Манускрипт (СИ) - Марченко Геннадий Борисович. Страница 20

Я поглядел в окно. В открытом этой зимой ещё одном бассейне, где воды было максимум мне по пояс, стояли три игровых стола, которые окружили мужчины в плавках и дамы в купальниках. Ну а почему бы и нет? Я подглядел это у 'Фламинго', они первыми додумались поставить игровые столы прямо в бассейн, сделав досуг игроков более разнообразным. Вон как раз какая-то дамочка выиграла, сама себе радостно зааплодировала, от переизбытка чувств кинувшись на шею, похоже, супругу - упитанному мужчине лет пятидесяти, и вместе с ним повалилась в воду, подняв тучу брызг.

Ладно, всё это лирика, а сегодня у нас знаменательный день. В лаборатории моей фабрики после обеда будет проводиться испытание нового цветного кинескопа, и я предупредил, чтобы без меня не начинали. Хотя - это я знал наверняка - ребята уже успели его протестировать, просто моё появление должно стать некоей точкой отсчёта. Такой кинескоп - это большой шаг вперёд по сравнению с уже привычным чёрно-белым иконоскопом, как тут, в Штатах, Зворыкин называл изобретённую им электронную передающую трубку.

Отобедать я зашёл в нашу пиццерию, где меня обслужила сама Филумена с улыбкой от уха до уха. Ещё бы не улыбалась - вчера я надел на её не совсем лебединую шейку золотую цепочку с кулоном, на котором были выгравированы буквы FT, то есть Филумена Трапаттоне. Чувствую, хотела присесть рядом, поболтать, пока я уплетаю ещё горячую 'Маргариту', но вынуждена была соблюдать дистанцию, поскольку здесь мы находились далеко не одни. Вон как раз из-за соседнего столика подваливает какой-то лысый тип, оставив своих жену и сына лет 17 на вид доедать пиццу под аккомпанемент разлитого по большим стаканам капучино.

- Простите меня, сэр, но вы, случайно, не Фил Бёрд? - вопрошает он, протирая носовым платком вспотевшую лысину.

- Предположим, - киваю я, продолжая жевать пиццу. - А что вы хотели?

- Меня зовут Морис Берлин , вероятно, вы слышали о моей компании 'Chicago Musical Instrument Company'?

- Нет, не слышал. Но, судя по названию, догадываюсь, что она имеет отношение к музыкальным инструментам.

- О, самое непосредственное! Но не только к инструментам, четыре года назад дешёвый магнитофон в пластиковом корпусе принёс моей компании серьёзные деньги. Но сейчас не об этом... Я знаю, что вы активно вкладываетесь в новые проекты, и подумал, почему бы нам не скооперироваться?

- Что вы имеете в виду?

- Дело в том, что компания 'Gibson Guitar Company' - вы наверняка слышали о ней -испытывает серьёзные трудности. Она вынуждена брать военные заказы, не имеющие отношения к музыкальным инструментам, получая за это мизерные деньги, и находится на грани банкротства. Я давно уже подбираюсь к ним, и сейчас настал неплохой момент, чтобы выкупить компанию.

- И что же вас останавливает?

Мой собеседник слегка помялся, бросив взгляд в сторону своих ближайших родственников.

- Видите ли, компания 'Gibson Guitar Company' стоит около трёх миллионов долларов. Два у меня есть, остальные деньги вложены в производство, откуда, сами понимаете, я не могу их вот так вот взять.

- И вы хотите, чтобы я добавил этот миллион и стал акционером?

- Это было бы просто прекрасно! Я бы вам с радостью уступил 35 процентов акций совместного предприятия. Ну-у, согласно размерам капиталовложений, - добавил тот, увидев вопрос в моих глазах.

- А вы уверены, что компания после покупки начнёт приносить доход?

Не будучи большим знатоком музыкальных инструментов, я помнил, что гитары под лейблом 'Gibson' уж в послевоенное время точно считались чуть ли не эталоном, продолжая таковыми оставаться и в XXI веке. Вот только если я вложусь в это дело, пойдёт ли всё по накатанному пути или компания скатится в пропасть?

- Я вам ручаюсь, что выведу... мы выведем 'Gibson Guitar Company' на новый уровень! Если хотите, могу в качестве залога предложить 49 процентов акций 'CMI'.

Мда, а товарищ настроен весьма решительно. Но всё равно бросаться в такого рода авантюры очертя голову я не собирался, а потому заявил:

- Мистер... э-э-э... Берлин, я не могу дать вам ответ прямо сейчас. Мне нужен месяц, чтобы обдумать ваше предложение.

- Месяц? Прекрасно! Вот моя визитная карточка, как только решитесь - звоните.

Выйдя из пиццерии, я направился на фабрику, где только моего появления и ждали. Здесь же присутствовал и Стетсон, которому я передал наш разговор с Берлином и попросил провентилировать тему, через неделю предоставив все выкладки по 'Gibson Guitar Company'. Может, и впрямь есть резон вложиться в новый бизнес?

- Мистер Бёрд, у нас всё готово, - вывел меня из задумчивости голос старшего лаборанта.

- О'кей, начинайте.

Однако, прежде чем врубить питание на испытательный стенд, где стоял своеобразный телевизор без корпуса, меня завалили информацией, в которой я почти не разбирался. Электронные лучи, фокусирующая и отклоняющие катушки, анод, маска, благодаря которой красный луч попадает на красный люминофор... В общем, цветной кинескоп отличается от чёрно-белого тем, что в нём три пушки - красная, зелёная и синяя. Соответственно, на экран нанесены в некотором порядке три вида люминофора тех же цветов, дающих цветовую раскладку.

Наконец аппарат был запущен, несколько секунд прогрева, и вот на экране появляется цветное изображение идущей в данный момент по моему телеканалу передачи. Экран в 21 дюйм был принят нами за стандарт как для чёрно-белых, так и для приёмников цветного изображения. И вот сейчас на этом самом экране я видел вполне приличную картинку, достойную, вероятно, какого-нибудь 'Спектра', запомнившегося мне с детства. Ну или где-то рядом, в любом случае, для 1942 года это был настоящий прорыв!

Правда, изображение транслировалось без звука, поскольку динамик ещё не подключали.

- Мы остановили выбор на теневой маске с планарным расположением электронных пушек, - продолжал читать лекцию лаборант. - По сравнению с апертурной и щелевой масками теневая обеспечивает более высокое качество линий, пусть и в ущерб яркости. Мы бы хотели ещё поработать над решёткой, уменьшить элементы люминофора, что будет способствовать более качественному изображению на экране.

- И сколько это может занять времени?

- Ну-у, месяц, может быть, два.

- Месяц-два, говорите? Что ж, торопить не буду. Добьёмся максимально результата, и можно будет запускать телевизоры в серию.

- А с чёрно-белыми телеприёмниками что будем делать? - поинтересовался главный маркетолог предприятия Оуэн Кларринг.

- Они ещё долго будут востребованы за счёт более низкой цены по сравнению с цветным телевизором. Это как с автомобилями. Основная масса ездит на 'Фордах', а те, что побогаче, предпочитают 'Корды', - с улыбкой намекнул я на себя. - Так что продолжим их выпускать в том же количестве. А для цветных телевизоров построим новую линию. Да, так и запишите - новую линию. Тысяч сто-двести долларов мы вполне можем на это потратить. И, мистер Кларринг, не забудьте внести в планы презентацию телевизора. Проведём её в Нью-Йорке.

В этот день дел навалилось прилично, если бы не помощь Стетсона - я бы со всем этим просто не справился. В отель ввалился уставшим, с одной только мыслью - принять прохладный душ и завалиться спать. Даже не стал подниматься на третий этаж по лестнице, как обычно, а воспользовался служебным лифтом. Уже стоя в кабине, я задним числом отметил, что портье выглядел каким-то не своим, слишком уж натужно улыбнувшись при моём появлении. Да и в фойе крутились какие-то подозрительные личности. Во всяком случае, пара мужчин невыразительной внешности в тёмных костюмах, один из которых якобы читал газету, выглядела так, словно прибыла сюда по работе, а не отдыхать. Или, скорее всего, я просто переутомился, и теперь мне везде мерещится чёрт-те-что. Так можно и параноиком стать.

Я повернул ключ в замке своего номера, толкнул дверь и только потянулся к выключателю, чтобы разогнать вечерний сумрак, как услышал негромкий голос:

- А мы вас уже заждались, мистер Бёрд. Или вас всё же лучше называть Ефим Сорокин?