову и покатился по полу, продолжая орать. — О-о-о! Ненавижу!

От этих воплей я, говоря откровенно, как-то даже струхнула. Тот же Тарантул, несмотря на впечатляющие габариты и отталкивающую наружность, воспринимался существом вымышленным, а Хаарт этот вопил очень даже натурально. В моей памяти сразу возник образ наркомана из соседнего подъезда. От особо забористой дури у него окончательно поехала крыша, и несчастные родственники сумели таки добиться принудительной госпитализации. Нечеловеческие, практически лишённые разума вопли выволакиваемого дюжими санитарами наркоши до сих пор казались мне одним из самых отвратительных звуков мира. И крики Хаарта звучали поразительно похоже.

— Ы-ы-ы, — низко прогудел лохматый колобок и поднял на меня красные глаза. Агр! И даже трепыхаться бесполезно — куда мне против махины такого уровня. Но нападать монстр не спешил, и лишь через несколько секунд до меня дошло: глаза его не светились, они просто были воспалёнными, как у студента в ночь перед экзаменом.

— Жива-а-ая! — в голос взвыл Хаарт и в два прыжка оказался рядом со мной. Теперь я смогла рассмотреть его лицо. Оно напоминало гротескную карикатуру на человеческое: мешки под воспалёнными красными глазами, крупный, сильно загнутый нос, и широченный, буквально от уха до уха, рот. — Это всё вы-ы-ы-ы!!! — раззявив впечатляющую пасть, заорал мне в лицо Хаарт. К счастью, запахов тут не было, так что сомнительное удовольствие угадывать традиционное меню этого существа меня миновало.

— Вы-ы-ы винова-а-аты-ы-ы! — безумствовал и метался передо мной Хаарт.

— В чём виноваты? — не выдержала я голословных обвинений. Лично я видела его впервые и никаких грешков за собой не припоминала. — Я просто хочу пройти во Врата, ничего больше.

— Иди-и-и! — неожиданно просто согласился страж. — Убира-а-а-йся!

Желания смотреть в зубы дарёному коню у меня не было, а с учётом того, что в зубы этому самому Харту заглянуть уже пришлось, рассусоливать я не стала. Махнула рукой своим спутникам и пошла прямиком к порталу.

— Не-е-ет! — безумный страж рванул вперёд и перегородил дорогу душам. — Только жива-а-ая. Живым тут не ме-е-есто! Души не должны уходи-и-ить, — провыл он.