Ты – рядом, и все прекрасно… (сборник) - Друнина Юлия Владимировна. Страница 18

«И есть ли смысл в том…»

И есть ли смысл в том,

Что ты

В постель из вечной мерзлоты

Упал? —

Догнал свинцовый овод…

Нет, это вовсе был не бой,

И сотни падали с тобой…

Какой тут смысл —

Да никакого!

В тебя стрелял

В ГУЛАГе брат

И вроде был не виноват —

Он делал по приказу это…

Но как же дальше

Жить тогда?

Где Справедливости звезда?

Легло на смысл жизни вето.

Что ж, дать в забвенье утонуть

Прошедших этот адский путь? —

Тогда он снова повторится.

Листайте Прошлого страницы,

Переправляя в Правду боль…

Моя страна была рабой,

Теперь ей надо стать собой.

Как это трудно —

Распрямиться…

«Проезда нет. Впереди тупик!..»

«Проезда нет. Впереди тупик!» —

Веселое объявленье…

Неужто правда, что мы, старик,

Проклятое поколенье?

Неужто правда, что жизнь свою

Напрасно сожгли жестоко

Одни в ГУЛАГе,

Одни в бою,

Другие – на дыбе шока?

О боль прозренья! —

Кого винить?

Живем как под вечной пыткой.

Одна надежда,

Что жизни нить

Гнилой уже стала ниткой.

Что нам недолго терпеть, старик, —

Кончается поколенье.

«Проезда нет. Впереди тупик!»

…Прищурившись, смотрит Ленин.

«Белый дом»

Дети вышли на площадь

Без лишних слов.

Только в каждом зрачке —

Звезда.

Их бы в общих гробах

Хоронить пришлось,

Если б танки

Пришли сюда.

Испугались детей!..

А ведь мы вчера

Их принять

Не могли всерьез.

Над юбчонками куцыми

До бедра

Хохотали матроны

До слез.

И с презрением

Пялились на серьгу

У мальчишечек:

«Голубой!»

Эти дети

Прикрыли и нас собой —

Как я их

Позабыть могу?..

Принимала и я

Кое-что с трудом,

А теперь слепоты стыжусь.

Им обязан спасением

«Белый дом»,

Перед ними

Склонилась Русь.

Отшумит

В наших душах больных

Метель,

Успокоятся города.

Не забудьте —

Сияет в глазах детей

Чистой, тайной любви

Звезда…

Пел бард

Под простуженную гармошку,

Влюбленные дули,

Смеясь, на картошку,

И все это было б

До боли знакомо,

Когда б не случилось

У «Белого дома».

Когда бы не мерзли

Ребячие цепи,

Когда бы Гаврош,

Сдвинув на ухо кепи,

Со многими

В страхе успел поделиться,

Что ищут

По моргам его и больницам.

Когда б не шутила

В салопчике бедном

Старушка,

Что кончится все

Хеппи-эндом,

А Бога о чуде

Беззвучно просила…

Тогда ничего-то

Не знала Россия.

Я видела замерзшую мадонну,

Что парня прикрывала пальтецом.

Он спал, умаявшись,

Пред «Белым домом»

С беспомощным младенческим лицом.

Девчушка улыбалась через силу —

Уже сама две ночи не спала.

Она была на редкость некрасива,

Она в тот миг красавицей была…

Я не возьму

Булыжник с баррикады.

Нет, он для памяти

Не нужен мне.

Есть у меня

Высокая награда —

Сознанье:

Не осталась в стороне.

Что сувениры?

К черту сувениры!

Забуду ли,

Как шли по мостовой

Поодиночке,

Семьями,

Всем миром —

Как в черном сорок первом

Под Москвой?

Девчушка тихо

Вспоминала маму,

Афганец ногу волочил

С трудом.

Мы прямо из метро

Спешили к храму —

Навстречу плыл

Наш белоснежный дом.

И вдруг легко подумалось,

Без боли:

Я на войне

Перехитрила смерть.

Подумалось, что нет

Прекрасней доли,

Чем у подножья храма

Умереть…

Если было бы

Мне двадцать лет,

Натворила бы я

Много бед.

Увела бы мужика

Из-под венца,

Что другой быть верным

Клялся до конца.

Я бы с рокерами

Ночи напролет

Превращала бы

Сердца прохожих в лед.

Понесла бы я

Нелегкий крест —

Как пить дать

Мне б покорился Эверест.

Если было бы мне двадцать —

Что ж,

В стукача всадила бы

Кухонный нож.

Не смирилась бы

С поганцем из Чека,

Что нам в спину

Бьет наверняка…

Если было бы мне двадцать,

Брат,

«Белый дом»

Мне так же был бы свят.

Так же я молилась бы

Без слез

За всех тех,

Кто жизнь сюда принес.

Спасибо тебе, о Боже,

Что сейчас,

На исходе дня,

Ты сделал вдруг так,

Что ожил

Огонь в душе у меня.

Что сердце пошло чечеткой,

Что рвутся на свет слова,

Что я понимаю четко —

Юность моя жива.

И в смертной, должно, истоме

Увижу сквозь слезы вдруг

Студенточек в «Белом доме»

В кругу фронтовых подруг.