Как боги. Семь пьес о любви - Поляков Юрий Михайлович. Страница 37
Юрий Юрьевич. Вы хоть знаете, сколько стоит эта шкура? А в «черных квадратах» черные не разбираются. Я, честно сказать, тоже не разбираюсь. Ну, квадрат и квадрат…
Елена. Думаете, шкуру они из-за денег взяли?
Юрий Юрьевич. А из-за чего еще! Все из-за денег… Скоро и до моей шкуры доберутся. Как же погано, когда за тобой охотятся! Бедные львы… Я только сейчас понял, как им тяжело живется! Выслеживают, караулят, идут по пятам… А потом — хрясь разрывной пулей в сердце. Вот сюда! Ладно, Болик, пошли! (Надевает бронежилет.) Проверь свою семизарядную вонючку! Встретим врага в чистом поле…
Елена (заступая дорогу). Стойте! Я никуда вас не пущу!
Юрий Юрьевич (оглядывая ее). А вам идет этот брючный костюм…
Елена. Мама, бабушка, не отпускайте их!
Лидия Николаевна. Почему?
Елена. Они не завтракали. А я блинчики сделала.
Марина. С творогом?
Елена. Да.
Марина. Изюм не забыла?
Марина и Елена уходят на кухню.
Сергей Артамонович (глядя вслед Елене). Какая грация! Порода! Одно слово — графиня!
Юрий Юрьевич. Вы считаете?
Сергей Артамонович. Конечно! Порода выражается во всем! Посмотрите на Федора Тимофеевича. Вроде бы обычный старичок на стремянке. Но приглядитесь — как сидит!
Болик. А ведь верно, если приглядеться…
Лидия Николаевна. Вместо того, чтобы приглядываться, — лучше бы освободили человека!
Болик. У вас есть ножовка по металлу?
Федор Тимофеевич. Лида, посмотри в прихожей…
Лидия Николаевна уходит в прихожую. Марина и Елена приносят еду, расставляют на столе. Все рассаживаются вокруг стола.
Елена. Надо папу позвать.
Марина. Захочет — сам выйдет.
Возвращается Лидия Николаевна с ножовкой. Болик начинает пилить наручники.
Сергей Артамонович (поедая завтрак). Какие дивные блинчики!
Лидия Николаевна. Это Леночка у нас так вкусно готовит! Федя, хочешь? С кофейком?
Федор Тимофеевич. Я же просил!
Болик. Вот черт — крепкие наручники!
Юрий Юрьевич. Пилите, Болик, пилите!
Елена. Пусть Болик поест.
Юрий Юрьевич. Перепилит — тогда поест. Он не заслужил еще такие восхитительные блинчики. Елена Константиновна, вы изумительная хозяйка!
Елена. А вы, оказывается, умеете говорить комплименты!
Юрий Юрьевич. Я и не такое умею. Надеюсь, у вас еще будет возможность оценить меня по-настоящему. Вот только надо с Калмановым разобраться…
Елена. Вряд ли у вас будет такая возможность.
Юрий Юрьевич. Почему же?
Елена. Вам нельзя довериться!
Юрий Юрьевич. Откуда такое убийственное мнение?
Елена. Из ваших финансовых документов. Человек, который так нагло обманывает государство и клиентов, способен обмануть и женщину…
Сергей Артамонович. Это верно. Когда государыне императрице Екатерине Алексеевне доложили о взятках, которые светлейший князь Потемкин-Таврический берет с купцов…
Лидия Николаевна. Опять?
Сергей Артамонович. Никакой свободы слова!
Юрий Юрьевич. Значит, по-вашему, лучше быть бедным, но честным?
Елена. Конечно! Дедушка, помнишь, ты говорил эту пословицу про чистую совесть…
Федор Тимофеевич. Да. В страну предков ничего с собой нельзя унести из этого мира, кроме чистой совести.
Болик. Не шевелитесь, профессор! Ну вот… пилка сломалась.
Елена. Дикари — а лучше некоторых бизнесменов понимают!
Юрий Юрьевич (вскакивает из-за стола). К черту! Все к черту! Вы, думаете, это легко — не спать по ночам, соображая, как бы обмануть кого-нибудь до того, как он обманет тебя? Думаете, это просто — постоянно изобретать, как ловчее всунуть взятку чиновнику… Я однажды десять тысяч долларов в вазу спрятал и одному хмырю на День цветов презентовал, а он ничего не понял и передарил вазу жене министра. Прихожу к нему через неделю за лицензией, он на меня смотрит и ждет… Я спрашиваю: ну как ваза? А он отвечает: «Ваша ваза жене министра понравилась, так понравилась…»
Марина. У нас на рынке тоже. Без взятки не суйся. Лицензию-то он вам выдал?
Юрий Юрьевич. Выдал. Содрал с меня еще пять штук и выдал. А министр его через месяц представил к ордену «За заслуги перед Отечеством» четвертой степени… Решено! Я больше не занимаюсь бизнесом. Ищу себе другую работу.
Лидия Николаевна. Зачем вам работа? У вас, небось, в Швейцарии счет!
Юрий Юрьевич. Ошибаетесь. У меня ничего нет. Недвижимость была записана на бывшую жену. Для сохранности. И теперь сохранять эту недвижимость ей помогает половина мужского населения Кипра…
Марина. А квартира? Шестикомнатная, на Плющихе!
Юрий Юрьевич. Квартиру скоро отберут. Я взял под нее кредит.
Марина. Продайте Малевича. Я читала, что он стоит бешеных денег!
Юрий Юрьевич. Это подделка… Правда, очень хорошая подделка.
Федор Тимофеевич. Малевича плохо подделать невозможно.
Елена. А вы говорили — настоящий…
Юрий Юрьевич. Мало ли что я говорил. Так нужно. Когда в офис приходит потенциальный инвестор, что он делает прежде всего?
Лидия Николаевна. Что?
Юрий Юрьевич. Смотрит на твою секретаршу в приемной. Потом на твой костюм. Потом на картины в кабинете. После этого решает: иметь с тобой дело или нет.
Федор Тимофеевич. А в глаза он вам не смотрит?
Юрий Юрьевич. Смотрит. Поэтому очки должны быть дорогие и очень стильные.
Елена. А вы знаете, что у вашей Полины грудь силиконовая?
Юрий Юрьевич. Конечно. Я ей эту грудь и купил. Да вы же сами проводили деньги по статье представительские расходы.
Елена. Какой вы все-таки…
Оскорбленно встает из-за стола.
Марина. И у вас теперь ничего нет?
Юрий Юрьевич. Почти ничего. Разве что удастся с Калманова хоть что-нибудь содрать…
Марина. Значит, вы обманывали нас, когда обещали купить нашу квартиру?
Юрий Юрьевич. Это был не обман, а смелый бизнес-план!
Марина. И что же вы теперь делать будете?
Юрий Юрьевич. Я же сказал: найду себе работу.
Елена. Какую?
Юрий Юрьевич. Не знаю. Я ведь умею только делать деньги. А больше я ничего не умею…
Сергей Артамонович. Напрасно. На свете столько увлекательных профессий!
Юрий Юрьевич. А вот вы, Сергей Артамонович, чем вы на жизнь зарабатываете?
Сергей Артамонович. Я целуюсь.
Лидия Николаевна. Нечто в этом роде я и подозревала!
Елена. В каком смысле — целуетесь?
Сергей Артамонович. В прямом. В Москве большой спрос на людей, владеющих искусством троекратного поцелуя.
Марина. Искусством?
Сергей Артамонович. Да, именно искусством!
Лидия Николаевна. При всем вашем омерзительном монархизме, должна сознаться, целуетесь вы приятно.
Юрий Юрьевич. Я тоже заметил.
Елена. А что в этом искусстве самое важное?
Сергей Артамонович. О, я бы мог прочесть целую лекцию о троекратном поцелуе! О его истории и роли в жизни общества.
Марина. И какая еще такая роль у поцелуя?
Сергей Артамонович. Очень важная! Вы замечали, что на приемах и званых обедах всегда возникает неловкая пауза перед приглашением к столу. Дело в том, что самый главный гость обычно опаздывает…