Шах-наме - Фирдоуси Хаким Абулькасим. Страница 16
В Кабуле готовятся к встрече гостей
Умом Дастана восхитился шах,
Услышал мудрость он в его словах.
Собрал он столько ценностей отборных,
Что удивил дарами всех придворных:
Венец в алмазах, трон – как небеса,
Запястья, цепи, серьги, пояса,
Здесь были и одежды дорогие,
Рабы, и кони, и дары другие.
Затем ответил Саму шаханшах,—
Дивись: была отрада в тех строках!
«Отважный богатырь, воитель знатный!
Как лев, ты побеждаешь в битве ратной.
О Сам! Твое письмо ко мне пришло,
И стало на душе моей светло.
Я все исполнил, что тебе желанно,
Что было счастьем и мечтой Дастана».
Простился Заль с властителем держав,
Над витязями голову подняв.
Гонца отправил к Саму юный воин,
Мол, я подарков царских удостоен,
С престолом воавращаюсь и венцом,
С весельем в сердце, с радостным лицом.
Таким для Сама было это слово,
Что юношею стал седоголовый!
На скакуна гонцу велел он сесть,
Михрабу он послал благую весть,
И тот обрадовался несказанно
Родству с владыкою Забулистана,
Как будто мертвый снова жизнь постиг,
Как будто юным снова стал старик!
Послал он за женой прекраснолицей,
Беседовал он ласково с царицей:
«Хвала, супруга, твоему уму,
Ты светлой мыслью озарила тьму.
С таким богатырем ты породнилась,
Что даже венценосцам дарит милость.
Начало положила ты, жена,
И ты же дело завершить должна.
Все, чем богат дворец, – перед тобою:
Казна, престол, венец – перед тобою».
Синдухт, супруга выслушав слова,
Покои убрала для торжества.
Украсила айван, как своды рая,
Вино, шафран и амбру разливая.
Ковер златоузорный был раскрыт,
Сверкал в узоре каждый хризолит.
Другой раскрыла – в жемчугах отборных.
Блиставший, словно капли вод озерных.
Установила на айване трон,—
Китайский был обычай соблюден.
Узоры трона – камни дорогие,
Меж них – изображения резные,
Бегут ступени, яхонтом горя,—
То был богатый трон, престол царя!
Одела дочь в сверкающие платья,
На всех уборах вывела заклятья, [20]
В раззолоченный увела покой,
Куда не мог проникнуть взор людской.
Кабулистан украсился богато,
Был полон красок, блеска, аромата.
Потребовали множество рабов,
Убрали спины боевых слонов,
Воссели барабанщики с певцами,
Украсили чело свое венцами,
Чтобы гостей с почетом привести,
Бросая злато, мускус на пути.
Заль возвращается в Забул
Как быстрый челн в реке, как в небе птица,
Дастан спешил, не мог остановиться.
Узнав, что прибыл богатырь земли,
Торжественно встречать его пошли.
Звенели во дворце забульском крики:
«Вернулся Заль счастливый, солнцеликий!»
Воитель Сам явился впереди,
Он долго сына прижимал к груди.
Освободившись из его объятий,
Поведал Заль о царской благодати.
Веселье, счастье старый Сам обрел,
Взошел он вместе с сыном на престол.
То улыбаясь, то улыбку пряча,
Сказал, что сына ждет во всем удача:
«К нам из Кабула, разума полна,
По имени Синдухт пришла жена.
Потребовала слово – дал ей слово,
Что зла не причиню ей никакого.
Просила ей помочь от всей души —
Ответы наши были хороши.
Просила, чтоб луна Кабулистана
Женою стала нашего Дастана.
Просила посетить ее жилье,
Чтоб от недуга исцелить ее.
Сейчас ее посол принес нам слово,
Что к торжеству в Кабуле все готово.
Каким же будет разговор с послом?
Какой ответ Михрабу мы пошлем?»
Был счастлив Заль, – тревоги все забыты,
Зарделись, как рубин, его ланиты.
И понял Сам, на Заля бросив взгляд,
Каким желаньем сын его объят:
Одна лишь Рудаба ему желанна,
Обман – все остальное для Дастана!
Заль женится на Рудабе
Велел раскрыть завесу старый Сам,
Велел звенеть звонкам и бубенцам,
Велел послу поехать на верблюде,—
Пусть знает царь Михраб, пусть знают люди,
Что полководец двинулся вперед:
С Дастаном, с малым войском он придет.
Над городом – звонков индийских звоны,
И чангов голоса, и лютней стоны.
Скажи: запели крыши, ворота,
Земля сияньем новым залита!
Игривы кони, челки их красивы,
Умащены душистой амброй гривы.
Синдухт навстречу вышла, а вокруг —
Рабыни, что готовы для услуг.
Несли рабыни чаши золотые,
А в чашах – мускус, камни дорогие.
Тут раздались хваленья двум гостям,
Посыпались каменья к их ногам.
Кто принял в этом торжестве участье,
Обрел богатство, и восторг, и счастье!
С улыбкою царице молвил Сам:
«Ты скоро ль Рудабу покажешь нам?»
Ответила Синдухт: «А где подарки
За то, что взглянешь ты на светоч яркий?»
«Проси, что хочешь, ты, – воскликнул Сам,—
Все, чем владею, я тебе отдам!»
Пошли к раззолоченному покою,
Чтоб встретиться с цветущею весною.
Сам, восхищенный яркой красотой,
Вдруг замер пред царевной молодой.
Он слов не находил для восхваленья.
Он глаз не отводил от изумленья.
Позвал Михраба, радостью объят,—
Союз скрепили, совершив обряд.
Влюбленных усадив на трон единый,
Посыпали алмазы и рубины.
Венец луны – в каменьях дорогих,
В короне золотой сиял жених.
Велел Михраб внести заветный свиток,—
Да знают все сокровищ преизбыток!
Он список вслух прочел. Ты скажешь тут:
«Все это слушать уши не дерзнут!»
Все вышли к месту пира и веселий.
Семь дней они с вином в руках сидели,
Затем они сидели во дворце,—
Счастливых три недели во дворце!
Собравшись в путь, уехал Сам вначале:
Его в Систан дела сраженья звали.
А Заль, стремясь веселье растянуть,
Собрался через три недели в путь.
Луну Кабула он увез оттуда,—
Под паланкин поставил он верблюда.
Уехали с отрадой из дворца.,
Восславив милосердного творца.
Сияя счастьем брачного союза,
Дошли с весельем в сердце до Нимруза.
Тут Залю Сам вручил венец, престол,
Свои войска в сражение повел:
На гургасаров, под счастливым стягом,
В поход пошел он, озаренный благом.
Сказал: «Я опасаюсь той страны,
Где очи и сердца нам не верны.
От них, проклятых, – смута постоянно,
Сражусь я с нечистью Мазандерана!»
Герой всепобеждающий ушел,
Вступил Дастан-властитель на престол.