Эти летние дожди...(Избранное) - Кирсанов Семен Исаакович. Страница 11
1947
Семен Кирсанов. Стихотворения. Россия — Родина моя.
Библиотечка русской советской поэзии в 50-ти книжках. Москва:
Художественная литература, 1967.
ПРОИСШЕСТВИЕ
Ах, каких нелепостей
в мире только нет!
Человек в троллейбусе
ехал,
средних лет.
Горько так и пасмурно
глядя сквозь очки,
паспортную карточку
рвал он
на клочки.
Улетали
в стороны
из окна
назад
женский рот разорванный,
удивленный взгляд…
Что ж такое сделано
ею или им?
Но какое дело нам,
гражданам чужим?
С нас ведь
и не спросится,
если даже он
выскочит и бросится
с горя
под вагон.
Дело это — личное.
Хоть под колесо!
Но как мне
безразличное
сохранить
лицо?
Что же мы колеблемся
крикнуть ему:
стой!
Разве нам в троллейбусе
кто-нибудь —
не свой?!
1952
Семен Кирсанов. Стихотворения. Россия — Родина моя.
Библиотечка русской советской поэзии в 50-ти книжках. Москва:
Художественная литература, 1967.
О НАШИХ КНИГАХ
По-моему,
пора кончать скучать,
по-моему,
пора начать звучать,
стучать в ворота,
мчать на поворотах,
на сто вопросов
строчкой отвечать!
По-моему,
пора стихи с зевотой,
с икотой,
с рифмоваться неохотой
из наших альманахов
исключать,
кукушек хор
заставить замолчать
и квакушку
загнать в ее болото.
По-моему,
пора сдавать в печать
лишь книги,
что под кожей переплета
таят уменье
радий излучать,
труд облегчать,
лечить и обучать,
и из беды
друг друга выручать,
и рану,
если нужно,
облучать,
и освещать
дорогу для полета!..
Вот какая нам предстоит гигантская
работа!
1953
Семен Кирсанов. Стихотворения. Россия — Родина моя.
Библиотечка русской советской поэзии в 50-ти книжках. Москва:
Художественная литература, 1967.
ДЖОН РИД
Вот
Смольный институт…
Под меловым карнизом
уж много лет
идут
столетья коммунизма.
И тут стоял
Джон Рид.
И кажется,
опять он.
Блокнот его открыт.
Октябрь
ему понятен.
Понятен дым костров,
понятен каждый митинг,
и Ленин
с первых слов
понятен,
вы поймите,
американцы!
Джон
нас понял с полувзгляда.
Такими вот,
как он,
вам бы гордиться надо!
По-летнему раскрыт
его рубашки ворот.
Сквозь патрули
Джон Рид
проходит через город.
Толпою
Летний сад
заполнен до обочин.
Садится
самосад
он покурить с рабочим.
А рядом
крик с трибун.
— Спасите Русь
от хама!
Встал
большевицкий гунн! —
ораторствует дама.
Через плечо пальто —
и в Смольный,
там — горнило.
Рид разобрался,
кто —
Керенский,
кто — Корнилов…
Америка!
Твой сын
нас понял с полувзгляда.
Таким,
как он один,
тебе гордиться надо!
Впервые
в равелин
до камеры конечной
министров провели…
Насилие?
Конечно!
Буржуев
гонят вниз,
ко всем чертям собачьим!
Но так
начнется жизнь,
лишь так,
и не иначе.
С насилия!
С атак!
С дыр в красоте ампира!
Начнется
только так
все будущее мира.
Так думал и Джон Рид,
слагая
строки скорые.
Блокнот его раскрыт
на первых днях
истории.
Америка!
Твой сын
не подкачал, не выдал.
Из-за
штыкастых
спин
он
солнце мира видел!
Что может быть ценней
души,
не знавшей фальши?
А наши
Десять дней
мир потрясают
дальше!..