Горе от ума. Пьесы - Сухово-Кобылин Александр Васильевич. Страница 42

Муромский. Не может.

Атуева. Не знаю – чудно, право… Так неужели сам помещик должен навоз накладывать?

Муромский. Должен.

Атуева. Приятное занятие!

Муромский. Оттого все и разорились.

Атуева. От навозу.

Муромский. Да, от навозу.

Атуева. Ха, ха, ха! Петр Константиныч, вы, батюшка, хоть другим-то этого не говорите: над вами смеяться будут.

Муромский. Я, матушка, об этом не забочусь, что…

Ай!.. Ах, царь небесный! Да ведь меня всего издергает. Я этак жить не могу… (Подходя к Атуевой .) Понимаете ли, сударыня, я этак жить не могу! Что ж, вы меня уморить хотите?..

ЯВЛЕНИЕ VIII

Кречинский. Петр Константиныч, доброе утро! (Поворачивается к дамам и раскланивается .) Mesdames! (Идет, жмет им руки .)

Нелькин (стоя в отдалении, в сторону). Во! ни свет ни заря, а уж тут…

Скоморох, право, скоморох. Что тут делать? забавляет, нравится…

Во!.. О женщины! Что вам, женщины, нужно? желтые нужны перчатки, лаковые сапоги, бакенбарды чтоб войлоком стояли и побольше трескотни!

Ах, Лидия, Лидия! (Вздыхает.)

Кречинский (показывая на колокольчик). Анна Антоновна! а это что у вас за вечевой колокол повесили?

Атуева (робко). Вечевой? как вечевой?

Кречинский. Громогласный какой-то.

Муромский (идет к Кречинскому и берет его за руку). Батюшка, Михайло Васильич! отец родной! спасибо, от души спасибо! (К Атуевой .) Что, Анна Антоновна, а? Да я уж и сам чувствую, что не в меру.

Кречинский. Что такое?

Муромский. Помилуйте! как что? Да ведь это напущение адское! болен сделался. Именно вечевой. Вот здесь как вече какое собирается.

Кречинский (идет к колокольчику, все идут за ним и смотрят.) Да, велик, точно велик… А! да он с пружинкой, ?а marteau… [64] знаю, знаю!..

Нелькин (в сторону). Как тебе колоколов не знать: это по твоей части.

Атуева (утвердительно). Это мне немец делал.

Кречинский. Да, да, он прекрасный колокольчик; только его надо вниз, на лестницу… его надо вниз.

Муромский. Ну вот оно! как гора с плеч… (Отворяет дверь на лестницу .) Эй, ты, Тишка! епанча! пономарь пустой колокольни! поди сюда!..

Поди сюда! сымай его, разбойника!

Кречинский (очень развязно). Лидия Петровна! как вы отдохнули после вчерашнего бала?

Лидочка. У меня голова что-то болит.

Кречинский. А ведь чудо как было весело!

Лидочка. Ах, чудо как весело!

Кречинский (бойко). Ну, Петр Константиныч, а какая Лидия Петровна была хорошенькая, да какая свеженькая, да какая миленькая… просто залюбоваться надо!

Лидочка (несколько смутясь). Михайло Васильич! остерегитесь: вы ведь себя немного хвалите.

Муромский. Как себя? Вота!..

Лидочка. Разумеется, папенька! Ведь Михайло Васильич весь мой туалет придумывал. Мы ведь его с тетенькой к совету брали.

Муромский. Что ты? неужели? Скажите, батюшка! Как это вас на все станет? И дело вы всякое знаете, и пустяк всякий знаете!

Кречинский. Что делать, Петр Константиныч! такой уж талант. А вот теперь не угодно ли пожаловать на двор да обсудить талант по другой части. (Берет Муромского под руку.)

Муромский. Что, что такое? Куда на двор?

Кречинский (любезничая). А забыли?

Муромский. Право, не знаю.

Кречинский. А я вот даром что туалеты советую, а помню. А бычка-то?

Муромский. А, да, да, да! Ну что ж? Вам его привели из деревни?

Кречинский. Да, уж он тут. Он у вас на дворе с полчаса бунтует.

Муромский (берет шапку). Любопытно, любопытно взглянуть.

Кречинский. Mesdames, мы сейчас. (Берет развязно Муромского под руку и уводит.)

ЯВЛЕНИЕ IX

Атуева (указывая на уходящего Кречинского). Вот что называется, Владимир Дмитрич, светский человек!.. Charmant, charmant [65].

Нелькин. Да, он человек, того… разбитной, веселый… Ну, а уж хорошего о нем мало слышно.

Атуева. Где, батюшка, слышно? в какой щели слышно?

Нелькин. Страшный, говорят, игрок.

Атуева (с досадой). Ну уж вы, батюшка, с вашими рассказами и понаскучили мне… извините меня. Кроме сплетней городских, ничего от вас и не слышно. Ведь вы Москву не знаете: ведь что вам первый встречный скажет, то и несете. Так, батюшка, жить в городе нельзя. Вы человек молодой; вы должны осмотрительно говорить, да и в знакомстве быть поразборчивее. Ну с кем вы это намедни в театре сидели? Кто такой?

Нелькин. Это так, Анна Антоновна, один здешний купец.

Атуева. Купец?! Извольте, вот с купцом знакомство свели!

Нелькин. Помилуйте, Анна Антоновна! он очень богатый купец… у него дом какой!..

Атуева. А что, что у него дом? И у мещанина дом. Разве купец вам компания? да и в публике! Ну теперь из высшего общества-то кто вас увидит, вот вас принимать-то и не станут.

Нелькин. Да ведь я, Анна Антоновна, за этим не гонюсь.

Лидочка (вспыхнув). К чему же вы это говорите? Кто за этим гонится?

Нелькин (спохватясь). Лидия Петровна! позвольте: я это так сказал, уверяю вас; я не хотел что-нибудь сказать…

Атуева. Ну хорошо, хорошо! Бог с вами, мой отец! а вы уж лучше перестаньте о людях дурное говорить. Таков свет, батюшка: хороши вы, так скажут, что не в меру глуп; богаты – урод; умны – объявят негодяем или чем и краше того. Таков уж свет. Бог с ними! что человек есть, то он и есть.

ЯВЛЕНИЕ X

Муромский. Любезный мой Михайло Васильич! (Берет его за руку .) Благодарю, благодарю! Да того… мне, право, совестно.

Кречинский. Полноте, пожалуйста!

Муромский. Ей-ей, совестно… Как же это? Лида, Лидочка!..

Лидочка. Что, папенька?

Муромский. Да вот, смотри, ведь мне Михайло Васильич бычка-то подарил…

Лидочка (ласкаясь к отцу). Что ж, хорош, папенька?

Муромский (зажмуривается). Уди-ви-тельный!.. Вообрази себе: голова, глаза, морда, рожки!.. (Опять зажмуривается .) Удивительный… Так он из вашего симбирского имения?

Кречинский. Да, из моего симбирского имения.

Муромский. Так у вас в Симбирске имение!

Кречинский. Да, имение.

Муромский. И скотоводство хорошее?

Кречинский. Как же, отличное.

Муромский. Вы и до скотины охотники?

Кречинский. Охотник.

Муромский. О господи! и насчет укопу таки тово…

Кречинский (усмехаясь). Таки тово.