Грязными руками - Сартр Жан-Поль Шарль Эмар. Страница 14

Хёдерер. Хочешь, я помогу тебе?

Уго. Как это?

Хёдерер. Ты, видать, не по той дорожке пошел. Хочешь, помогу?

Уго (вздрогнув). Только не вы! (Быстро овладевает собой.) Мне никто не поможет.

Хёдерер (идет к нему). Послушай, малыш... (Останавливается и прислушивается.) Приехали. (Подходит к окну.) Высокий - это Карский, секретарь Пентагона. Толстяк - принц Поль.

Уго. Сын регента?

Хёдерер. Да. (Выражение лица его изменилось. Теперь у него безразличный, строгий и уверенный вид.) Хватит тебе пить. Дай мне стакан. (Выплескивает остаток в окно.) Садись, слушай, о чем мы будем говорить, и, когда я подам знак, начнешь записывать. (Закрывает окно и садится за свой стол.)

СЦЕНА IV

Те же. Карский, принц Поль, Слик, Жорж.

Посетители входят, их подталкивают автоматами Слик и Жорж.

Карский. Я Карский.

Хёдерер (не вставая). Я узнал вас.

Карский. Вы знаете, кто это со мной?

Хёдерер. Знаю.

Карский. Отошлите ваших горилл.

Хёдерер. Порядок, парни. Проваливайте.

Слик и Жорж уходят.

Карский (иронически). Хорошая у вас охрана.

Хёдерер. Если бы я не принимал некоторых мер предосторожности, то не имел бы удовольствия с вами встретиться.

Карский (поворачиваясь к Уго). А это кто?

Хёдерер. Мой секретарь. Он останется с нами.

Карский (подходя к Уго). Вы Уго Барин? (Уго не отвечает.) Вы что, с ним заодно?

Уго. Да.

Карский. На прошлой неделе я видел вашего отца. Вас интересует, как он живет?

Уго. Нет.

Карский. Не исключено, что вы будете виновником его смерти.

Уго. Насколько я понимаю, он виновник моего появления на свет. Мы с ним квиты.

Карский (не повышая голоса). Никчемный вы человек.

Уго. Скажите...

Хёдерер. Замолчи ты! (Карскому.) Вы не для того пришли сюда, чтобы задирать моего секретаря. Садитесь, прошу вас. (Садятся.) Коньяк?

Карский. Спасибо.

Принц. И мне, пожалуйста.

Хёдерер наливает обоим.

Карский. Перед нами знаменитый Хёдерер. (Смотрит на него.) Позавчера ваши люди опять стреляли в наших.

Хёдерер. Почему?

Карский. У нас в одном гараже склад оружия, и ваши вознамерились его захватить, только и всего.

Хёдерер. Ну и как, удалось?

Карский. Да.

Хёдерер. Неплохо сработано.

Карский. Гордиться тут нечем. Их было десять против одного.

Хёдерер. Когда хочешь одержать верх, лучше быть вдесятером против одного, так вернее.

Карский. Не будем продолжать эту дискуссию; боюсь, нам не договориться, мы не одной крови.

Хёдерер. Мы одной крови, но принадлежим к разным классам.

Принц. Господа, не поговорить ли нам о деле?

Хёдерер. Разумеется. Я вас слушаю.

Карский. Нет, это мы вас слушаем.

Хёдерер. Это какое-то недоразумение.

Карский. Возможно. Если бы я не предполагал, что у вас есть к нам определенные предложения, я бы не пришел.

Хёдерер. Я ничего не могу вам предложить.

Карский. Лучше не придумаешь? (Встает.)

Принц. Господа, прошу вас. Сядьте, Карский. Вы не с того начали. Разве нельзя смягчить тон нашей беседы?

Карский. Смягчить? Вы что, не заметили, как он смотрел, когда двое его псов толкали нас в спину своими пушками? Эти люди нас ненавидят. По вашему настоянию я согласился на эту встречу, но уверен, что из нее ничего хорошего не выйдет.

Принц. В прошлом году. Карский, вы дважды устраивали покушения на моего отца, и все же я согласился на встречу с вами. Может, у нас нет причин так уж любить друг друга, но при чем тут чувства, когда речь идет об интересах нации. (Пауза.) Получается, впрочем, что эти интересы мы понимаем по-разному. Вы, Хёдерер, являетесь исключительным выразителем законных требований рабочего класса. Мой отец и я всегда благосклонно относились к этим требованиям, но по причине тревожного положения в Германии были вынуждены придавать им второстепенное значение, ибо мы осознали, что первоочередным нашим долгом является сохранение независимости территории хотя бы и за счет непопулярных мер.

Хёдерер. Вы имеете в виду объявление войны Советскому Союзу?

Принц (продолжает). Карский и его единомышленники со своей стороны не разделяют нашу точку зрения на внешнюю политику или недооценивают того, что Иллирия в глазах заграницы должна предстать объединенной и мощной, как один народ с одним вожаком,- короче, они создали подпольную оппозиционную партию. И получилось, что людям одинаково честным, одинаково преданным своей родине пришлось разойтись из-за неодинакового понимания своего долга. (Хёдерер грубо смеется.) Вы хотели что-то сказать?

Хёдерер. Ничего. Продолжайте.

Принц. Сейчас наши позиции сблизились и по всему видно, что каждый из нас приобрел более широкий взгляд на вещи. Мой отец не хочет продолжать бесполезную и разорительную войну. Разумеется, мы не вправе заключать сепаратный мир, но я могу вам гарантировать, что военные действия будут вестись без особого усердия. Карский со своей стороны считает, что междоусобица лишь наносит вред нашей стране и мы все хотим способствовать установлению мира в будущем, прибегнув сегодня к национальному объединению. Конечно, подобный союз не может быть осуществлен открыто, не вызвав подозрения со стороны Германии, но он может состояться на уровне существующих подпольных организаций.

Хёдерер. Дальше.

Принц. Это все. Мы с Карским хотели сообщить вам радостную новость о нашем принципиальном соглашении.

Хёдерер. А мне какое до этого дело?

Карский. Послушайте, мы с ним попусту время теряем.

Принц (продолжает). Само собой разумеется, что союз этот должен стремиться к тому, чтобы стать всеобъемлющим. Если пролетарская партия изъявит желание присоединиться к нам...

Хёдерер. Что вы предлагаете?

Карский. Два голоса для вашей партии в подпольном национальном комитете, который мы создали.

Хёдерер. Два голоса из скольких?

Карский. Из двенадцати.

Хёдерер (изображая вежливое удивление). Два голоса из двенадцати?

Карский. Регент делегирует четверых своих советников, шесть остальных голосов получит Пентагон. Будет избран президент.

Хёдерер (насмешливо). Два голоса из двенадцати!

Карский. Пентагон объединяет большую часть крестьянства, или пятьдесят семь процентов населения, а также почти всех представителей буржуазии. Пролетариат же составляет от силы двадцать процентов населения, к тому же он не весь на вашей стороне.

Хёдерер. Ну и что же?

Карский. Мы перегруппируемся и сольемся на основе наших двух подпольных организаций. Ваши люди войдут в наше пентагоновское объединение.

Хёдерер. Вы хотите сказать, что наши войска будут поглощены Пентагоном?

Карский. Это наилучшая формула для примирения.

Хёдерер. Действительно: примирение путем поглощения одного противника другим. Конечно, после этого совершенно логично предложить нам всего два голоса в Центральном Комитете. Даже слишком щедро - ведь эти два голоса не будут никого представлять.

Карский. Вы не обязаны соглашаться.

Принц (торопливо). Но если вы согласитесь, правительство, разумеется, будет готово отменить законы тридцать девятого года о прессе, профсоюзах и рабочей карточке.