Как боги. Семь пьес о любви - Поляков Юрий Михайлович. Страница 14

Светлана Петровна. Как ты меня достал! Солженицын. (Садится рядом с Кабуловым.)

Кабулов. Правильно. Солженицын.

Светлана Петровна. Через два «и» пишется, грамотей! Иван Афанасьевич из двенадцатой квартиры с ним в одной шарашке работал.

Кабулов. Шарашке? Шарашка-чебурашка. И чего только в русском языке нет? Вот он мне и надо.

Светлана Петровна. Солженицын?

Кабулов. Афанасьевич.

Светлана Петровна. Он только что в магазин пошел. Скоро вернется.

Кабулов. Подождем. По вертикали. Юбка с большим каркасом. Пять букв. Третья — «ж».

Светлана Петровна. Фижмы.

Кабулов. Правильно. Откуда ты все, Петровна, знаешь?

Светлана Петровна. Мне директор института так говорил: вы, Светлана Петровна, по гидравлике кандидат наук, а по кроссвордам — доктор! Э-э, да что теперь вспоминать…

Кабулов. Ну тогда вот тебе, доктор, по вертикали: жидкий продукт жизнедеятельности организма?

Светлана Петровна. Пот.

Кабулов. Пот да не тот. Пять букв. Ага, знаю!.. Опять не подходит!

Светлана Петровна. Урина.

Кабулов. Какая еще урина-мурина?

Светлана Петровна. Обыкновенная. В каждом подъезде. Вымоешь, хлоркой засыплешь, а утром снова. А ведь у нас дом Академии наук! Квартиры давали только докторам, да членкорам.

Кабулов (пишет). Урина. В вашем русском языке шайтан ногу сломает… Пока протокол напишешь — запотеешь. Легче лепешку на ладони испечь. Фу, напылила!

Светлана Петровна. Чистоты без пыли не бывает!

Кабулов. Бывает. Надо из шланга поливать.

Светлана Петровна. Сперли шланг.

Кабулов. Как это сперли?

Светлана Петровна. А вот так: спилили замок и унесли.

Кабулов. На дачу, огурцы поливать. Академики… Когда это закончится? У нас в отделении патрульную машину на полчаса без присмотра оставили. Угнали!

Светлана Петровна. Подумаешь, патрульная машина! Вон зять у Ивана Афанасьевича влип: танк из полка сперли. А он материально ответственный, как и я…

Кабулов. Танк! Ай-ай-ай! Что ж ему теперь будет?

Светлана Петровна. Кто ж знает? Пока пьет…

Кабулов. Вот народ! Танк… Я бы за воровство руки отрубал. Как на Востоке.

Из парадного подъезда появляется Галя. Красивая, модно одетая девушка.

Галя. Саллям аллейкум, товарищ капитан!

Кабулов. Здравствуй, Галия!

Галя. Ну что, облизываешься? Якши?

Кабулов. Якши.

Галя. Мам, я пошла.

Светлана Петровна. Поздно придешь? Чтоб засветло была!

Галя. Мама, сколько можно?!

Уходит. Кабулов внимательно смотрит ей вслед.

Кабулов. Красивая у тебя дочка!

Светлана Петровна. Отличница. Повышенную стипендию получает.

Кабулов. И сколько у вас на семью выходит?

Светлана Петровна. С моей зарплатой тысячи полторы. Еще у профессора из пятого подъезда убираюсь. Живем.

Кабулов. Не понимаю. Сапожки-то у твоей Галии долларов триста стоят.

Светлана Петровна. Не триста, а шестьсот, только не долларов, а рублей. Она их на рынке купила.

Кабулов. Моя Зульфия все рекламы читает, а такого рынка еще не нашла.

Светлана Петровна. Ты, Нурали, что-то путаешь?

Кабулов. Э-э! Ничего не путаю. В русском языке я, может быть, и не разбираюсь, а вот московскую арифметику очень хорошо знаю! Куртка замшевая долларов двести стоит. Сумка кожаная, фирменная. Джинсы-мынсы. Кольца-мольца. Клипсы-чипсы… На штуку баксов твоя отличница упакована!

Светлана Петровна. Ты что такое говоришь, морда азиатская?

Кабулов. Я плохого не говорю. Дочь у тебя красивая. Может, у нее друг богатый завелся. Это у нас на Востоке родителям калым платят, а у вас в России девушкам все отдают… И зря!

Светлана Петровна. Да нет у нее никого. Все время одна вечером возвращается.

Кабулов. На такси?

Светлана Петровна. На такси. (Плачет, опершись на метлу.)

Кабулов. Ты что, Петровна? Шутил я… Сейчас на рынке можно очень дешево хорошие вещи купить, а на вид как настоящие.

Появляется Иван Афанасьевич. На нем потрепанный джинсовый костюм, стоптанные кроссовки, в руках — бидончик с молоком.

Кабулов. Здравствуйте, Иван Афанасьевич!

Иван Афанасьевич. Здравствуй, Нурали! Светлана, ты чего плачешь?

Светлана Петровна. Просто так.

Иван Афанасьевич. Просто так не плачут.

Светлана Петровна. А я плачу! (Идет на авансцену.)

Иван Афанасьевич. Что с ней?

Кабулов. Шланг у нее украли? Иван Афанасьевич, ты мне нужен!

Иван Афанасьевич. В чем дело?

Кабулов. Иностранца у себя на квартире прячешь. Незарегистрированного.

Иван Афанасьевич. Так ведь прописку отменили!

Кабулов. Прописку отменили. А регистрацию никто не отменял. Конечно, деньги все хотят, даже отличницы, но если сдал комнату, надо жильца зарегистрировать.

Иван Афанасьевич. Ничего я не сдавал. Это мой племянник. Погостить приехал. Или теперь уж и в гости нельзя приехать?

Кабулов (вздыхая). Буду протокол писать…

Выходит из подъезда Марк Львович.

Марк Львович. Ну, Иван Афанасьевич, берегитесь!

Иван Афанасьевич. А что такое?

Марк Львович. Вера Михайловна на вас так ругается… Говорит: прибью, пусть только вернется…

Уходит.

Иван Афанасьевич. Что случилось? Вроде, не за что? Ладно, Нурали, пойдем протокол писать. Покажу тебе нарушителя.

Уходят. Закрывается занавес. На авансцене остается Светлана Петровна.

Светлана Петровна. Галя, еще совсем девочкой была, все время спрашивала: «Мама, почему у нас папы нет?» Я ей не врала: мол, уехал или героически погиб. Я отвечала: «Нет у тебя отца, и не нужен он нам такой, ты только моя!» А она — мне: «Вот вырасту, и будет у меня много-много пап, как у тети Лены…» Ленка — наша соседка по «коммуналке», к ней мужики косяками ходили. Вот Галя и выросла… Слово ей теперь не скажи. Я говорю: «Доченька, нельзя же так! Нехорошо это!..» Она — мне: «А как хорошо — с метлой?» Был бы отец… хоть какой-нибудь… Да что теперь говорить! (Уходит.)

Большая профессорская квартира. Прихожая, кухня, двери в спальню, кабинет, ванную и туалет. Просторная гостиная. Книги, мебель из красного дерева в стиле тех же 50-х годов. В окне виден шпиль Университета. За компьютером сидит Вера Михайловна. Входят Иван Афанасьевич и Кабулов.

Иван Афанасьевич. Верочка, я не один… С милицией.

Вера Михайловна. И это правильно! Забирай его в обезьянник, Нурали Худайназарович, арестуй его… вирусоносителя проклятого!

Иван Афанасьевич. Вер, ты меня прости, я не хотел…

Вера Михайловна. Такое не прощают!

Кабулов с уважением смотрит на Кораблева.

Вера Михайловна. Я даже знаю, откуда ты эту заразу притащил!

Иван Афанасьевич. Вера!

Вера Михайловна. Знаю! От Славки Лесина!

Кабулов (потрясенно). Ай-ай-ай… Нехорошо…

Вера Михайловна. Сколько раз тебе говорила: принес чужую дискету, вставил в компьютер, проверь на вирусы. Две главы из-за тебя пропали! А мне книгу через неделю сдавать!