Все ради любви - Рид Мишель. Страница 23

– Шейх Рашид занят… он выполняет официальное поручение, – сообщили ей в ответ. – Он в Абадиллахе.

Абадиллах… Так называлась маленькая страна, где правил отец Айши.

– В таком случае как вы попали в квартиру? – холодно осведомилась Эви.

– Как начальник охраны правящего принца, я имею право доступа во все его владения. Это необходимая, хоть, к сожалению, и не всегда приятная мера, к которой прибегают богатые и могущественные семьи, чтобы защитить себя, – пояснил Джамал, приближаясь к Эви. – Потому что могущество имеет обратную сторону – оно добавляет человеку врагов, и порой враг приходит к выводу, что лучше действовать изнутри, чем извне, так сказать.

Он остановился возле дивана, на котором до их появления лежала Эви. Она же невольно попятилась, чувствуя в чрезмерной вежливости нежданного визитера скрытую угрозу. Как будто он сообщал ей, что это именно она – внутренний враг.

– В-вы сказали, что вас послал правящий принц Хашим? – надевая маску холодной вежливости, чтобы скрыть свое волнение, спросила Эви.

Снова вежливый полупоклон – и снова дрожь по позвоночнику.

– Правящий принц особенно обеспокоен тем… положением, в котором вы оказались, – ответил посланец. – Он хотел, чтобы я принес вам от его имени самые искренние извинения за те… неприятности, которые были вам причинены тем… несколько преждевременным сообщением в газетах.

– Б-благодарю вас, – с запинкой пробормотала Эви, нервно поглядывая на второго визитера, который стоял в дверях, как будто следя за тем, не возвращается ли Азим. – Но вы можете заверить правящего принца Хашима, что не было необходимости приносить какие-либо извинения.

– Он будет нижайше благодарен вам за ваше великодушное понимание, – вежливо ответил гость. – Но правящий принц… э-э… обеспокоен тем, что при объявлении о скорой свадьбе его сына не было предусмотрено то, что могут быть задеты ваши чувства. Это было… очень необдуманно с его стороны, о чем его вернувшийся сын и сказал ему. Теперь он хочет… компенсировать вам причиненные неприятности. – Посланец опустил руку в карман.

Эви почувствовала, как невольно затвердел и приподнялся выше ее подбородок. Что именно он собирался достать из кармана, она не могла предугадать, но увидеть небольшой листок бумаги не ожидала.

Инстинктивно она с подозрением шагнула вперед, чтобы взять этот листок, но тут же отпрянула назад, переведя взгляд с непроницаемого лица Джамала Аль-Карима на то, что он держал в руке. И почувствовала нарастающую пустоту и холод в груди.

Это был чек Всемирного фонда помощи на сумму в два миллиона фунтов стерлингов.

– Принц осведомлен о вашей бескорыстной работе в этой прекрасной благотворительной организации, – пояснил Аль-Карим, видя замешательство и недоумение Эви. – Он просит вас принять этот скромный взнос как… знак примирения. И в свете последних событий, – так же спокойно и бесстрастно продолжал он, – он надеется, что вы также поймете необходимость предложить вам это…

Эви поморгала, глядя на карточку, появившуюся из кармана посланца отца Рашида. Снова шагнув вперед, она взяла и ее.

В глаза ей бросился золотой логотип очень известной и очень дорогой клиники в Лондоне. Ледяной ужас скрутил ее, когда наконец пришло понимание, чего именно от нее хотят.

– Разумеется, принц осведомлен о вашем… деликатном положении, – медовым тоном заговорил Джамал Аль-Карим. – В надежде на ваше понимание он, оставаясь вашим покорным слугой, предлагает вам покончить с этим…

Покончить с этим… Покончить с этим! Чудовищные слова бешеной каруселью завертелись в мозгу Эви, пока она молча смотрела на карточку. Ее посетители безмолвно откланялись.

Эви стояла не двигаясь, не дыша и даже не думая. Надежды не осталось. Ждать больше нечего. Никогда Рашид не войдет в эти двери с радостным известием о том, что все решилось и они будут вместе.

Потому что Рашид сейчас в Абадиллахе, с Айшой.

И Эви ни за что не останется в его квартире.

Эви разжала пальцы и уронила на пол и чек, и визитную карточку. Потом развернулась и просто вышла вон – в холл, к лифту. Спустившись вниз, она быстро прошла мимо швейцара и даже не обернулась на резкий оклик.

На улице было по-прежнему жарко. Лондон нежился в полосе теплого антициклона, и большинство людей были одеты легко, по-летнему. Поэтому Эви не выглядела странно или неуместно в своем бледно-голубом топе и тонких белых брюках в этой пестрой, спешащей куда-то толпе.

Некоторое время за ней медленно следовала машина, хотя Эви этого и не замечала. Однако, когда она свернула в переулок с пешеходным движением, наблюдатели отстали.

Час или два спустя она все еще шла и шла вперед. Наверное, совершенно инстинктивно ноги сами привели ее куда надо, потому что неожиданно Эви обнаружила, что стоит у подъезда дома, где жила ее мать.

Она позвонила, и в динамике домофона ей ответил голос Люсинды.

– Это Эви, – услышала она свой голос. – Можно я войду?

Секунду ей никто не отвечал, потом раздался писк, извещающий о том, что дверь открыта. Квартира матери была на первом этаже. Люсинда уже стояла у открытой двери, когда Эви подошла к ней. Взглянув на дочь, леди Делахи сделалась белее мела.

– Боже мой, Эви! – потрясение ахнула она. – Ты же вся в крови!

Эви ничего не услышала: она без чувств рухнула к ногам матери.

Поздним вечером того же дня, когда Люсинда сидела в больничной палате у кровати дочери, дверь внезапно распахнулась и стремительно вошел Рашид Аль-Кадах, сопровождаемый своим верным слугой.

Он увидел лежащую неподвижно Эви и подался вперед. Но тут же остановился, потому что на его пути непреодолимой преградой встала Люсинда Делахи.

Люсинда выглядела сейчас совсем не так, как должна выглядеть высокородная леди: растрепанные волосы с остатками лака, постаревшее усталое лицо, смазавшийся макияж… За несколько часов она стала старше на много лет. По обычно гладкому лбу пролегли морщины.

Она молча вытеснила их из палаты и плотно закрыла за собой дверь.

– Как вы смеете еще появляться здесь? – гневно спросила она.

Казалось, Рашид даже не услышал ее. Его бронзовая кожа стала серой, золотистые глаза почернели от ужаса.

– Ребенок…

– О, думаю, тебе доставило бы огромное облегчение услышать, что ребенка она потеряла! – бросила ему в лицо Люсинда.

– Нет! – застонал Рашид и, схватившись за голову, замер. Азии осторожно тронул его за руку. Люсинда поняла, что Рашид неправильно понял ее.

– Так вот, она не потеряла ребенка, – с видимым удовольствием сообщила она, исправляя невольную ошибку. – Хотя я поражаюсь, как ей это удалось после того, что с ней сделали ваши прислужники!

– Здесь есть место, где мы можем поговорить без свидетелей? – тихо спросил Азим.

Больничный коридор был практически пустым, но из дверей некоторых палат уже высовывались любопытные.

Азим все еще держал за руку Рашида, который стоял неподвижно, потрясенный и раздавленный. И отчего-то именно его вид ожесточил мать Эви.

– Без свидетелей? – прошипела она. – Хорошо, без свидетелей так без свидетелей! – С этими словами она решительно зашагала по коридору, не оглядываясь на идущих за нею людей.

Она не собиралась церемониться с ними. Только что пройдя сквозь ад, осознав свою беспомощность, когда жизнь вместе с кровью вытекала из ее дочери, она почувствовала, что жаждет другой крови за это. Крови шейха Рашида Аль-Кадаха!

– Вы знаете, что с ней сделали эти двое ваших посланцев? – гневно обратилась Люсинда к нему, едва за всеми троими захлопнулась дверь комнаты для посетителей. – Если Эви когда-нибудь и сможет тебя простить, то я – никогда, ни за что в жизни!

– Это недоразумение, – пробормотал Рашид.

– И то, что ты не удосужился ни разу ей позвонить за две недели, тоже недоразумение?

– У меня не было хороших новостей, – глухо проговорил Рашид. – Мне казалось… что лучше подождать, пока не появятся хорошие новости.